Пэм Дженофф - Пропавшие девушки Парижа [litres]

Директор стал листать ее записи. По его лицу она поняла, что ничего нового для себя он не узнал.

– Я всегда говорил, ужасно, что так вышло с девушками. – Директор вернул ей папку. Элеонора стиснула ее в руках. Острый край папки врезался в покрытые рубцами подушечки ее пальцев. – Я готов вас командировать.

– Сэр? – Элеонора не верила своим ушам.

– Если, конечно, вы еще хотите поехать и выяснить, что случилось с исчезнувшими девушками – и что стало причиной их провала. – Директор знал, что она не откажется. Судьба девушек не давала ей покоя, она терзалась неведением, пожиравшим ее изнутри.

В голове Элеоноры роились десятки вопросов.

– Почему именно теперь? – наконец осведомилась она. После долгих месяцев отверженности и душевных мук она должна была понять, что к чему.

– Я давно подумывал о том, чтобы обратиться к вам. Во-первых, про них расспрашивают.

– Кто?

– Тогден Барнетт. – Отец Виолетты. Пару недель назад Элеонора встречалась с ним, и у нее сложилось впечатление, что из всех родителей он особенно зол на УСО, просто так не отступится. В разговоре с ним она как бы между прочим изложила свои сомнения и вопросы относительно того, что произошло с девушками, а также намекнула, как ему следует действовать. Посторонний человек, в отличие от нее он мог бы подать запрос своему депутату и настоять на парламентском расследовании. Судя по всему, ее расчет оказался верным.

– Многие семьи, как вам известно, пытаются смириться с утратой и не ворошить прошлое, – продолжал Директор. – Но мистер Барнетт требует, чтобы ему объяснили, из-за чего и как погибла его дочь. Не получив внятных ответов, он обратился с этим вопросом к своему депутату. Нам пригрозили парламентским расследованием. Мне придется держать перед ними ответ: я должен буду рассказать, как погибли девушки – или хотя бы доказать, что мы всеми возможными способами пытались это выяснить.

Но одни только расспросы скорбящего отца не заставили бы Директора пойти на столь радикальный шаг, как командировать ее за границу.

– Вы сказали «во-первых». Значит, есть еще другая причина?

– Да. Этот пожар.

– Не понимаю, какая тут связь.

– Может, и никакой. Помните, вас попросили оставить все документы так, как они лежат? – спросил Директор. Элеонора кивнула. Приказ был четкий: ничего не трогать. – Нам сказали, что документы упакуют и заберут. Но многие месяцы они так и лежали. За ними никто не приходил. Словно про них забыли. А несколько дней назад меня уведомили, что сегодня утром документы заберут. Они понадобились парламенту для проведения разбирательства. Ну и вот итог. – Директор жестом показал в сторону Норджби-Хауса.

– Вы думаете, кто-то умышленно устроил пожар, чтобы уничтожить документы?

Он крякнул в знак согласия.

– Полиция говорит, что слишком много старых бумаг лежало в тесном пространстве. Но наши инспекторы обнаружили вот это. – Директор протянул ей почерневший кусок металла. Элеонора узнала одно из зажигательных устройств с таймером, с которыми учили обращаться проходивших подготовку агентов. – Это не просто пожар, – продолжал Директор. – Это поджог. Я хочу знать, кто его устроил и зачем.

И тогда Элеонора поняла его внезапное желание отправить ее за границу. Он считал, что пожар, случившийся как раз перед тем, как должны были забрать документы, возможно, имел отношение к пропавшим без вести агентам. В частности, к ее девочкам. Посылая Элеонору на поиски ответов, он надеялся, что она, возможно, найдет ответы и на его вопросы.

– Думаете, это как-то связано с моими девочками?

– Не знаю. Но пожар случился прямо перед тем, как мы должны были предоставить материалы в парламент. Мы ведем свое расследование здесь, в штабе.

Однако узнать что-то наверняка, молча заключила Элеонора, можно только во Франции, где была раскрыта агентурная сеть и арестовали девушек.

– Нам нужно понять, как они попались, куда их поместили, что с ними случилось. – Директор сыпал теми же вопросами, которые задавала она. Только он выпустил самый главный вопрос: почему это произошло?

– Именно за это вы меня и уволили, – не сдержавшись, упрекнула его Элеонора.

– Тогда у нас не было причины это выяснять, – ответил он, кивнув в сторону дымящихся руин Норджби-Хауса. – А теперь есть.

Разве жизни двенадцати девушек – не достаточно веская причина?

– Значит, вы намерены послать меня за границу, чтобы я разобралась в том, что произошло?

– Этого я не могу. – У нее сжалось сердце. Значит, опять отказ. Что за шутки такие жестокие? – Во всяком случае, официально, – торопливо добавил Директор. – Если вы поедете, то только в неофициальном порядке. Что скажете, Тригг?

Элеонора медлила с ответом. После увольнения все эти наполненные одиночеством месяцы она самостоятельно пыталась докопаться до истины и уже была на грани того, чтобы бросить поиски, смириться с тем, что никогда не узнает правды. Сейчас Директор дарил ей надежду. Она этого хотела, она этого добивалась. И теперь, когда у нее появился шанс, ей стало страшно.

– Хорошо, – наконец произнесла Элеонора. – Я поеду.

– Мне нужны ответы. Найдите их, – сказал Директор, – любой ценой. – Взгляд его пылал, формальности отброшены. Управление расформировывали, теперь ему нечего терять. Директор начеркал что-то на листе бумаги. – Мне удалось добиться, чтобы вам присвоили звание офицера Женской вспомогательной службы ВВС. Я оформлю вам командировочные и необходимые документы для поездки. В нашем распоряжении две недели. Потом нас закроют, и я не смогу вам платить – и вообще оказывать поддержку, – поспешно добавил он, зная, что деньги для нее почти ничего не значат.

– Я готова выехать сегодня же вечером, – кивнула Элеонора, – если документы будут у меня на руках.

Директор протянул ей британский паспорт.

– Ваш паспорт. Он вам понадобится. – Элеонора раздумывала. Британское гражданство, о котором она некогда так мечтала, теперь служило напоминанием о том, что она потеряла. Но без него никуда. Отбросив сентиментальность, она взяла у Директора паспорт.

– С чего начнете?

– С Парижа. – Она могла бы поехать в Германию и начать поиски с концлагерей. Однако все девушки были направлены в диверсионные группы, действовавшие во французской столице и близ нее. В этот район они были заброшены, в этом районе исчезли. – При необходимости как можно будет с вами связаться?

– Никак, – покачал он головой. Его категорический тон не оставлял сомнений: каналам связи доверять нельзя. – До свидания, Тригг. – Директор крепко пожал ей руку. – Желаю удачи.

Покинув его кабинет, Элеонора спустилась по лестнице и через центральный вход вышла на улицу. На углу у машины ее ждал Доддс. Она быстро свернула в другую сторону и, чтобы он ее не увидел, нырнула в переулок между домами, по которому крадучись подобралась к руинам Норджби-Хауса. Огонь разорил первый этаж, где некогда находилась комната, в которой они проводили совещания. Переступая через обломки, которые все еще отдавали тепло, обжигая ее лодыжки, Элеонора дошла до того места, где когда-то находилась дверь в подвал. Лестница, что вела к ее кабинету и центру оперативной связи, к счастью, уцелела.