Дмитрий Стахов - Сон в начале века

Боря привез Лизу к себе, заставил в квартиру подняться. Лиза была как в тумане, села в кресло, покорно приняла от Бори кружку с кофе. «Твоя доля», — сказал Боря и положил на журнальный столик пачечку долларов. «Доля? За что?» — изумилась Лиза, и Боря рассказал, как они с Владиком — а получалось при посредничестве Лизы, — кинули Генку. Это была тонкая, тщательно продуманная, безупречно выполненная операция. Скрупулезно подобранные эксперты разыгрывали восторг при упоминании лубентия — лубентия, вообще не существовавшего в природе, на факс, который Генка отослал в Штаты, чтобы прояснить конъюнктуру, получен был ответ с пожеланием достать лубентия, как можно больше, и с заверением, что на рынке лубентия сейчас ситуация самая благоприятная. «Как же так! — воскликнула Лиза. — Мы же с ним вдвоем видели таблицу Менделеева!» Боря захохотал: таблицу — даже не одну, а две, большую и маленькую! — приготовили они с Владиком — и ту, которую Генка с гордостью повесил в квартире тещи и которая теперь стала собственностью озабоченного унитазным бачком нового владельца квартиры, и ту, которую Владик вклеил в учебник по химии для девятого класса. «А анализатор? — словно цепляясь за соломинку спросила Лиза. — Анализатор же был, был и показывал четыре девятки!» «Ага! — Боря просто заливался. — Анализатор! Владик паял его целых два дня, а я искал коробку, ящик под фирму! Вот как!» — и он, для Лизы неожиданно, выдернул ее из кресла, прижал к себе. Лиза спросила, в чем дело, а Боря, еще раз назвав Генку мудаком, сказал, что Генка уступил Лизу ему, Боре, уступил за сумму настолько мизерную, что даже, чтобы Лизу не обидеть, сообщить ее Боря не может. Лиза попыталась вырваться, но Боря держал ее крепко. «Ты повязана, киска, — сказал он. — Не советую рыпаться. Будешь со мной — не пожалеешь. Я ведь лучше твоего. Я лучше всех. Ты в этом быстро убедишься...». Щека у Лизы болела, от слишком крепкого кофе кружилась голова, Боря тяжело дышал. Вырваться не было никакой возможности, кричать — бесполезно. Она зажмурилась. Боря ее поцеловал, поцеловал нежно, как бы пробуя лизины губы на вкус. «Он всех подставлял, — сказал Боря, чуть отстраняясь. — Твою сестру тоже. Ты не знала? Ее же убили. Понимаешь?» Лиза кивнула: ей хотелось, чтобы все кончилось побыстрее, и Боря, по-своему понявший ее кивок, становясь лизиным пятым, был — видимо, от напряжения последних лубентированных дней — быстр.

Владик, при встречах с Лизой, смотрел как бы сквозь нее. Она чувствовала, что спрашивать Владика о чем-либо бесполезно, и только изредка просила поиграть на компьютере, на что неизменно получала владиково согласие. Где-то в феврале ей — стараниями Бори, — предложили место в совместном предприятии. В предприятии малом, когда Лиза подала заявление об уходе, огорчились, просили остаться, обещали прибавить к зарплате, но Лиза — вернее, Боря, — уходить решила твердо. Заявление подписали, Владик, на прощанье, подарил ей вычерченный на цветном принтере плакатик, в центре которого был вензель из букв «L» и «B».

Весна — как и катящаяся к завершению многоснежная зима, — тоже обещала стать ранней. Она грозила наступить сразу, все вокруг растопить-разморозить, все вокруг пробудить. Правда, зима еще держалась, боролась, разражалась метелями и морозами, но чувствовалось — дни ее сочтены.

«Он меня бросит», — думала Лиза про Борю, но Боря не бросал. «Найдет другую», — думала Лиза, но Боря не искал.

Как-то раз, посетив родителей, Лиза заметила возле подъезда их дома — девятиэтажной башни, — машину с двумя молодыми людьми. Все бы ничего, но и возле бориного дома стояла — может, та же самая, может, другая, — машина, и в ней тоже сидели двое молодых людей, которые курили и которым вроде бы было на все наплевать. А когда Лиза поехала в малое предприятие: получить недополученные при расчете деньги, — машина оказалась и там. Лиза сказала об этом Боре, но Боря ее высмеял.

Владика убили — Лиза был уверена, что убили, Боря же доказывал, что обкурившийся Владик или Владик, объевшийся грибов, виноват был сам, — в начале действительно ранней и теплой весны. Владик якобы попал между двумя электричками, поскользнулся, упал. Тело было так изуродовано, что определяли, Владик это или не Владик, довольно долго. Когда определили, то и Лизу — она все же появлялась в малом предприятии: Владик снабжал ее программами и помогал в освоении компьютера, — вызывали и допрашивали. Лиза, понятное дело, ничего не знала, и так и сказала следователю, но следователь, как оказалось, копал глубоко. «Что вам известно о перепродаже лубентия?» — спросил он Лизу напрямик, да еще с таким серьезным видом, что Лиза даже онемела. Видимо, лизина мимика следователю показалась подозрительной — он начал наседать, советовать чистосердечно признаться во всем. Лиза пришла в себя, сказала, что признаваться ей не в чем, набралась храбрости и спросила: «Что такое лубентий?» «Вы в школе учились, девушка?» — был ответ следователя. «Училась», — призналась Лиза. «Что у вас было по химии?» — продолжил следователь. «Четыре», — вновь призналась Лиза. «Ну и как же вы не знаете, что такое лубентий?» — с укором произнес следователь, раскрыл папку с надписью «Дело» и торжественно вынул из нее и положил перед Лизой таблицу Менделеева. На этой таблице, отпечатанной совсем недавно, в городе Петрозаводске тиражом триста тысяч экземпляров, лубентий был! Был — и Лиза тут же увидела его в четвертой группе, в шестом периоде, в четвертом ряду, увидела две жирные буквы, одну большую, другую — маленькую, «Lb», и голова у нее закружилась. «Ну так что, девушка? — следователь привстал со стула, наклонился вперед, стараясь заглянуть в глаза опустившей над таблицей голову Лизы. — Будем говорить?» «Мне... — начала и запнулась Лиза. — Мне говорить не о чем. Я ничего не знаю. Я там только печатала на машинке. Я...». «Ладно, ладно! — следователь заметил, что Лиза готова заплакать. — Вас еще вызовут, с вами еще поговорят!» и, подписав пропуск, дав Лизе дойти почти до дверей кабинета, добавил: «Советую, девушка, хорошо подумать! Это, с одной стороны, миллионы, а с другой — хорошие срока!»

К известию, что лубентий действительно существует, Боря отнесся так, как Лиза и ожидала. Он посмотрел на Лизу насмешливым взглядом, покрутил пальцем у виска, сказал: «Они там что, совсем охерели?» «Я видела таблицу», — сказала Лиза. «Таблицу? Да это, наверное, владькина, одна из тех, что он готовил для Генки...». «Нет, — сказала Лиза. — Таблица отпечатана уже после той истории...». «Ну, хорошо! — Боря начал сердиться. — Сейчас, сейчас я найду таблицу и...». Он подошел к книжным полкам, собираясь взять учебник химии, но того на месте не оказалось. Боря раскрыл энциклопедию, в ней была статья о Менделееве, а таблицы не было. «Сейчас!» — бросил Боря и помчался к соседям, у которых дети учились в школе. Обратно он вернулся ни жив ни мертв: лубентий был обозначен! Он существовал!