Юлиан Кавалец - Танцующий ястреб

Теперь предстоит в порядке очередности изложить события, благодаря которым в конечном счете ты дожидался рождения сына.

После визита сельского учителя произошло многое, и ты основательно продвинулся вперед на своем пути, а если прибегнуть к той немного забавной манере говорить иносказательно, выдуманной твоим разыгрывающим суровость и непреклонность, а по сути просто взвинченным коллегой, — по «линии, неуклонно идущей ввысь».

Ты уладил дело с разводом, получил диплом и стал работать инженером-механиком в горнодобывающем комбинате.

Когда ты пришел туда, пост руководителя механического отдела занимал человек, который в то время находился в санатории; ты, будучи словно в экстазе и как бы самозабвенно наверстывая упущенное время, принялся бегать по всему комбинату и твердить, что механический отдел должен возглавлять человек здоровый и сильный, а не болезненный; разумеется, ты обосновывал это интересами предприятия, что для людей понятливых и дисциплинированных равнозначно интересам страны.

Ты уже знал, как взяться за дело, и был весьма активен на важных производственных совещаниях и в конце концов занял пост руководителя механического отдела, прежде чем твой предшественник вернулся из санатория.

Ты получил кабинет с массивными креслами, тебе выделили секретаршу, а тихий старый слесарь отвинтил с дверей твоих апартаментов продолговатое стекло, вынул карточку с фамилией бывшего руководителя и вставил другую — с твоей фамилией; ты присутствовал при этой операции и наблюдал, как ловко орудовал отверткой этот тихий, смиренный человек, который постоянно менял карточки с фамилиями на дверях отделов этого крупного горнодобывающего комбината.

Ты получил также в личное распоряжение автомобиль, чтобы иметь возможность оперативно осуществлять контроль над оборудованием в шахтах и каменоломнях на периферии. У тебя был шофер, но ты сам умел водить машину и иногда садился за руль ради удовольствия.

Иногда ты давал шоферу отгул, а в машину сажал Веславу и ездил с ней далеко за город; по пути ты проверял какие-то подведомственные тебе предприятия, а потом заезжал в лес, чтобы насладиться прохладой и чистым воздухом.

Порой вы проезжали по опушке леса, откуда открывался широкий вид вплоть до горизонта, где маячили какие-то размытые пятна, которые могли напоминать тебе родную долину и нивы на ней, и ныне омужичившееся барское поле, где беднейший из бедных обитателей приюта пережил свое невообразимое счастье.

Уже многое ты обрел и многого лишился к той минуте, когда ждал рождения своего второго сына. У тебя уже есть диплом инженера и видный пост, солидный оклад и автомобиль, который всегда к твоим услугам, любящая и богатая жена, перспектива получить новую квартиру; но ты не знаешь покоя, и учащенно бьется твое сердце, ибо сердца приблудных бьются быстрее, чем у других людей.

А сейчас распахнется дверь, и ты и твой тесть, твой «папочка», так и вскочите со стульев, сгорая от нетерпения и любопытства, а сиделка в белом объявит вам, что родился сын — твой сын, внук твоего «папочки» и твоей «мамочки»; твой сын и внук твоего отца Винцентия Топорного, этого упрямого, одержимого мужика, внук твоей матери, неразговорчивой, но работящей Агнешки, урожденной Дуда, у которой была легкая смерть, ибо она умерла во сне, а так всегда бывает, когда болезнь превращает человеческую кровь в воду.

Но кто кому отомстил, кто победил, когда родился этот крикливый шпингалет, кто победил, когда этого шпингалета сунули в белую сверкающую ванночку, чтобы выкупать, а потом завернули в белоснежные теплые пеленочки и положили на белую детскую кроватку с сеткой подле спящей матери, вокруг которой все теперь ходят на цыпочках, чтобы ее не разбудить? А может, победили те, из однообразной долины, раскинувшейся между широкой рекой и обрывом каменоломни, — тот старик, обезумевший от счастья, когда ступил на помещичье, а теперь его собственное поле, и все ему подобные безумцы, сраженные счастьем после того, как их одарило время; они ли совершили акт мести или эти городские господа и их безумцы, сраженные несчастьем после утраты своих фабрик и имений?

Кто побеждал, и что побеждало, и кто кому мстил, и кто кого вытеснял, и какие события, и какая история побеждали в этой борьбе, начатой уже в этом крошечном студенистом комочке, из которого вырастет твой сын Юрек, в борьбе, начавшейся уже в крови этого младенца, спящего на белой кроватке?

Кто победил, и кто кому отомстил, и кто кого вытеснял в этих тоненьких жилах, в тончайших ниточках нервов, в этих первых проблесках жизни студенистого, хрупкого и невзрачного существа?

Ты купил младенцу, своему второму сыну, голубую коляску с занавесочками и бахромой, чтобы его можно было вывозить в парк, поскольку младенцам полезен свежий воздух.

Возила его в коляске специально нанятая няня, а иногда, ради удовольствия, это делала Веслава, а порой вы вместе укладывали младенца в коляску, и вывозили в парк, и рассматривали его, и гадали, на кого он похож; но ты не заходил слишком далеко в поисках родственного сходства, и если и интересовала тебя твоя сторона, то ты ограничивался лишь своей особой, а деревенского деда этого младенца, то есть твоего отца Винцентия, вы не вспоминали, так уж как-то получалось, а кроме того, Веслава не знала твоего отца; что же касается родни со стороны Веславы, то тут в поисках сходства вы доходили и до твоего тестя, «папочки», и до твоей тещи, «мамочки», и даже до дедов и бабок Веславы; а твоя «мамочка» утверждала, что младенец похож на ее отца, некогда владевшего имением.

В тот день, когда к тебе приехал твой первый сын Сташек, вы вместе с Веславой вывезли младенца и прямо с этой прогулки, толкая перед собой коляску, отправились на вокзал, находившийся неподалеку от парка.

Ты решил взять Сташека в город и дать ему за свой счет образование, ибо хотел, чтобы он окончил городскую школу и гимназию, а потом поступил в университет.

Дело с переездом Сташека в город тянулось долго, но в конце концов при посредничестве дядюшки Миколая было условлено, что Сташек поселится не у тебя, а в интернате, чтобы его не совсем отнимать у матери и она могла бы навещать его.

На вокзал привез Сташека дядя Миколай, который уехал следующим поездом, поскольку в деревне его ждала неотложная работа, и Сташек шел в интернат вместе с тобой и Веславой, а также с этим маленьким Юреком, которого везли в коляске.

Вы шли по аллее парка, и ты, вероятно, был в серой тройке, пыльнике и шляпе, а Веслава — в легком шерстяном костюме с пестрой косынкой на шее. А на Сташеке были штаны без манжет да кургузый пиджачок из того же грубого материала, иными словами, извечная одежда крестьянских детей, которую дополняла кепка.