Аэ-Юнг - K-Pop. Love Story. На виду у миллионов

– Не обращай на него внимания, – тихо говорит Чанмин. – Ему важен только танец. Остальное просто не существует.

Глаза снова щиплет от слез, но Элис все-таки выдавливает улыбку.

– Не переживай. Кроме тебя он единственный, кто отнесся ко мне не так уж плохо с момента приезда.

– Правда? Расскажи-ка.

Позади него Санджун надевает наушники и начинает танцевать перед зеркалом, чтобы отслеживать каждое перемещение. На нем рваные черные джинсы, простые кроссовки и белая футболка. Плавность и точность его движений поражают. Элис невольно восхищается его работой. Санджун полностью сосредоточен, но в то же время танец кажется цельным, легким, словно все шаги уже отработаны настолько, что сами вытекают один из другого, без участия мыслей. Чанмин прослеживает взгляд Элис.

– Здорово танцует, да?

– Не то слово, – отвечает она, все еще под впечатлением.

– Выверяет все до миллиметра.

– Это хореография к Silver Spoon, да?

Чанмин присвистывает.

– Да у нас тут настоящая фанатка, я смотрю.

– Ага, – грустно улыбается Элис.

Юноша просто очарователен. Так мило пытается утешить ее, хотя у него наверняка полно дел. Но он еще так молод! Наверно, ему трудно будет понять. Да и Элис не хочет навязываться ему в поисках поддержки. Для него это может оказаться тяжким грузом. Она уедет, а он останется с группой, и чтобы все сложилось удачно, его дружба с другими участниками не должна пострадать.

– Ничего такого не случилось. Просто устала, а еще эта разница во времени… И Ким распорядился отнести мои чемоданы в комнату Сона, а он не горит желанием жить со мной. Да и я тоже, кстати. Это очень неловко.

Чанмин улыбается.

– Наш великий продюсер редко снисходит до того, чтобы интересоваться чьим-то мнением. Я тебя понимаю. А насчет Сона не волнуйся, он привыкнет.

Элис уже собирается возразить, что дело не только в этом. Она не хочет, чтобы он привыкал, чтобы просто терпел ее. Ей так хочется подружиться с ними всеми. Тяжело чувствовать, как тебя отталкивают, отвергают. Ему она не нужна, это ясно. Элис пытается сформулировать свои мысли так, чтобы не расплакаться, и тут в комнату входит Киха. Девушка восхищенно смотрит на его утонченное лицо, тонкие губы, прямой нос и волосы, отливающие рыжим. Осон и Хэсон появляются следом, слегка кивают ей и присоединяются к Санджуну.

«Нам тут никто не помешает – вспомнила Элис слова Чанмина. – Как же!».

Киха сначала видит танцующего Санджуна, потом с удивлением замечает Элис с Чанмином и подходит к ним, широко улыбаясь.

– Hello! Добро пожаловать. Элис, да? Смотрю, с Чанмином вы уже не разлей вода? Я так и думал, – весело произносит он, делая глоток из бутылки, которую держит в руках.

– Элис приняли не особо радушно, – коротко поясняет Чанмин.

Киха прищуривается.

– Правда? Почему же?

Он подсаживается к ним. В углу зала Санджун останавливается и шумно вздыхает, чтобы все заметили, как сильно ему мешает их шушуканье. Остальные члены группы разражаются смехом.

– Не обращай на него внимания. Ну, разве что на танец… – добавляет Киха.

– Я ей уже это говорил, – улыбается Чанмин.

Потом он вкратце пересказывает Кихе историю Элис. По крайней мере, она так думает, потому что разговаривают они на корейском, и очень быстро, так что уловить ей почти ничего не удается. Это заставляет Элис с горечью осознать, насколько ее знания корейского теоретические и книжные. Киха успокаивающе похлопывает ее по руке.

