Адам Силвера - Что, если это мы

— Ты первая, — говорю я.

— Пойдем вместе, — предлагает она.

Так мы и делаем. Заходим в приемный покой, отодвигаем белую занавеску вокруг кровати — и вау, что за зрелище.

— Возлюбленные мои! — томно восклицает Дилан — бледный, но подозрительно довольный. — Смерть пыталась соблазнить меня своими чертогами, но я отверг ее притязания. Хотя и узнал парочку спойлеров о загробной жизни.

Саманта качает головой и наклоняется, чтобы его обнять.

— У тебя была паническая атака.

Дилан оборачивается ко мне.

— Не верь Саманте, она пытается опорочить мое доброе имя.

— Я даже не пытаюсь тебя заткнуть.

— Я победил смерть! Меня нельзя затыкать.

Я наблюдаю, как преображается его лицо во время объятия: глаза закрыты, невыносимая диланистость куда-то испарилась. Ни капли обычного чванства — только облегчение, что он все еще жив и снова видит свою девушку.

Это так мило.

Жду не дождусь возможности его обстебать.

И чертовски радуюсь, что у меня будет такая возможность.

Саманта отстраняется, и я обнимаю своего лучшего друга.

— Спасибо, что не умер.

И я совершенно искренне. Пускай это и оказалась ложная тревога, я знаю, что для Дилана она ощущалась реальной. Он вечно впадает в панику, когда у него учащается сердцебиение. Но я не могу его винить. Даже напротив: уж лучше миллион ложных тревог, чем повод для одной настоящей.

— Я обязан был вернуться. В прошлую встречу мы наговорили друг другу омерзительных банальностей. Я просто не мог умереть в таком грехе дурновкусия.

— Никак не мог, — подтверждаю я.

— Кстати о грехах. — Дилан берет Саманту за руку. — Дорогая, я устал жить во лжи. Мое сердце навеки отдано Dream & Bean . Прости, но «Крутяцкий кофе» так и не сумел его потеснить. Я знаю, как важна для тебя благотворительность, но прошу позволения покупать кофе и в других местах.

Саманта вскидывает брови.

— Что? Да мне все равно. Покупай где хочешь.

— Правда?

— Абсолютно.

— Я же говорил, Ди, — вздыхаю я.

— Ты что, правда из-за этого переживал? — спрашивает Саманта.

— Ночей не спал.

Она качает головой и быстро целует его в лоб.

— Ну ты даешь.

Телефон коротко жужжит. Я бросаю взгляд на экран и улыбаюсь уголками губ, увидев имя Артура. Разумеется, это не укрывается от глаз Дилана.

— Так-так, что это сейчас была за улыбка? Нет, серьезно. Какого черта тут происходит?

— У тебя истерика, — говорю я. — Выпей свои успокоительные.

— Имей уважение к человеку, вернувшемуся с того света! Не для того я проделал весь этот путь до ада и обратно, чтобы от меня утаивали содержание каких-то эсэмэсок.

— Артур спрашивает, как у тебя дела.

— Вы помирились?

— Ну, мы не встречаемся. Но переписываемся.

— К черту переписку. Езжай к нему. Я бы потребовал поклясться моей жизнью, что теперь ты будешь с ним более откровенен, — но сегодняшний день показал, что в этом плане я ненадежен.

Саманта отступает на шаг.

— Не удивляйся, если сюда сейчас залетит шаровая молния и тебя испепелит.

— Да я молнии ем на завтрак.

— Ладно, — говорю я. — Раз ты жив и относительно здоров, думаю, я могу поехать к Артуру. Ты, конечно, восстал из мертвых, но у него сегодня день рождения.

— Безусловно, это не может сравниться с моим воскрешением, но благословляю тебя.

Я хлопаю в ладони.

— Отлично. Саманта, расскажи ему про Хадсона, если захочешь. И проследи, чтобы он не вздумал опять отдать концы.

Саманта возвращается к постели Дилана и берет его за руку.

— Отправляйся к своему мальчику спокойно. Будущий муж сегодня не умрет.

— Как ты меня назвала?.. — спрашивает Дилан с широченной улыбкой — будто ребенок, получивший пони на Рождество.

— Наверное, мне лучше свалить, пока ты не выпрыгнул из больничной рубашки, — говорю я, быстро обнимаю Дилана и Саманту и наконец откланиваюсь.

В коридоре я притормаживаю, чтобы ответить Артуру.

Все в порядке. Дилан такой Дилан. Я делаю глубокий вдох. Мы можем где-нибудь встретиться?

Телефон жужжит почти сразу.

Да, в фойе через десять секунд. Не опаздывай.

Какого черта.

Я поднимаю взгляд.

И он действительно там.

Часть третья

И только мы

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

АРТУР

4 августа, суббота

Все это время я считал Бена королем самообладания — но, надо думать, ни от кого не стоит ждать железной выдержки, если его друг чуть не откинул коньки. Знаете, как иногда бывает: ты открываешь дверь в дом, тебе навстречу тут же выскакивает пес и едва не сбивает с ног? Именно это происходит, когда Бен замечает меня в зале ожидания. Не успеваю я сказать «привет», как он подлетает ко мне, сгребает в охапку и несколько секунд стоит так, обнимая, словно плюшевого мишку.

— Ты пришел. — У него срывается голос.

— Конечно.

Бен слегка отстраняется, продолжая сжимать мои плечи. Внезапно наши взгляды пересекаются, и несколько секунд мы просто молчим и смотрим друг на друга.

— Он в порядке?

Сердце колотится так, что отдается в ушах.

— Кто?

— Дилан!

— О боже. — Бен морщит нос. — Я идиот. Да, с ним все нормально. Обычная паническая атака, хотя и довольно неприятная. У него проблемы с…

— Да, я помню. — Я глубоко вдыхаю. — Слава богу.

— Ага. Его родители сейчас разбираются с бумагами, а Саманта в палате. Думаю, его уже скоро отпустят.

Я киваю.

— Тогда тебе лучше вернуться.

— Он меня выставил.

— Что?

— Ну… — Бен улыбается уголками губ. — Точнее, я сам себя выставил. Сегодня важный день, знаешь ли. Чей-то день рождения.

— Барака Обамы?

— Именно это я и имел в виду. — Бен наконец отпускает мои плечи. — Пройдемся немного?

— Давай.

Мы выходим на улицу, соблюдая вежливую дистанцию, — совсем как в начале. В каком-то смысле это даже мило.

— Интересно, как Барак сегодня празднует? — спрашивает Бен.

— Закатил вечеринку, само собой. Мишель с девочками все устроили, пригласили Байдена, Трюдо… Лина-Мануэля Миранду, наверное? И Бена Платта с Томом Холландом. Еще Дэвида Диггса и Джонатана Гроффа, само собой. И, может, Марка Кьюбана?

— То есть у Обамы идеальный день рождения в твоем представлении?

— Это идеальный день рождения в чьем угодно представлении.

Бен смеется.

— Я так по тебе скучал.

— И я по тебе. — Я делаю паузу. — А куда мы идем?

— О. Не знаю. Черт, я даже не спросил, если ли у тебя время со мной тусить. Если тебе нужно…

— Не нужно.

Бен улыбается.

— Ладно.

— Хочешь, поедем ко мне? Квартира пустая.

— О!

Я заливаюсь краской.

— Я не… Я имел в виду, мы можем там спокойно поговорить. Если хочешь.

— Было бы здорово. Думаю, я задолжал тебе беседу.

Я снова умолкаю.

— Точно.

— То есть… Прости. Мы, конечно, не обязаны обсуждать это в твой день рождения.