Ларс Лоренс - Утро, полдень и вечер

Единственно, чего добивался для себя Хесус, — это скромной должности судебного сторожа. Он получил ее и был доволен в отличие от жены, которая не знала, что, помимо зарплаты, его, хотя и понемногу, но часто вознаграждают за мелкие услуги на избирательных участках в дни выборов. Прежде его лояльность не ценилась кем-либо из этих заправил, а теперь он сидит бок о бок с помощником генерального прокурора (как полагал Хесус). И этот человек чокается с ним, желает ему здоровья и держится с. ним, как с равным.

Хесус был взволнован до глубины души.

Но вместе с тем он и побаивался, ибо поговаривали, что всех, кто был сегодня утром в переулке, арестуют. И хотя Хесус в переулке, по существу, не был, он все же открывал дверь шерифу (да спасет господь его душу!) и другим. Потом он дверь закрыл, оставив, лишь узкую щель, поэтому никто не сможет утверждать, что он видел происходящее. Полицейские и арестованный Арсе удалились от здания суда шагов на пятнадцать, а может, на двадцать или двадцать пять, когда хлынула толпа, началась свалка и воздух наполнился дымом и газом. И все же Хесус отлично знал, что произошло. Завязалась одна из тех драк, какие он не раз наблюдал в юности на танцах. Только там дрались из-за женщин, а здесь из-за Рамона Арсе. Люди, задумавшие противиться властям, которые отдали Рамона Арсе под суд, впали в грех. А грех толкает на зло. Поэтому хорошие люди, облеченные властью, решили застрелить плохих людей, сопротивлявшихся им, но — увы, lastima! — вместе с плохими был убит хороший человек — шериф. Это очень прискорбно и очень печально, но что теперь поделаешь?

На протяжении многих лет Хесус избегал плохих людей, которые были против властей; он не раз отказывался присоединиться к ним. Конечно, он знал, что про этих людей говорят неправду, будто они пускают в ход бомбы и револьверы, знал, что стреляют-то не они, а те, у кого власть. И все же Хесус считал, что перечить властям грешно, а грешить нельзя. Он верил в то, что истинный христианин должен быть смиренным, как учил преподобный Теофилус Шустер, и не хотел говорить мистёру Джигу Сойеру, что знаком с некоторыми из плохих людей. Хесус очень боялся, что мистер Сойер начнет допытываться у него об этих людях, поэтому, нащупав под рубашкой крест, стал молить святого Кристофора, чтобы он помешал мистеру Сойеру спрашивать.

Но мистер Сойер все-таки спросил. За первым стаканом пива он заметил: хорошо, что убили именно Кресенсио Армихо, который жил на одной улице с Хесусом. Кресенсио первым начал стрелять, вот господь бог и покарал его.

Хесус считал, что это не совсем верно, потому что плохие люди не были вооружены и вообще они не сторонники применения оружия. Он знал, что вооружены были хорошие люди, представители власти, которые сначала применили газы, а потом начали стрелять. Так что, claro, ясно, произошел позорный инцидент, и ничего теперь с этим не поделаешь. В подтверждение своей мысли Хесус даже плечами пожал, хотя вслух не сказал ничего.

Мистер Сойер воспринял жест Хесуса как ответ на его замечание и перевел разговор на другую тему.

Он очень хорошо говорил по-испански, этот мистер Сойер, и рассказал Хесусу много занимательных историй с убийствами и насилиями, которые ему приходилось расследовать в глухих уголках графства Сан-Исидро; рассказал, как кое-кто из местных жителей пытался взять преступников под защиту, не сообщая о них или притворяясь, будто ничего не знает. Но мистер Сойер умел добиться сведений, которые его интересовали. Он либо сбивал этих упрямцев с толку хитроумными вопросами, либо закармливал сластями какого-нибудь малыша и заставлял его давать показания против взрослых, либо прибегал к еще более тонким приемам, так что в конце концов даже самые неразговорчивые выкладывали все, что знали. Мистер Сойер рассказал и о других своих приемах. Они были очень забавны. Хесус громко хохотал и охотно согласился выпить еще пива.

Судя по всему, мистер Сойер ждал, когда Хесус заговорит. Но Хесус не мог придумать ничего такого, что доставило бы мистеру Сойеру удовольствие, поэтому он молчал, потягивая пиво. Потом причмокнул и восторженно произнес:

— Muy buena la cerveza, muy fresca [43] Отличное пиво. Очень свежее (исп.). .

— Como no? [44] А как же иначе? (исп.). — отозвался Сойер, казавшийся несколько разочарованным.

Хесус не хотел огорчать помощника генерального прокурора, но не знал, что сказать, и снова наступило длительное молчание.

Тогда мистер Сойер завел разговор о местном испанском населении. Он считал несправедливым, что коренные жители не участвуют в политической и государственной жизни. Ведь лица испанского происхождений здесь составляют большинство, а что получается? Разве губернатор представляет коренное население? Нет. А государственный секретарь? Тоже нет. Генеральный прокурор? Комиссар шоссейных дорог? Смотритель школ? Тоже нет. Демократическая партия, состоящая из банкиров и евреев, не хочет, чтобы коренное католическое население располагало какой-либо властью или занимало административные посты.

— Даже комиссар труда и тот не наш, — вставил Хесус.

Даже и комиссар труда. Это уже скандал, согласился Джиг. Всем отлично известно, каким тяжелым трудом добывают местные жители себе пропитание. А ведь все они хорошие люди, религиозные и преданные американским идеалам.

— Знаешь, Хесус, что я сделаю на ближайшем съезде республиканцев нашего штата?

Хесусу понравилось и то, что ему предложили второй стакан пива, и то, что к нему обращаются теперь на «ты».

— Если тебе придется по душе мой план, я использую все свое влияние, чтобы на пост комиссара труда назначили коренного жителя. Согласен? Как ты скажешь, primo [45] Двоюродный брат (исп.). , так я и сделаю.

Хесус не мог поверить, что этот человек называет его своим primo. Так обращаются обычно к ближайшим друзьям.

— Согласен, план хорош, — серьезно сказал Хесус. — Конечно, человеку из народа легче понять мысли и чувства трудящихся. Возьми, к примеру, меня. Я понимаю людей и жалею их, как господь бог жалел ягнят, отбившихся от его стада. Покаяться никогда не поздно, и я много раз объяснял им, что, если они не вернутся на путь истинный, ничего хорошего не добьются.

Хесус наклонился к мистеру Сойеру и убежденно добавил:

— Такова воля господня, он сурово их покарал, а теперь надо простить их и наставить на путь истинный: тот, кто хочет подготовить себя к лучшей жизни на небесах, должен слушаться властей.

Никогда еще Хесус не произносил столь длинной речи, и это произвело на мистера Сойера большое впечатление. Тот смотрел на Хесуса не мигая, с открытым ртом. И лишь после минутной паузы заметил, что, как ему кажется, о религии они могли бы поговорить в другой раз.