Мария Якунина - Восьмерка

Поэтому прошло всего несколько дней, а детская была уже завалена самыми разными игрушками, книжками и одеждой.

Это должен был быть мой слоненок, моя книжка со сказками Андерсена (я как раз начала читать грустную и такую красивую историю про Русалочку до того, как не Появилась, да так и не узнала, чем все закончилось, из-за этой кутерьмы). И это для меня бабушка вязала крошечные бежевые кеды с розовыми и голубыми шнурочками («На выбор», – говорила она, вручая их маме, сияя). Я с недоверием смотрела на свои ноги – я же должна стать совсем маленькой, как Алиса в стране чудес, чтобы поместиться в такие!

Они все так любили друг друга, были так счастливы. И во всем этом счастье совсем ни капельки не было меня.

– Давно же тебя не было видно, Восьмерка, – Смотритель как всегда внезапно возник рядом с Риткиной капсулой и устроился рядом со мной. Кроме обычных светлых брюк и рубашки сегодня было и кое-что новенькое – маленький голубой цветок, выглядывающий из кармашка.

– Ребята играли, нарвали целый букет и бросили, а мне жалко, – улыбнулся он, погладив пальцем бледные лепестки.

Смотритель всегда был таким спокойным, таким добрым. И мне хотелось, чтобы он поскорей забыл, какой я была в самую первую нашу встречу на этом месте. Очень хотелось, чтобы и меня он считал хорошей.

– Ты чего опять приуныла?

Нет, похоже, не судьба мне казаться правильной и доброй. Я тяжело вздохнула и, стараясь не смотреть на Ритку в капсуле, призналась:

– Я не могу порадоваться за Риту и маму с папой. У них там теперь такое творится. А ведь это все должно было быть для меня – и подушки, и игрушки…

– Погремушки и ватрушки, – закончил Смотритель, улыбаясь. – Может, ты все-таки будешь поэтом, Восьмерка?

Он молчал так долго, и я уж было подумала – совсем рассердился, сколько можно выслушивать мои вечные обиды и недовольства.

– Сейчас я расскажу тебе одну маленькую историю, которая случилась когда-то давно, – начал Смотритель, разминая ладони и похрустывая пальцами. – В одном небольшом городе жила замечательная семья – мама, папа и мальчик. Мама с папой очень любили мальчика, на ночь читали ему сказки и пели чудесную колыбельную о волшебных мирах, в которых жили феи и эльфы. А по воскресеньям водили его гулять в парк с аттракционами, где больше всего мальчику нравился «Вихрь» – крепко вцепившись в папину руку и визжа от восторга, он взлетал и в этом сумасшедшем полете, видел с высоты маму, которая махала им с земли.

Но однажды мама не пошла с ними в парк. Папа водил его по тем же самым аллеям, где они гуляли втроем, и объяснял, что скоро мама вернется, а еще привезет сюрприз – маленькую хорошенькую сестричку, с которой потом можно будет играть. Какая-то маленькая девочка не интересовала мальчика. Он просто хотел, чтобы мама вернулась домой. В этот день они не катались на «Вихре», а вместо этого отправились домой, и папа весь день собирал и ремонтировал старую кроватку мальчика, которая раньше стояла на балконе.

А потом мама вернулась. Она была немножко другая, но совсем как раньше целовала мальчика, щекоча ему щеку своим пушистым шарфиком. В этот вечер мама не пришла петь колыбельную. Папа объяснил, что она должна убаюкать сестричку, а с мальчиком он посидит сам. Через несколько дней колыбельную не пришел петь папа, он остался в спальне с девочкой, зато мама как обычно заглянула с огромной книжкой сказок. Но мальчик хотел, чтобы все было по-старому! Он с нетерпением ждал выходных, надеясь, что прогулка все вернет на свои места. Но они не пошли в парк аттракционов ни в эти, ни в следующие выходные. Вместо этого всей семьей они спускались в скучный садик за домом, и папа все следил, чтобы коляска не слишком тряслась…

А еще девчонка постоянно пищала как маленький котенок, который жил у бабушки. Целыми днями и особенно – ночами. И в одну из таких ночей мальчик понял, что нужно сделать. Нужно унести этот кричащий сверток из дома подальше, и тогда все станет, как было. Мальчик потихоньку встал и прокрался к кроватке. Он уже протянул руки к кряхтящему существу, когда услышал спокойный мамин голос:

– Ты хочешь покачать сестру, сынок? Какой же ты молодец, я знала, что ты будешь во всем мне помогать.

И мама крепко обняла его, а потом они долго сидели втроем – сестра у мамы на руках, а мальчик рядом, прижавшись к теплому маминому боку…

– Я люблю вас больше всего на свете, – шептала мама. – Вы самое дорогое, что у меня есть.

А потом она тихонько запела свою волшебную колыбельную.

Прошло пять лет. Взбираясь на сиденье «Вихря», мальчик покровительственно посмотрел на сидящую рядом сестренку, от страха вцепившуюся в его руку.

– Не трусь, – сказал он строго, – здесь совсем невысоко.

А снизу им махали мама с папой… И мальчик ни капли не жалел, что однажды темной ночью не успел унести сверток из дома.

– А что было потом? – нетерпеливо спросила я, завороженная рассказом.

– А потом они оба выросли, и однажды эта малявка спасла ему жизнь. Но это уже совсем другая история. Понимаешь, Восьмерка, каждый из нас должен пройти через все это – ревность, любовь, предательство, дружба, разочарование. Только так и станешь человеком. В сказках пишут правду. И для каждого свое время. Сейчас тебе трудно, потому что кажется, что весь мир кружится вокруг Риты. А когда ты Родишься, ей придется уступать тебе игрушки и делить маму и папу с какой-то новой, непонятной девочкой.

Об этом я никогда не думала. Но кроме мыслей о Ритке в голове с бешеной скоростью крутилось и еще кое-что.

Смотритель встал, потянулся и неспешно пошел по дорожке.

– Ведь Вы и есть тот мальчик? – набравшись храбрости, спросила я вслед.

Он повернулся и улыбнулся мне своей обычной светлой и печальной улыбкой.

По дороге к Лизке я думала. Разве можно поверить, что наш Смотритель когда-то был маленьким мальчиком и тоже переживал из-за всяких разных вещей? Значит, он так же, как и мы, когда-то выбирал родителей, жил в капсуле, ждал Появления, а какой-то совсем другой Смотритель прогонял его из Сада Появившихся? Значит, он знает, как это – Родиться, жить в своей семье, вырасти. И это значит, что он уже… умер?

Я остановилась как вкопанная. Что же это выходит? Все наши Старшие и преподаватели уже прожили свою жизнь? Все они умерли и теперь помогают нам Появиться?

Все это не укладывалось у меня в голове. Было бы хорошо обсудить это с Лизой, но тут все было сложно.

До Лизкиного Появления оставалось всего несколько дней. И с приближением этого события она становилась все задумчивей. И все больше времени проводила с Сережей. Я старалась не обижаться на Лизу за это, потому что помнила, что мне сказал Смотритель: «Это самое важное, что может быть». Но виделись мы теперь почти всегда втроем, а мне не хотелось обсуждать при Сереже все подряд.