Чжан Мэн-лян - Годы бедствий

Сяо-ма и Ван Шэну было очень жаль этого беспомощного ребенка. Однажды, когда голодный мальчик жадно смотрел на кушающих, Сяо-ма дал ему кусок пампушки:

— Возьми, это тебе.

Маленький Сумасшедший оторопелым взглядом посмотрел на Сяо-ма и нерешительно протянул руку.

Отныне, когда ребенок хотел есть, он подходил прямо к Сяо-ма и открывал рот, и мальчик всегда давал ему часть своей порции.

Вот и сейчас Маленький Сумасшедший подошел к Сяо-ма. Тот дал ему кусок пампушки и усадил мальчика рядом с собой.

— Сколько тебе лет? — спросил Сяо-ма.

Маленький Сумасшедший непонимающе покачал головой.

— А где твоя мама?

В ответ малыш вопросительно уставился на Сяо-ма.

Сяо-ма очень страдал, видя, что мальчика никто не считает за человека. Он сказал ему, что он больше никого не должен называть «папой», и тут Маленький Сумасшедший понимающе кивнул головой.

Так прошло около двух месяцев. Ребята неоднократно просили отправить их из больницы, но Судзуки каждый раз им отказывал.

Тем временем наступила зима, холодный ветер обрывал последние листья с деревьев, по утрам земля и камни покрывались белым инеем. А ребята по-прежнему были одеты в легкую одежонку, которая ни разу не стиралась и от пота и грязи стояла на них коробом.

Прошел еще месяц, и вдруг совершенно неожиданно всех трех отправили обратно в исправительный дом.

Ранним холодным утром в пятницу, когда небо еще напоминало опрокинутый черный котел, два охранника повели троих друзей в исправительный дом. Ребята ничего не могли понять и очень волновались, прикидывая, что же могло стрястись.

Когда их ввели во двор исправительного дома, все воспитанники уже были выстроены на плацу. Троих друзей тоже поставили в общий строй. Ребята осмотрелись и увидели, что все ученики чем-то сильно обеспокоены. Многих знакомых ребят, в том числе и Лю Те, не было видно, но появилось и много незнакомых.

Все стояли по стойке «смирно» и дрожали от холодного ветра и густого снега, толстым слоем покрывавшего головы ребят.

Но вот перед строем появились директор Фан Жо и Старая Мартышка. Заведующий учебной частью вынул какую-то фотокарточку и, показывая ее всем, с улыбкой спросил:

— Мои сокровища! Посмотрите, есть на этой фотографии знакомые вам лица?

— Есть! — сразу же крикнули несколько воспитанников. — Этот с отпущенными волосами — Лю Сяо-у!

— Правильно! — подтвердил Старая Мартышка и снова указал на фотографию. — Это двенадцать тех, которые прошлый раз уехали в Японию. Слева стоит Лю Сяо-у. Вы взгляните получше! — и он медленно понес фотографию перед рядами. — Они отпустили прически, все с часами, кольцами. Одеты в японскую ученическую форму, в кожаных сапогах — прямо красота! Да вы сами скажите: хорошо или нет?

— Хорошо! — с завистью выкрикнули несколько воспитанников.

Сяо-ма и Ван Шэн после первых же слов Старой Мартышки поняли, что последует за этим. Они переглянулись и, не сказав друг другу ни слова, стали ждать дальнейшего развития событий.

— Ну, а вы желаете поехать в Японию? — вытянув шею, спросил, наконец, Старая Мартышка.

— Желаем! — сразу откликнулось несколько голосов.

Чжао Сэнь стоял, опустив голову, и мучительно раздумывал.

— Хорошо! — довольно сказал Старая Мартышка. — На этот раз поедут все!

Сяо-ма и Ван Шэн при этих словах побелели и снова испуганно переглянулись. Было слышно, как громко застучали их сердца.

— Что же делать? — одними губами спросил Ван Шэна Сяо-ма.

Но тот не успел и рта раскрыть, как перед строем появился надзиратель Сяо Синь-цзэн и врачи Судзуки и Бай Бин со своими помощниками. Надзиратель стал вызывать воспитанников по списку, а врачи поспешно осматривали их. После осмотра всех, признанных здоровыми, занесли в особый список. Затем их снова выстроили, и директор Фан Жо обратился к ним с речью:

— Мои дорогие маленькие друзья! Мы с вами должны расстаться. Я от имени властей поздравляю вас с новым рождением. Это будет вашим настоящим восхождением на небо! Скоро вы поедете в Японию. Скоро Китай и Япония станут одним государством и будут вместе устанавливать новый порядок в Восточной Азии. Перед вами открываются прекрасные перспективы! На этот раз в Японию поедет несколько больших групп, ваша группа будет первой большой группой китайской молодежи, отправляющейся в Японию. Это редчайший благоприятный случай, и все должны быть рады этому. Вы сами подумайте: нельзя ведь всю жизнь провести в нашем доме. А посмотрите на Лю Сяо-у и других. Ведь они после окончания учебы станут офицерами — какое это прекрасное будущее!

— Я не поеду! — сзади громко крикнул Сяо-ма. — Я китаец, зачем мне ехать в Японию?

Его поддержало еще несколько человек, но Фан Жо делал вид, что ничего не слышит.

— Вы обманываете нас! — снова громко крикнул Сяо-ма.

— Я говорю правду! — продолжал директор. — Вам следует хорошо подготовиться к отъезду, и через три дня вас посадят на пароход!

Известие о предстоящем отъезде в Японию у одних вызвало слезы, у других — радостные улыбки. Тайно радовались Чжао Сэнь и ему подобные, жаждущие поскорее стать офицерами и разбогатеть. Плакали же Сяо-ма, Ван Шэн и их единомышленники — те, кто не хотел покидать родные места и свое отечество.

Ребята собирались группами по три-пять человек и оживленно обсуждали предстоящий отъезд. Собрались посоветоваться и три товарища.

— Мы не поедем в Японию! — волнуясь, сказал Ван Шэн. — Нужно скорее бежать!

Сяо-ма осмотрелся кругом: двор окружала высокая, толстая стена с проволокой наверху, по которой был пропущен электрический ток. Он обескураженно вздохнул, со злостью сжал кулаки и, топнув ногой, сказал:

— Если даже придется умереть от электрического тока — все равно надо бежать!

— Зачем умирать от электрического тока, когда я жить хочу! — испуганно проговорил Чжао Сэнь. — Я ни за что не полезу через колючую проволоку!

— Неужели ты так ценишь свою жизнь? — рассердился Ван Шэн. — Другие готовы рискнуть, а ты самый настоящий трус!

— Я думаю, — начал уговаривать Чжао Сэня Сяо-ма, — что лучше умереть от электрического тока и быть съеденным китайскими собаками, чем подохнуть в Японии, где тебя сожрут японские псы!

— Чжао Сэнь! — стал уговаривать его и Ван Шэн. — Нас было четверо друзей, мы долго действовали сообща. После смерти Дэн Сюна нас осталось только трое, и мы все равно жили до сих пор, как один. Теперь нас не должна разлучить даже смерть, и мы обязаны бежать вместе!

Однако Чжао Сэнь уже твердо решил ехать в Японию и стать офицером. Никакие уговоры Сяо-ма и Ван Шэна не могли заставить его изменить свое решение. Тогда взбешенный Сяо-ма ударом кулака сбил Чжао Сэня с ног и крикнул: