Александр Шакилов - Лишние дни [СИ]

Вова, сиренево-фиолетовый как свежий утопленник, смотрит на мистера Хила и шепчет мне в ухо:

— А у меня их два.

Потом блаженно жмурит глаза и с довольной улыбкой вперемешку добавляет:

— Прикольно.

Вполне.

ОН уколол себя в бедро канцелярской кнопкой. Интересно, откуда в кармане кнопка? ОН сделал это, чтобы полнее прочувствовать боль. Но полнее не получилось: боли не было, чувств тоже. ЕГО слегка покачивало. Как и всех в вагоне.

«Проспект Гагарина» остался за кормой. Путь к выходу преграждало коровоподобное существо предположительно женского полу, огромное и толстое. Сразу видно: много денег выкинуто на косметику, шмотки и личного парикмахера. Интересно, как ЭТО в метро попало? Ностальгия по безвременно почившей юности? Или хозяева жизни собираются сделать подземку престижным видом транспорта? Неужто муж бросил? Нашёл себе молодую: и перед партнёрами не стыдно, и собеседница интересная, и минет делает обалденно, не в пример лучше…

ОН, стараясь быть предельно вежливым, слегка наклонился:

— Вы на следующей выходите?

— От тебя воняет! Мальчик, нужно чистить зубы! Тебя — што? — мама не учила?!

Сказано громко, с расчётом донести содержание до слабослышащих даунов с законопаченными ушами, которых везут в соседнем вагоне. В другой электричке. На параллельной ветке.

— От тебя воняет! Мальчик, нужно чистить зубы! Тебя — што? — мама не учила?!

Девочки заржали — оранжевые канарейки-мутанты после лоботомии: отсутствие вторичных половых признаков, неистребимая любовь к чупа-чупсам.

Мужичок перевернул страницу и облизнул губы.

ОН улыбнулся. Так улыбаются акулы, которым плюнули на плавник — почти в душу.

— От тебя воняет! Мальчик, нужно чистить зубы! Тебя — што? — мама не учила?! — существо, о женском естестве которого можно смутно догадываться по наличию юбки на толстых ляжках, самоуверенно двигало челюстями.

ОН отрешился от всего мерзкого, глупого и пахнущего ментолом.

Существо жевало «Орбит без сахара» и страдало от дискомфорта: прокладка натирала кожу на внутренней стороне бедра — там, где нельзя колоть канцелярскими кнопками.

ОН слушал себя, от этого становилось легче.

Только себя.

Вкрадчивый голосок, которому хотелось верить как теплу материнской груди.

Нежный шёпот:

…раны заживают долго

тебе придётся ненавидеть меня

и смотреть в разбитое окно

сплёвывая тошноту

утреннего похмелья

и если кто-нибудь

скажет тебе что это стихи

можешь смело отлить на мою могилу

мне будет всё равно

я буду спокоен

я буду знать что ты

веришь в меня

УДАР. ГНОЙНИК, КОНЦЕНТРАТ, НЕ-НА-ВИ… СССТЬ — ПРУЖИНА РАЗВЕ

пусть даже изглоданного

червями

пусть даже мои гениталии пахнут землёй

тебе придётся любить меня

срывая лакированным ногтём

РНУЛАСЬ, СТРУНА ЛОПНУЛА,

НЕ-НА-ВИ… СССТЬ — СЕЛЬ (не удержать!..)

ГРЯЗЬ ГРЯЗЬ ГРЯЗЬ ГРЯЗЬГРЯЗЬГРЯЗЬГРЯЗЬГРЯЗЬ

коричневую корку запёкшейся крови

всё будет заново

мы будем опять

а если нет?..

я буду?..

опять…

и тебе придётся ненавидеть меня.

ОНА больше не стояла на пути. Лежала. ОН аккуратно обогнул умиротворённое тело и вышел.

И обернулся:

— За совет спасибо: зубы обязательно почищу. Спасибо за совет. Спасибо. И вам, сударыня, от меня небольшой, фф-м, советик: вы бы сходили к стоматологу, а? Передние вставить-то надо, да? А то как-то…

Двери сомкнулись.

Фф-фммм.

ОН по-голливудски обнажил дёсна.

ОНА проглотила — привычка, знаете ли! — три резца и зарыдала.

Мужчина в шляпе невозмутимо читал Пелевина.

Солнце затерялось под облаками. Кто-то под, кто-то над — подумалось. Захотелось выпить. ОН зашёл в аптеку и купил чекуш. И выпил в четыре глотка. Не отходя от кассы.

Кассета с AMON TOBIN. Тема «Deo». Погромче. Он любил ретро. А кто ж его не любит?! У молодых ни слуху, ни гибкости в артритных от рождения пальцах — не музыка, а диатез на палочке.

Правая рука пахла мятой.

Моя правая рука.

Бар забит до отказа студентами: MTV, дешёвое пиво и вино на разлив в пол-литровые кружки — это привлекает. Мне всегда нравилось в «Данилке».

— Мы будем вечны! — кружки сталкиваются с радостным позвякиванием.

Барменша, симпатичная зайка, переключает на новости и делает звук громче. Из зала суда под комментарии репортёра выводят грузного мужчину. Глаза его выпучены, лицо вспотело. Мужчина плачет. Мужчину зовут Андрэ Дюваль, он канадец, бизнесмен, хозяин фирмы, торговавшей с Кубой насосами и очистными сооружениями. За эту торговлю ему впаяли пять лет строгача: он, оказывается, нарушил американское эмбарго на торговлю с Кубой. И вот теперь канадец отправляется в тюрьму, ибо с девяносто шестого года в США действует закон об ответственности иностранных компаний, нарушающих американское эмбарго.

Насквозь светлый и весь в блёстках Слон смотрит на экран и ухмыляется.

Наклоняюсь к нему и шепчу на ухо:

— Слон, а куда ты пропал, а? Признавайся?

— Меня СБУ повязала.

— Ну и?

— Не ну и, не запрягал. Да и не могу я тебе ничего рассказать — я дал подписку о неразглашении. Короче, шлёпнули меня, да и всё…

— Дрон, который час? — Амбал развлекается.

— Без пятнадцати четырнадцать…

— Давайте выпьем за первого и единственного национального героя Украины!

— За кого это?

— За Бен Ладена, конечно, за кого ж ещё?!

Пьём. Святой человек — за такого не грех.

— Ёбана хуй, янки вообще в последнее время распадлючились!

— Пацаны, я не удивлюсь, если они Украину заклеймят столпом исламского фундаментализма! У этих придурков наглости хватит…

— Слышал, Костик пить бросил? — Дрон задумчиво рассматривает содержимое своего портмоне, сплёвывает и ждёт моей реакции.

— Пиздят.

— Может и пиздят, а я вчера его видел. Говорю: «Костик, идём, я тебя пивом угощу». А он не пошёл.

— Спешил. Дела.

— Ты сам понял, чо сказал? Какие могут быть дела, шоб от халявного пива отказаться? Ебанулся Костик окончательно — вот и все его дела.

Борода сидит молча, высматривая на пластиковой поверхности стола тайные смыслы царапин. Не к добру это. Ну вот, начинаются проповеди подгулявшего апостола:

— Вам всем насрать на Украину!! — указующий перст упирается в перепуганную девчушку за соседним столиком, в баре повисает тишина. — Вы все выучитесь и съебётесь отсюда на хер. А на Украину вам насрать!!

Лихорадочный блеск линз, надрыв в голосе а-ля Высоцкий: