Виктор Баранец - Генштаб без тайн. Книга вторая

По роду службы я имел возможность знакомиться с документами этого подразделения Генштаба, в них отражалось состояние уставного порядка в войсках и на флотах. Эти документы часто напоминали мне не сводки о происшествиях в Вооруженных силах, а какой-то бесконечный уголовный сериал.

Помню чрезвычайное происшествие, связанное с хищением крупной партии стрелкового оружия на одном из окружных складов. Главари местного бандформирования вступили в сговор с группой военнослужащих и заставили их оформить документы на получение оружия в арсенале. Все было сделано без сучка и задоринки. Затем переодетые в военную форму бандиты подогнали грузовик к хранилищу, где им выдали все, что полагалось по документам.

Начальник управления режима и службы войск Генштаба генерал Владимир Кулаков в целях наведения уставного порядка в войсках активно пропагандировал идею создания военной полиции. Но поскольку эта идея была очень дорогой, она требовала создания новых структур в армии, специальной подготовки людей, интереса к ее развитию у руководства Минобороны и Генштаба не было.

Пока в воздухе витали благие генеральские идеи о том, как обуздать безудержную криминализацию армии, жизнь в ней шла по прежнему руслу. Преступность в Вооруженных силах охватила все этажи военной структуры: высший руксостав МО и ГШ, старшие войсковые и флотские командиры — многие из них стремились использовать служебное положение в корыстных целях. В затылок им стоял обнищавший, безденежный и теряющий надежду на скорую военную реформу младший офицерский состав, активно срастающийся с криминально-коммерческим миром. Подпирала всю эту пирамиду «казарма», где все больше утверждались «дедовщина», наркомания, пьянство и воровство…

И хотя Вооруженные силы РФ с 1992 по 1997 год сократились более чем на 1 млн 200 тыс. человек, количество преступлений на 1000 военнослужащих продолжало расти. Уже в 1993 году их число на 15 % было выше, чем в последнем году существования Советской Армии. А по графе «хищения войскового имущества» число преступлений только за один 1996 год, по данным Главной военной прокуратуры, резко рвануло вверх, аж на 30 %.

И этот показатель продолжал расти…

Росло и число тяжких преступлений, убийств, разбойных нападений, грабежей и хищений. Если еще зимой 1992 года в приказах министра говорилось о единичных фактах хищений в особо крупных размерах, то только в первом полугодии 1994 года их было учтено уже 127. Среди обвиняемых на 20 % увеличилось число офицеров, уличенных в расхищении материальных средств, оружия и боеприпасов. Только приказами министра обороны за допущенные нарушения в 1994 году было привлечено к ответственности около 40 генералов и старших офицеров.

…Долгое время руководство страны не знало всей правды об истинном состоянии дисциплины в армии. Наше арбатское начальство нередко прибегало к различного рода «фокусам». Один из них заключался в том, что данные о преступлениях и правонарушениях в Вооруженных силах долгое время подавались «наверх» без указания сокращенной численности личного состава. Когда армия сократилась на 1 млн человек, то, естественно, и количество преступлений на 1 тыс. человек было уже меньше. На этом и строился фокус.

Однажды мне попались в руки материалы коллегии МО РФ, состоявшейся в конце сентября 1994 года. Из него следовало, что количество преступлений и происшествий за 8 месяцев 1994 года по сравнению с 1993 годом уменьшилось почти на 30 %…

Такие показатели преподносились как следствие более эффективной работы военного руководства, а не как объективный фактор. И все это на государственном «верху» долгое время принималось за чистую монету.

С помощью таких ухищрений создавалась видимость того, что требования Верховного Главнокомандующего «навести в армии элементарный порядок» успешно претворяются в жизнь.

15 апреля 1995 года в интервью газете «Красная звезда» заместитель начальника Генштаба генерал-полковник Анатолий Богданов утверждал, что «тенденция снижения количества преступлений и происшествий в Вооруженных силах за последние два года становится устойчивой. Общее число правонарушений в 1994 году сократилось на 27 %…»

Но генерал умолчал о том, что такой же устойчивой была и тенденция сокращения личного состава. А по данным Главной военной прокуратуры, наметился рост правонарушений на 18–20 %.

И, вероятно, поняв, что он переборщил с «позитивными» цифрами, Богданов заключил: «Хотя, чего кривить душой, общий уровень правопорядка далек еще от соответствия задачам, поставленным перед Вооруженными силами Президентом РФ».

И это уже была правда.

…Руководство МО и ГШ приукрашивало информацию об истинном состоянии правопорядка в армии. Я имел доступ к конфиденциальным документам, идущим «наверх», и располагал достаточными сведениями для такого вывода. Чем чаще я сталкивался с искаженной информацией, тем больше мне хотелось понять, ради чего это делается.

Во мне все больше крепло убеждение, что Грачеву очень хотелось, чтобы у Ельцина создалось впечатление о правильном его выборе первого лица в армии, о том, что министр обороны твердо держит в руках рычаги управления армией. Павел Сергеевич частенько повторял: «Армия боеготова и управляема».

Грачев не мог не видеть, что на Ельцина и без того давит гигантский пресс политических, экономических проблем, а «нагружать» его еще и мрачными сведениями о растущей криминализации Вооруженных сил, о расцветающей в генеральских и офицерских рядах уголовщине было бы слишком рискованно для карьеры.

И тем более рискованно было информировать главу государства о том, что даже среди заместителей министра обороны появились люди, уличаемые в финансовых махинациях, в причастности к аферным коммерческим структурам, незаконной продаже оружия, военной техники, использовании казенных материальных средств и «рабсилы» для увеличения собственного движимого и недвижимого имущества. В мае 1997-го Ельцин вынужден был публично признать, что «генералы разжирели и понастроили дворцов».

Когда в 1996 году (уже при Ю.Скуратове) Генеральная прокуратура РФ объявила о том, что в работе находятся почти три десятка уголовных дел, в которых фигурируют высокопоставленные чиновники Минобороны, выяснилось, что сведениями об этих преступлениях правоохранительные органы обладали давно. Я убедился в этом еще больше, когда стал пресс-секретарем министра и по служебным делам побывал в Главной военной прокуратуре. Меня поразила осведомленность следователей ГВП буквально обо всем, что касалось действий нашего высшего руководства, выходящих за рамки закона. Они знали, кто из генералов и с какой коммерческой фирмой или банком крутит грязные аферы, у кого и что «пристало к рукам», кто, где и как строит дачи за счет армейской казны, как идет спекуляция земельными участками и квартирами и даже в каких именно банках некоторые наши арбатские мафиози открыли свои счета.