Бонни-Сью Хичкок - Запахи чужих домов

Вы когда-нибудь катались на собачьей упряжке или плавали с косатками?

Пару раз я каталась на собачьей упряжке, но никогда не участвовала в настоящих гонках. Мне всегда казалось, что этот вид спорта не стоит тех усилий, которые приходится прилагать, но некоторым моим друзьям это занятие очень нравится. И, к счастью, с косатками я не плавала ни разу в жизни, но я часто видела их с нашей рыбацкой лодки (которая во многом похожа на рыбацкую лодку Элис), а однажды они окружили мой каяк и подплыли чересчур близко. Я прямо чувствовала их дыхание — ужасный запах.

Чем пахнет у вас дома?

Это прекрасный вопрос, но я не уверена, что смогу на него ответить. Моя дочь очень точно умеет описывать, чем пахнут чужие дома, но никто из нас не может сказать, чем пахнет у нас дома. Думаю, мы просто слишком привыкли к нашему запаху, поэтому сразу же распознаем запах чужого дома и не только понимаем, что он чем-то отличается от нашего, но и можем точно сказать, чем пахнет. Например, назвать марку стирального порошка, если мы используем другой, или понять, что у кого-то живет несколько кошек. Я могу предположить, что у меня дома пахнет кофе, смехом и, наверное, лососем.

Послужил ли кто-то из ваших знакомых прототипом для персонажей вашей книги?

Да. Наверное, больше об этом я ничего сказать не могу. Но надо отметить, что каждый персонаж — это собирательный образ, сборная солянка из обожаемых мной друзей и родных. Почти все члены моей семьи — а семья у меня большая — читают книгу, пытаясь понять, кто из персонажей списан с них, и я постоянно говорю им: «Расслабьтесь, это же вымысел!»

Сложно ли было писать книгу о представителях разных культур?

Это было бы сложно, если бы я не выросла там, где происходит постоянное смешение культур. Я могу долго об этом говорить, но считаю, что лучше писать, исходя из собственного опыта, и большую часть того, что описано в моей книге, я пережила лично. Мне было бы тяжело написать книгу о культуре, с которой я ежедневно не соприкасалась с самого детства.

Я работала продюсером радиопередачи об автохтонах Аляски, а моим наставником была Нелли Мур, инупиатка по происхождению. Кроме того, мне очень помогло то, что я выросла в окружении автохтонной культуры и знала о ней достаточно, чтобы понимать, о чем можно говорить, а о чем — нет, если вы понимаете, что я имею в виду. Что касается моей книги, было бы странно — и, честно говоря, безответственно — не написать открыто о стереотипах, которые бытовали на Аляске (и среди автохтонов, и среди белого населения) в годы моего детства.

Какая сцена далась вам сложнее всего?

Этот вопрос очень хорошо сочетается с предыдущим. Тяжелее всего было писать главу про рыболовецкий лагерь, потому что у меня нет рыбацкой тони. В детстве я, как и Лилия, ужасно хотела, чтобы у нас была рыбацкая тоня, и не понимала, почему у нас ее не может быть. К тому же я с большим трепетом отношусь к написанию такого рода сцен, потому что терпеть не могу «парашютную журналистику» и не хочу ей уподобляться. Но у меня очень много друзей атабаскского и инупиатского происхождения, и я опрашивала людей и бывала в рыболовецких лагерях, так что знаю об этом довольно много, но все равно внутри что-то скребется. Брр, ненавижу это чувство, когда боишься сказать что-то не так. Я отношусь к автохтонам Аляски с огромным уважением и не стала бы представлять ни одну грань их жизни в ложном свете. Стоит добавить, что это культура, представители которой не слишком любят рассказывать о себе, и я это прекрасно понимала. Моим издателям пришлось меня пинать, потому что мне было очень трудно писать об этом.

Какая ваша любимая часть романа?

Мне нравится часть, в которой Дора оказывается в магазине Goodwill с мамой и ее веселыми подружками. Я с удовольствием писала о состязании The Ice Classic (которое в 1968 году выиграла моя тетя). Очень люблю сцену, в которой Хэнк и Руфь встречаются у аббатства; я от души смеялась, пока писала ее. Однако больше всего меня тронула сцена, в которой Дора дает отпор своему отцу. Помню, когда я ее дописала, почувствовала, что очень горжусь Дорой, словно она живой человек, а не созданный мной персонаж. Раньше я никогда не испытывала таких эмоций от того, что написала сама.

В «Запахах чужих домов» есть чудесный момент с пирожным «Снежный ком». Что это за пирожное и какое оно на вкус?

Это розовое бисквитное пирожное круглой формы с начинкой из шоколадного крема, обсыпанное кокосовой стружкой и маршмэллоу. Бисквит и начинка вполне хороши на вкус, а вот маршмэллоу по своей структуре студенистое и чем-то напоминает мне слизь жирной рыбы. Что особенно важно, эти пирожные действительно выпускали в 1970-х, и они хорошо вписываются в сюжет книги. Я встречала людей, которые рассказывали, что в детстве им запрещали их есть, и мне сразу становилось ясно, что росли они не там, где я.

Кто из писателей вам нравится и что именно вас привлекает в их творчестве?

Моя любимая писательница подростковых книг — Марго Ланаган [31] Австралийская писательница-фантастка, автор рассказов и новелл. . Меня привлекает мрачная атмосфера, которую она создает в своих произведениях, и мне очень нравится, как она обращается с языком, особенно в книге The Brides of Rollrock Island. Каждый день я читаю стихи, чтобы не забывать, как на самом деле должны звучать слова, мои любимые поэты — это Норман Дуби [32] Американский поэт. и Дилан Томас [33] Валлийский поэт, драматург и писатель (1914–1953). Одна из самых известных книг автора, изданных на русском языке, — это «Портрет художника в щенячестве». . Ну и конечно, я обожаю Вирджинию Вулф. Каждое ее слово совершенно.

Можете дать пару советов начинающим писателям?

Не забывайте, кто вы есть на самом деле, будьте честны в том, что вы пишете. Если вы попытаетесь написать о чем-то, что вас не трогает, это сразу будет заметно. Я пока знаю не очень много об издательском мире, но с уверенностью могу сказать, что в нем хватает фонового шума. Единственное, на что вы можете влиять, это на то, как вы пишете. Так что всегда следите за качеством.

Можете ли вы рассказать что-то о вашей следующей книге?

К сожалению, нет. Я никогда не рассказываю о том, над чем сейчас работаю, потому что ужасно суеверна.

В этой книге много вымысла, но, в то же время, она появилась на свет только благодаря тому, что четыре поколения одной семьи очень долгое время жили на одном месте. Мне не хватит слов, чтобы выразить благодарность каждому члену этой семьи в отдельности. Можно сказать, эта книга началась с упражнения в свободном письме дома у моей дорогой подруги и талантливой писательницы Лизы Джонс. Если кто-то предлагает: «А давайте мы все в течение двадцати минут будем писать о запахе чужих домов», соглашайтесь, не раздумывая.