– Слушай, я тебя понимаю. У нас тут все очень своеобразно устроено, и с непривычки может быть неприятно. Но если захочется поболтать или что-то пойдет не так, ты всегда можешь прийти поговорить с нами. Мы с Чанмином очень рады, что ты здесь. И потом…

Вдруг он распахивает глаза, берет в руку длинную прядь волос Элис и приподнимает, чтобы лучше рассмотреть.

– Ух ты! Какие волосы! С ума сойти!

Элис фыркает от смеха. Киха разглядывает ее густые локоны с таким уморительным выражением на лице. Чанмин тоже смеется от души.

Саркастический смешок прерывает их веселье.

– Что, капризуля нашла кому поплакаться?

В комнате воцаряется мрачная тишина. Атмосфера сгущается настолько, что Элис кажется, будто ее можно потрогать рукой. Даже Санджун вынимает один из наушников. Осон и Хэсон застывают на месте. Стоя в нескольких шагах от них, Хиджун пренебрежительно смотрит на Элис. Чанмин и Киха сверлят его взглядом, а он продолжает:

– Что? Это правда! С самого приезда она только и делает что жалуется. А вы просто теряете время, отлынивая от работы…

– Хиджун! Что на тебя нашло? – повышает голос Санджун.

Чанмин и Киха переключают внимание на Элис, чье лицо искажается от боли. Она снова чувствует, что нужно бежать прочь из этого места. Где можно укрыться? Она не представляет, но лучше держаться подальше от этого типа. Почему он так жесток к ней?

Чанмин пытается ее удержать.

– Элис, я не знаю, что с ним творится, но он не…

Поздно. Девушка выбегает в коридор, захлопывая за собой дверь.

А ведь благодаря Чанмину и Кихе она только-только начала думать, что сможет приспособиться к ситуации! Элис бросает взгляд налево: кабинет продюсера. Нет, это бессмысленно. Ему плевать, каково ей сейчас. Помогать он не станет. Справа – лифт. Точно, спрятаться у себя в комнате. Хоть бы Сона там не было…

Она бросается к лифту, но не успевает сделать и пары шагов, как кто-то хватает ее за руку и резко дергает назад. Резко обернувшись, она сталкивается лицом к лицу с Хиджуном. Тот быстро отступает, но не отпускает ее.

– Чего тебе еще надо? – кричит Элис. – Мало оскорблял меня сегодня? Я же тебе ничего не сделала! Можно ведь просто не разговаривать со мной!

Опять этот обидный насмешливый взгляд. Хиджун поднимает идеальную бровь, встряхивает синими волосами, падающими на глаза, и Элис невольно снова чувствует ту самую дрожь, тот жар в глубине груди. Что-то нежное, обволакивающее, вызывающее желание забыть обо всем вокруг. Он так красив вблизи. Кожа такая нежная на вид, губы…

– Я не привык любезничать с нечестными людьми, – бросает он.

От удивления у Элис перехватывает дыхание, и она не может вымолвить ни слова.

– Я не… дело не в этом, ты ведь меня совсем не знаешь. И не в любезности тоже. Ты специально стараешься меня оскорбить. Иначе ты бы просто высказал своим приятелям по-корейски все, что думаешь обо мне. Но нет, ты говорил по-английски, чтобы я все поняла. Значит, хотел меня задеть.

Удивленное выражение на секунду появляется на лице Хиджуна, словно он только что осознал, что она права.

– Так и есть, – признает он.

Но Элис не знает, радоваться ли ей победе в этом споре или огорчаться еще больше. Взгляд певца смягчается, задерживаясь на ее лице, и она заливается краской. Похоже, он пристально рассматривает ее губы, щеки, потихоньку приближаясь к ней. Вот он уже совсем близко, как в том коридоре в Париже. В тот день, когда все началось. Кончиками пальцев он сжимает длинный каштановый локон, который часто падает Элис на глаза. Тот самый, который недавно держал в руке Киха.