Люси Эдлингтон - Алая лента

Когда Шона увидела тех утят, она просто уткнулась лицом в маленькое платьице и зарыдала.

— Тсс! — сказала я ей. — Марта в соседней комнате, с заказчицей. Нельзя, чтобы она тебя услышала.

— Я скучаю по моему малышу, — всхлипнула Шона.

— Конечно, скучаешь, — сказала Франсин. — Все мы по кому-то скучаем, правда, девочки? А теперь утри лицо и вернись к работе.

— Осторожнее! — предупредила нас Роза.

Дверь примерочной открылась. Я видела лежащие на дверной ручке пальцы Марты, она еще разговаривала с посетителем:

— Детское платьице? С утятами? Да, господин, сейчас принесу его вам… Да, они очень быстро растут в этом возрасте… Только-только учится говорить, вот как?..

Роза закрыла собой Шону.

— Давай платье, быстро, — сердито прошептала я Шоне. — Ты же знаешь, что будет, если тебя увидят! Выгонят, может быть, навсегда.

— Отдай ей платье, — сказала Франсин.

— Отдай, Шона, — упрашивала Роза.

Рыдания Шоны становились все громче и громче. Я не могла ни сдержать, ни успокоить ее.

Что сделала бы Марта?

Дала бы Шоне пощечину.

И я ударила Шону по щеке. Сильно.

Такое часто можно увидеть в фильмах, когда герой впадает в истерику. Я никогда не понимала, как пощечина может помочь в такой ситуации, особенно в Биркенау, где пощечины и подзатыльники — это часть повседневной жизни. Но, к моему удивлению, Шона глубоко, судорожно вдохнула, выдохнула… и затихла.

Когда Марта вернулась в мастерскую, там было так тихо, что можно было услышать упавшую на пол булавку — если бы это было разрешено. Шона к этому времени окончательно успокоилась и старательно подрубала занавески для кого-то из местных офицеров. Как мы позднее узнали, детское платьице с утятами очень понравилось маленькой девочке.

Но не только утят умела вышивать Роза, она работала над подсолнухом для моего творения. Она вы?резала из шелка контур подсолнуха, затем укрепила его слоем подкладочной ткани и слоем гладкого полотна. Наметила белыми нитками линии, по которым должны будут идти лепестки и листья цветка. Потом распутала моток шелковых ниток, который выдала ей Марта, и начала вышивать. Я любила наблюдать за ее работой — она с головой уходила в вышивание.

— Люблю вышивать, — сказала она позже тем же вечером, когда мы свернулись калачиком на своих нарах. — Когда я вышиваю, мне в голову приходят лучшие сюжеты для историй. Моя мама говорила, что свои книги она готовит на кухне, когда печет. Драмы, как кислинка в лимонных кексах, а комедии, как пряная и жгучая выпечка!

— А я думала, что вы живете во дворце, где есть и своя повариха, и целая армия слуг…

— Совершенно верно. Когда мама заходила на кухню, наша повариха всякий раз начинала клокотать, словно извергающийся вулкан. Она гремела кастрюлями и ворчала, что это непорядок, когда люди суют нос не в свое дело. Но мама не обращала на это внимания. Закончив печь, она легко отвлекалась на что-нибудь другое и уходила, оставляя после себя немытую посуду.

— Чтобы ты вымыла?

— Нет, конечно! Я за всю свою жизнь ни одной тарелки не вымыла до тех пор, пока не пришлось ополаскивать здесь свою миску после водички, которая зовется супом. Нет, моей работой было слушать мамины истории, вылизывая котелок, в котором она замешивала тесто для кекса, а потом пробовать то, что у нее получилось.

— Моя бабушка часто придумывает фасоны в ванне, лежит, пока вода не остынет. Туалет в той же комнате, так что нам с дедушкой приходится подолгу терпеть, когда на бабушку находит вдохновение. — Вздохнула. — Вот бы сейчас принять ванну.

— О да, — живо откликнулась Роза. — Сама ванна большая, массивная, а над ней высокая шапка пузырьков душистой пены, пены так много, что она выплескивается через край. Залезть в горячую воду с хорошей книжкой и множеством пушистых полотенец.

— Ты читаешь в ванне?

— А ты нет?

— Читать ты любишь больше, чем шить, вышивать?

— Мне обязательно нужно что-то выбрать? — уточнила Роза, подумав.

— Придется, если ты придешь работать в мой салон после войны.

— О, так это приглашение в это чудное место?

— Да! — Я поерзала от радости при мысли об этом. — Разве это будет не чудесно? Да, я знаю, мне еще многому нужно учиться, но… Возможно, ко мне придут работать и другие девочки из нашей мастерской. Шона очень хорошая швея, и Ежик тоже…

— Кто?

— Ну, ты знаешь ее, девушка, которая никогда не улыбается, зато подрубает ткань так искусно, что и шва не разглядишь.

— А, ты имеешь в виду Бриджит? Она не может улыбаться.

— Почему?

— Обычное дело. Она дала клятву королеве Ледяных Великанов, что будет улыбаться не чаще, чем один раз в день.

— Что?

— Шучу. Она стесняется своих зубов, — вздохнула Роза. — Надзирательница выбила ей несколько штук.

— Ой! Ну, ладно, все равно нужно будет спросить, хочет ли она получить работу после того, как мы все отсюда выберемся.

— А ты уже знаешь, где будет находиться твой легендарный салон модной одежды? — спросила Роза.

— В каком-нибудь шикарном месте. На красивой улице — не слишком тихой, не слишком шумной. Дом с огромными витринами, в которых выставлены образцы нарядов, дверь с колокольчиком, который звонит всякий раз, когда заходит новый посетитель…

— Толстые ковры на полу, вазы с цветами на каждом углу и тяжелые бархатные занавески перед входом в примерочные кабинки? — подхватила Роза.

— Именно!

— Ну, что ж, звучит неплохо, — поддразнила меня Роза.

Я даже перестала делать то, чем занималась в тот момент — давить вшей, которые жили в складках и швах наших полосатых роб.

— Неплохо? — переспросила я. — Это будет… лучшая вещь на свете!

— Лучше хлеба с маргарином?

— Как хлеб с маргарином. Серьезно, мы будем в деловых костюмах, из-под которых выглядывают белоснежные блузы с рюшами. И наши волосы будут уложены по последней моде…

— Стилистом, который работает в соседнем доме…

— В соседнем доме?

— Разумеется.

— А я думала, что рядом с нами будет шляпный магазин.

— Будет, чуть подальше, — охотно согласилась Роза. — Через две двери книжная лавка. И пекарня на другой стороне улицы. Хозяйка делает замечательные булочки с глазурью и эклеры с шоколадным кремом.

— О, господи, — простонал голос откуда-то снизу. — Кто говорит о шоколаде на ночь?

— Тсс! — зашикали на нее со всех сторон. — Балка услышит!

— Балка слышит все! — прогремел голос капо из закутка. — Если у кого-то в этом блоке есть шоколад, он через три секунды должен лежать у меня на столе.

Не обращая внимания на эти разговоры, Роза продолжила шепотом:

— Место, которое я себе представила, идеально подойдет нам. Заказчики будут либо приходить пешком, либо подъезжать на автомобилях. Улица достаточно тихая, сильного движения нет. Напротив — тенистый парк с фонтаном, где в жару будут плескаться дети. А еще киоск с мороженым и волшебная яблоня, которая весной засыпает все дорожки, словно снегом, лепестками своих цветков…