Лори Спилман - Счастливые сестры Тосканы [litres]

Или не сказал бы? Мэтт явно хочет, чтобы мы были не только друзьями. Неужели я и впрямь не подпускаю его к себе, потому что трушу? А вдруг именно я могла бы стать той младшей дочерью, которая снимет родовое проклятие и спасет Люси, Мими и прочих? Мне нравится Мэтт. Так ли уж важно то, что я в него не влюблена?

Я переворачиваюсь на бок. Казалось бы, разговор с Поппи должен был помочь мне разобраться в собственных мыслях, но в результате я лишь еще больше запуталась. Что плохого в том, что я такая, какая есть? Я не хочу уподобляться Люси, которая полагается исключительно на свою сексуальность.

Но, Эмилия, дорогая, ты не обязана оставаться такой всю жизнь.

Значит, я малодушно пряталась? Позволила проклятию стать моим клеймом, моим, так сказать, личным брендом? Легко оправдывать собственную пассивность семейной легендой.

Внизу хлопает дверь. Я надеваю очки и смотрю на часы. Четыре ноль семь. В номер беззвучно проскальзывает Люси. Слава богу! Я включаю прикроватную лампочку. Кузина аж подскакивает от неожиданности.

– Господи, Эм! Ты меня до инфаркта доведешь!

Волосы у нее спутались, одежда помята. У меня к ней тысяча вопросов… но я не хочу знать ответ даже на один из них.

– Извини. Просто я за тебя волновалась.

– Я уже большая девочка.

Люси швыряет ключи на стул и скидывает туфли.

– Да, конечно, прости.

Она усаживается на край кровати и начинает растирать ступни. Вид у нее измученный. Она одинока и совершенно разбита.

– Люси, я не хочу, чтобы ты считала меня трусихой.

Кузина смотрит на меня и ждет, что я скажу что-нибудь более конкретное. Нечто такое, что действительно ей поможет.

– И я постараюсь измениться.

День третий. Венеция

Половина девятого утра. Среда – наш последний день, а значит, и наш последний вечер в Венеции; завтра мы отправляемся в Тоскану. Еще до рассвета я пообещала Люси, что начну новую жизнь. Но смогу ли я измениться? И действительно ли хочу этого?

В чудесном внутреннем дворике отеля расставлены накрытые скатертями столы, на каждом – ваза с подсолнухами. Кроме нас с Поппи, во дворе никого. На завтрак подали фрукты, йогурт домашнего приготовления и восхитительные пирожные. Я размешиваю сливки в кофе и поглядываю на кусочек лазурного неба над головой:

– Похоже, нынче выдался отличный денек.

Поппи расправляет салфетку на коленях:

– Сегодня предлагаю прогулку на теплоходе.

Я смотрю на тетю, замечаю сероватый оттенок кожи и заострившиеся скулы. Паолина Фонтана такая милая и приятная в общении, что легко забываешь про ее болезнь.

– Отличная идея! – соглашаюсь я. – Моим ногам не помешает передышка.

Мимо буфета бредет Люси с мокрыми волосами, я машу ей рукой, и она поворачивает к нашему столику.

– Кто-нибудь может объяснить, почему надо было вставать ни свет ни заря?

Поппи хлопает в ладоши и объявляет:

– Сегодня мы пойдем ко Дворцу дожей, это одна из самых популярных достопримечательностей в Венеции. Дворец пережил не один пожар, был восстановлен, но сохранились и те части, которые были построены в Средние века.

– Уверена, он никуда бы от нас не делся, если бы мы встали, как все нормальные люди.

Поппи с интересом смотрит на Люси:

– Как провела ночь?

Люси оглядывает дворик, как будто кого-то высматривает:

– Отлично!

У меня сжимается сердце. Где она была почти всю ночь? Каково это – неустанно искать свою любовь?

Поппи намазывает на круассан абрикосовый джем.

– Некоторые люди получают определенное удовольствие от страданий. Надеюсь, Лучана, ты не из их числа.

Люси бросает на нее испепеляющий взгляд:

– Я не мазохистка, уж можешь мне поверить.

– Рада это слышать. Такие люди выбирают себе партнеров, как модницы сумку. Да, дизайнерская модель хорошо смотрится на плече и вызывает всеобщее восхищение. Но очень скоро купившая ее женщина понимает, что переплатила. Она стала обладательницей эксклюзивной сумочки, хотя на самом деле ей был нужен рюкзак. – Тетя кладет нож на стол. – Ценой в пару центов.

Люси удивленно смотрит на Поппи. Признаюсь, я тоже не поняла, что наша тетя хотела этим сказать.

Площадь Святого Марка, или Piazza San Marco, как называют ее итальянцы, считается в Венеции излюбленным местом для встреч. Однако мне как писательнице больше по душе романтическая характеристика, которую дал ей Наполеон: «самая красивая гостиная Европы».

Серые прямоугольные плиты под ногами исчерчены белыми полосами, которые образуют геометрический рисунок, напоминающий орнамент восточного ковра. Одну сторону площади целиком занимает знаменитый собор Святого Марка, в его тени чувствуешь себя маленькой и ничтожной, как пылинка.

– Квадрига. – Поппи указывает на четверку великолепных бронзовых лошадей. – Символ гордости и могущества Венеции. Ее в тысяча двести четвертом году привезли сюда из Константинополя крестоносцы. А в тысяча семьсот девяносто седьмом году Наполеон разграбил площадь, и скульптуры переправили в Париж. Спустя восемнадцать лет их вернули. Увы, они начали разрушаться из-за загрязнения воздуха. В наши дни оригинал хранится в музее базилики.

Люси громко стонет и трет виски:

– Везет, как всегда. Первый раз отправилась в Европу, и меня угораздило оказаться в одной компании с училкой, преподавательницей искусствоведения.

Переходим крытый мост Вздохов, он соединяет здание Дворца дожей, в котором в былые времена располагался зал суда, с тюрьмой.

– Представь, что ты узник, которому вынесли приговор, – говорит тетя и подходит к стене из известняка. – Отсюда ты в последний раз можешь взглянуть на мир. Это лорд Байрон дал мосту такое название: представил, как тяжело вздыхают осужденные, в последний раз бросая взгляд на прекрасную Венецию.

Я останавливаюсь у небольшого окошка и смотрю вниз. Люди всех национальностей гуляют по площади, заходят в магазины, рестораны и музеи. Они говорят на самых разных языках, у каждого есть свои секреты, воспоминания о счастливых и трагических моментах, о которых они никогда и никому не расскажут. Я, Эмилия Джозефина Фонтана, бреду в этом лабиринте. От набежавших слез щиплет глаза – я представляю, как приговоренных к смерти оттаскивают от окон на мосту. Они уже никогда не увидят этот бурлящий водоворот жизни. И внезапно я ощущаю себя самой счастливой женщиной в мире. Я свободна, и моя совесть чиста, – во всяком случае, судить меня не за что. Гуляю, где хочу, путешествую без помех, совершаю ошибки и вольна пускаться в авантюры.

Люси берет меня за руку, и я вздрагиваю от неожиданности.

– Ты что, весь день собралась глазеть в это окно? – спрашивает она.

– Нет. – Я улыбаюсь и иду дальше. – Определенно нет.