Андрей Шляхов - Доктор Данилов в ковидной больнице

«Любимым» Пак не ограничилась. Поблагодарив ее, Данилов сразу же внес изменения в график дежурств и отправил новый вариант Гайнулиной и начмеду. Пак полагалось бы уйти, но она продолжала сидеть на стуле. Только позу поменяла – повернулась к Данилову, закинула ногу на ногу и стала рассказывать о том, как славно она сейчас прогулялась по больничной территории, любуясь ясным небом и зелеными листочками. Любовь к природе и умение видеть красоту в повседневном входят в обязательный перечень качеств романтической личности, которой Пак себя считала.

«Ага, заливай, небом ты любовалась и листочками, – подумал Данилов. – И телефон при этом вырубила…». Он не сомневался, что на самом деле Пак уединилась в укромном уголке с кем-то из сотрудников. То-то лицо у нее такое довольное, как у сытой кошки.

Выставлять из кабинета человека, который только что тебя выручил, было неловко, а точить лясы с Пак у Данилова не было ни желания, ни времени. «Хоть бы кто позвонил или пришел», подумал он и тут же, словно по заказу, затренькал настольный телефон.

– Данилов.

– Владимир Александрович, в восемнадцать часов будет срочная онлайновая «административка»! – сказал строгий девичий голос. – Валерий Николаевич сказал, чтобы все заведующие были. Никакие отговорки не принимаются.

– Кого мы ждем на этот раз, Катерина Сергеевна? – спросил Данилов. – Мэра? Президента? Министра?

На его памяти срочные вечерние административки объявлялись только по случаю приезда высоких гостей, которые обычно оповещают о своем визите накануне, во второй половине дня.

– Неприятностей мы ждем! – сухо ответила секретарь главного врача и отключилась.

Неприятности – это не новость, Данилов их ждал постоянно.

– Вы не знаете, Ирина Романовна, что сегодня произошло в больнице? – спросил он.

– Да ничего особенного, – пожала плечами Пак. – Разве что один придурок пытался сбежать из отделения по пожарной лестнице, но внизу был принят охраной. Ни о чем другом я не знаю.

– Пойду Альбину Раисовну спрошу, – сказал Данилов, выбираясь из-за стола.

Собственно, старшей медсестре можно было бы и позвонить, но хотелось избавиться от Пак таким образом, чтобы не обидеть ранимую девушку. А то еще, чего доброго, передумает и откажется выходить завтра во вторую смену.

Гайнулина тоже ни о чем чреватом неприятностями не слышала.

– Наверное, главный получил очередной суперважный приказ из департамента, – предположила она. – Они бы так комбинезоны нам слали, как приказы.

– А что, проблемы с комбинезонами? – удивился Данилов.

– Проблем нет, но большой запас всегда хочется иметь, – ответила Гайнулина. – Когда всего много, спишь спокойно.

– Ага, – усмехнулся Данилов. – Нахватаем всего-всего и много-много, а потом не будем знать, что со всем этим делать, когда пандемия закончится.

– Владимир Александрович, о чем вы? – Гайнулина всплеснула руками. – Человечество вступило в эру контролируемых пандемий. Это навсегда! Сейчас – коронавирус, потом – собачий грипп какой-нибудь, потом – снова коронавирус. Я мужа своего несколько лет подряд пилила, чтобы кладовку от хлама освободил, а сейчас в кладовке чисто, стеллаж новый стоит, и продукты на всех полках. Даже до моего мужа дошло, что жизнь изменилась!

Муж Гайнулиной в рассказах жены представал личностью загадочной и неоднозначной. То она говорила «с этим даже мой муж не справился бы» или «этого даже мой муж не знает», то «даже до моего мужа дошло».

От мысли о эре контролируемых пандемий Данилову стало грустно. Он вернулся к себе в кабинет и до начала «административки» занимался бумажной текучкой.

Настроение главного врача считывалось моментально. Если Валерий Николаевич сидит, откинувшись на спинку своего кресла, значит он пребывает в благостном расположении духа. Если же он подался вперед и обе руки лежат на столе, значит – чем-то рассержен. Ну а если подбородок кулаком левой руки подпер – жди грозы.

Сейчас главный не только подпирал кулаком подбородок, но и желваки на скулах катал.

– Всем добрый вечер! – прорычал он. – Если он, конечно добрый. Не знаю, как у вас, а у меня новое чепе. Спасибо Полине Дмитриевне, снова удружила…

Губы главного врача машинально-беззвучно «произнесли» матерное слово.

– Подробности вам расскажет Ольга Никитична, – сказал главный и отключил свою камеру.

Считалось, что главный врач настолько занят, настолько дорожит своим временем, что работает с документами даже во время административных совещаний, одновременно слушая, что говорят сотрудники. Но злые языки поговаривали, что Валерий Николаевич отключает камеру тогда, когда хочет выпить-закусить для улучшения настроения. Оно и к лучшему – пусть успокоится.

– Событие чрезвычайное и, что хуже всего, резонансное, – начала Ольга Никитична. – Сегодня из шестого отделения, после совместного осмотра заведующей Лахвич и дежурным врачом Корсун, была выписана домой пациентка Скурмажинская Анна Анатольевна, сорока пяти лет, поступившая позавчера по направлению терапевта второй городской поликлиники с подозрением на двустороннюю коронавирусную пневмонию. Диагноз при выписке: «Хроническая обструктивная болезнь легких, преимущественно бронхитический тип, категория «бэ», фаза обострения». В тринадцать сорок Скурмажинская была отправлена домой, по месту прописки, на социальном такси. Что именно произошло, мне неизвестно, но в четырнадцать сорок пять на «скорую» поступил вызов по адресу: Фруктовая улица, дом одиннадцать, лавочка у третьего подъезда. Это, коллеги, дом, в котором жила Скурмажинская. Повод к вызову – женщина пятьдесят лет, без сознания. Приехавшая бригада констатировала смерть и увезла тело в морг. В сумке была найдена выписка из нашей больницы, поэтому о случившемся сразу же сообщили мне. Смерть во дворе жилого дома средь бела дня, скорая, полиция… Разумеется все сразу же попало в интернет. Сын покойной уже успел дать интервью журналистам. По его словам, он ничего не знал о том, что мать сегодня выписали из больницы. Пришел домой во время перерыва, чтобы пообедать, он сантехник в тамошнем ЖЭКе, и узнал от соседей печальную новость. Из департамента мне по этому поводу пока еще не звонили, но можно не сомневаться, что позвонят еще сегодня. А журналисты просто замучили звонками. У меня пока все. Полина Дмитриевна, прошу вас!

– Ну за что мне такое наказание! – начала Лахвич. – То одна из окна выпрыгнет, то другая возле подъезда помрет!

– Давайте без эмоций! – одернула ее начмед. – К делу. Что вы ей сделали?

– Да как обычно, Ольга Никитична – общий и биохимический анализ, анализ мочи, мазки взяли, мокроту тоже на исследование отправили, кардиограмму и томографию. Томография показала хронический бронхит и ничего больше. Я вообще не понимаю, с какого перепугу врач поликлиники сочла нужным ее госпитализировать. Кашель? Если с пятнадцати лет по пачке в день выкуривать, то кашель непременно будет…