Чжан Мэн-лян - Годы бедствий

Добряк Лю упал без чувств на пол. Чжао Лю бросился к двери, но от удара палкой по ногам закричал страшным голосом. А Тянь-бао бросился к Лю Тану — тот уже добежал было до дверей — и швырнул ему в голову бутылку. Видя, что дело принимает плохой оборот, Лю-эр схватил стул и бросился на Тянь-бао, но тот успел сильно ударить слугу ногой в живот. Лю-эр отскочил, схватил за ноги Душегуба и, как мертвую собаку, потащил его из комнаты. А Тянь-бао неистовствовал все сильнее. Он избивал всех, кто был в комнате, и гости с криками разбегались. Когда никого не осталось, в гостиную вбежали пятеро слуг с палками в руках и окружили Тянь-бао. Началась драка. Тянь-бао ранил двоих, но силы были неравны, его сбили с ног и связали.

Только теперь в комнату осмелились войти Лю Тан и Чжао Лю.

— Подвесить его и бить! — распорядился Лю Тан.

Тянь-бао подвесили к дереву. Он с ненавистью смотрел на Лю Тана и Чжао Лю.

— Бейте его, бейте сильнее! — закричал Лю Тан, держась за голову.

Слуга Лю-эр взял палку и начал изо всей силы бить Тянь-бао по голове и по лицу. Когда палка сломалась, Тянь-бао был уже без сознания.

— Не бойся! — закричал Чжао Лю на Лю-эра. — Зажги солому или бумагу и прижги его — живо придет в себя!

Тянь-бао прижгли пятки, он очнулся. Его снова стали бить до потери сознания, затем снова прижигали и снова били. Так продолжалось несколько раз. Его тело превратилось в сплошную кровоточащую рану. Тянь-бао испытывал невыносимую боль, но он крепко сжал зубы, вытаращил глаза и не проронил ни слова. Он не кричал и не просил пощады.

Тянь-бао чувствовал, что приходит конец, но вдруг во двор вбежала группа полицейских. Слуги тут же отвязали Тянь-бао и стали отливать его водой. Он открыл глаза и увидел, что полицейскими командует тот самый Лю, что носил фуражку набекрень и к которому он ходил жаловаться в первый раз. Полицейские пришли потому, что в участок кто-то из гостей послал записку: «На дом Лю напали бандиты!» Офицер, в свою очередь, узнал в Тянь-бао того крестьянина, который приходил к нему жаловаться.

— Передайте его нам! — сказал он Лю Тану.

— Если он убежит, вы будете отвечать!

— Я всю ответственность беру на себя.

Офицер Лю записал показания и послал полицейских в расположенную напротив чайную за носилками. Они принесли половину двери, положили на нее Тянь-бао и понесли его в участок.

Чжан Тянь-бао понемногу приходил в себя. Тело его страшно болело, глаза горели, он чувствовал, что его куда-то несут. Ему хотелось вскочить и бежать, но тело его было словно прибито к доске гвоздями, от боли он не мог даже пошевелиться. Он хотел закричать, но его рот был полон запекшейся крови. Вдруг он вспомнил, что жена и дети остались без всяких средств к существованию, что он еще не отомстил за Фэн-цзе, и сердце его мучительно сжалось от душевной боли. «За что я страдаю? — подумал он. — Все же я избил этого кровопийцу, так что если и умру теперь, то не зря!»

Тянь-бао отправили из участка в Тяньцзиньский городской суд. Там его заковали в кандалы и поместили под стражу в камеру предварительного заключения.

Посреди ночи Тянь-бао пришел в себя. Он приоткрыл глаза и увидел вокруг лежащих людей, сам он все еще лежал на дверной створке. Он мысленно обратился к жене: «Если я умру, то ты постарайся вырастить детей. Когда Сяо-ма подрастет, пусть разыщет семью Лю и отомстит за нас!» — и он снова потерял сознание.

