Мария Якунина - Восьмерка

Я ринулась к ним через Садик, чтобы немедленно разобраться, что здесь происходит, но они внезапно стали очень серьезными, и я притормозила. А потом спряталась за ближайшую беседку и стала изо всех сил прислушиваться.

Подслушивать, разумеется, нехорошо. Но я тут кое о чем подумала недавно. Разве мы не подслушиваем и не подсматриваем за родителями через экранчик? Потому что мы им не чужие люди. И Лизка мне тоже не чужая, а я должна быть в курсе, что с ней происходит, потому что последние два дня она явно не в себе. Или вот еще – книжки. Разве это не подслушивание? Живут себе люди преспокойно, а какой-то ужасно умный дядька (почему-то писатели в основном дядьки) наблюдает, как они страдают, а потом описывает все это, чтобы все желающие могли узнать, кто в кого на самом деле влюблен. И ничего, все читают да еще потом и хвастаются своей начитанностью, как некоторые.

Пока я так рассуждала, Сережа с Лизой от громкого хохота перешли к полушепоту, и мне с трудом удалось разобрать, о чем они говорят:

– Ты пойми, – говорила Лиза, – никогда не бывает идеально. Это не я так думаю, это опыт человечества. Я понимаю, что тебе очень трудно, но постарайся на них не злиться.

– Я не злюсь, – грустно сказал Сережа, – просто не понимаю. Они же так друг друга любят. Почему же все время ссорятся? Мне экран их совсем редко показывает. И мама почти все время одна дома.

Лицо у Сережи перекосилось, и Лиза потихоньку взяла его за руку. Я просто своим глазам не поверила. Вот так, среди бела дня взяла и взяла его за руку!

– Мне кажется, папа вообще уже не живет дома, – сказал Сережа совсем тихо.

У меня ужасно затекла нога, я попыталась повернуться поудобней, но в этот момент прямо над моей головой раздался звонкий голос:

– А от кого ты прячешься?

От неожиданности я подскочила, но поспешно вернулась обратно в убежище и дернула за собой Дашку, которая, хлопая глазами и обсасывая синюю ленточку, доставшуюся ей от Маши перед Появлением, стояла на дорожке и смотрела прямо на меня.

Лизка отдернула руку и беспокойно осмотрелась по сторонам.

– Даша, – сказала я шепотом, – это такая игра. Сейчас мы с тобой поползем между беседками как можно тише. Выиграет тот, кто доползет первым к выходу из сада. Поняла?

Даша послушно кивнула, и я потихоньку поползла по еле заметной тропинке, убедившись, что она ползет за мной.

Нет, не могла я просто так подойти к Лизе и Сереже. Что-то такое странное было с ними обоими. Еще вчера я бы даже внимания не обратила на этого Сережу и просто высказала Лизке все, что о ней думаю. А теперь было нельзя. И еще я вспомнила, как однажды папа заболел и лежал несколько дней в постели. Как мы с мамой тогда волновались за него! Мама поила его разными травяными чаями, а еще читала вслух. Я уверена, что не так уж папе интересно слушать про какую-то девушку, странствующую по замкам и лесам, но смотрел он на маму с такой нежностью.

И причем здесь мои мама с папой? Совсем не к месту вспомнилось.

– Я выиграла! – завопила Дашка, вскочив с земли и улыбаясь во весь рот. – Но ты не расстраивайся. Ты когда-нибудь тоже выиграешь.

И она участливо погладила меня по голове.

Лизка точно сошла с ума.

Я выждала часик и отправилась к ее капсуле. А она как раз идет по дорожке. Прошла мимо меня, чуть не сбила. Я говорю:

– Лиза! Ау!

А она:

– Ой, прости, я тебя не заметила.

Интересно, как можно на узкой дорожке не заметить целую меня?!

Дальше еще интересней.

Спрашиваю:

– Посмотрела папки?

– Какие папки? – спрашивает она и смотрит куда-то сквозь меня.

Я набрала побольше воздуха, чтобы высказать все, что об этой особе думаю, но пока считала до пяти (это бабушка маму наставляет после ссор с папой: «Не говори сразу все, что пришло в голову, посчитай про себя до пяти»), Лизка вдруг как будто очнулась, потерла лоб и говорит:

– Что ты сейчас спрашивала? Я, кстати, собиралась к тебе зайти и поговорить насчет папок.

Я подумала, что Лизка, наверное, перегрелась в своей беседке. Или книжек перечитала. У нас тут есть одна девочка, ходит, мычит себе что-то под нос. Ни с кем не разговаривает и улыбается все время. Вдруг Лиза тоже такая станет?

Я ей очень медленно и отчетливо говорю:

– Лиза, я тебя об этих папках и спрашиваю.

– Ага, – говорит и продолжает так рассеянно по сторонам поглядывать.

Мы молча зашли в капсулу. Тут она, видимо, опять забыла, о чем мы хотели поговорить, потому что взяла экранчик и стала выжидательно смотреть на меня.

Тут я уже не выдержала.

– Тебя этот Сережа что, заколдовал?

Никогда не думала, что человек может быть такого красного цвета. Будто все Лизкино лицо закрасили ручкой, которой мама исправляет ошибки и двойки ставит.

И забормотала она что-то совершенно невнятное.

– Какой Сережа? Что Сережа? Я тебе папки… хотела… А ты – Сережа. Ты шпионишь, да? Отстань вообще! – совершенно неожиданно закончила она.

Теперь мне было даже весело. Обычно я выглядела глупо в Лизкиных глазах, а тут было что-то новенькое.

– Да я к тебе и не пристаю. Просто зашла узнать, посмотрела ли ты папки.

Цвет на Лизкином лице стал постепенно меняться, но пока она была все равно какая-то розовенькая, как Ниф-Ниф, Наф-Наф и Нуф-Нуф вместе взятые. Лизка молча полезла в стол, достала обе папочки и открыла их.

Со стола на меня снова смотрели Алена с Вадимом. В этот раз они мне показались еще более веселыми и при этом еще более ждущими. А вот мама с папой на их фоне казались совсем не такими жизнерадостными. Но я так скучала по ним! Сколько уже дней я их не видела? Что они сейчас делают?

К Лизке вернулся обычный цвет лица и самоуверенность:

– Вот что, Восьмерка, – начала она строго. – Ты сама все видишь. Конечно, гораздо разумней выбрать тех родителей, у которых высока вероятность Появления второго ребенка. Этих или любых других…

Я хотела возмутиться, но Лиза меня остановила.

– Подожди, я еще не закончила, – Лизка громко вздохнула. – Конечно, так разумней. Знаешь, что я поняла. Вот ты думаешь, что я своих родителей выбирала по всяким расчетам и графикам, и осуждаешь меня за это.

– Да я же… – попыталась я снова. Но Лизка не дала мне продолжать (надо же, только что не могла двух слов связать, а теперь как будто подготовленную лекцию читает).

– Осуждаешь, я же знаю. И не обижаюсь на тебя за это. Я, конечно, собиралась все изучать, сопоставлять, выбирать самые благополучные варианты. Но как только своих родителей увидела… В общем, мне, конечно, повезло, что мама с папой вот такими оказались, и все у них хорошо. Но я бы их выбрала, даже если бы все было по-другому, и я знала, что есть какая-то опасность. И Сережа так тоже думает, – закончила Лиза, глядя в пол.