Очнулся он уже днем. На сегодня к рассмотрению первым было назначено дело Тянь-бао. Полицейские втащили его в зал суда и поставили на ноги. Но он не удержался на ногах и свалился на пол. Стиснув зубы и вытерев пот со лба, он с большим напряжением сил сел и посмотрел по сторонам: комната был небольшой, у стены со свирепым видом стояли часовые. Прямо перед ним находился судейский стол, за которым сидел худощавый судья, по виду — курильщик опиума. Тянь-бао опустил голову и стал слушать.

Судья прокашлялся и приступил к допросу. Он спросил имя и фамилию Тянь-бао, возраст, место рождения, род занятий.

— Чжан Тянь-бао, почему ты вчера вечером ворвался с палкой в дом к Лю и устроил там побоище?

Тянь-бао от начала до конца рассказал свою историю. Окончив рассказ, он поклонился судье в ноги и попросил:

— Само Небо мне свидетель, господин судья, в том, что со мной поступили несправедливо.

Судья слушал его не очень внимательно. Помолчав немного, он, наконец, спросил:

— А почему ты не написал жалобу и не отнес ее в суд?

— Я написал две жалобы и обе отнес в суд. Но прошло больше месяца, а повестки все не было. Тогда я написал третью жалобу и вчера пришел в суд громко жаловаться. Я потерял сознание, кто-то украл у меня жалобу и передал ее Лю У. А меня избили и выбросили на улицу! Если уж и в суде я не могу найти справедливость, то куда же мне еще идти? Я очень разгневался, и жажда мести толкнула меня к дому обидчика!

— Вот ты обвиняешь Лю У и Чжао Лю в дурных поступках, в том, что они обманом продали твою дочь Фэн-цзе. А свидетели у тебя есть?

— От Фэн-цзе из Шэньяна пришло письмо, она в нем все подробно описала…

— Покажи мне это письмо!

— Его отобрал у меня Лю У и сжег.

— Это правда? — пристально взглянул на него судья.

— Если я хоть полслова неправды сказал, то можете меня убить, — решительно сказал Тянь-бао.

После этого судья приказал взять Тянь-бао под стражу и выписал ордер на арест.

Чжан Тянь-бао посадили в тюрьму. «Да, — думал он, — прав ты или не прав, а раз бедняк — все равно садись в тюрьму!»

Судью звали Чжай Тянь-чжи, он был однокашником и названым братом Лю Тана. «Из этого дела рыбки не выловишь, — думал он после допроса. — Чжан Тянь-бао бедняк, а Лю Тан мой хороший друг, можно ли будет выудить из него что-нибудь?» Он долго еще думал над этим делом, но не видел возможности поживиться. Когда он размышлял, вошел служитель и подал ему визитную карточку с приглашением. Он взглянул на нее — приятный сюрприз. Тут же сел в коляску и поехал к семье Лю.

Судью встретил Лю Тан. Голова его была обвязана белыми бинтами.

— Простите, что не встретил вас у входа, простите! — извинялся Лю Тан.

— Почтенный брат, я так напуган этим недоразумением, — кивая головой, сочувственно сказал Чжай Тянь-чжи. — Простите, что я так поздно.

Похлопывая друг друга по плечам, они прошли в гостиную и сели пить чай. В это время вошел Душегуб, поддерживаемый под руку Чжао Лю. Усадив его, Чжао Лю также сел за стол. Судья поспешно встал навстречу Душегубу и сказал:

— Сочувствую вам, господин Лю…

— Дорогой Тянь-чжи, — ответил ему хозяин. — И мне и моему сыну были нанесены незаслуженные оскорбления, да ты посмотри сам, — и он указал рукой на беспорядок, оставшийся после учиненного Тянь-бао разгрома. — Все побито! Я, Лю У, где только не побывал за свою жизнь и никогда не мог представить себе, что какой-то нищий ублюдок так изобьет меня! Какой позор! Какой позор!