Александр Зиновьев - В преддверии рая

Наконец-то, подумал Ученик. А я-то уже начал подумывать, будто автор — нормальный, невинно пострадавший правдолюбец. Скучно. Вот так все они начинают с грандиозных . намерений сказать самую глубинную и самую всеобъемлющую истину, а скатываются в конце концов на репрессии, лагеря,психушки. Хотя бы один удержался на грани нормы! Неужели все дело в подавлении? Мы живем себе. Много ли вокруг нас таких случаев репрессий?

Эти свои соображения Ученик высказал Однорукому. У кого что болит, тот о том и говорит, ответил тот. Дело в том, что всякий, кто задумается над свойствами нашего общества, неизбежно придет к этому, ибо это есть самое концентрированное и итоговое выражение сути общества. Конечно, с точки зрения индивидуального сознания. Или индивидуализма, как мы говорим официально. К тому же таких «репрессируемых» не так уж мало. Сколько? Триста миллионов по крайней мере. Я не шучу. Мы все суть репрессированные. Только мы к этому состоянию привыкли. И не стоит над этим ломать голову. Это все пустяки. А я тебе расскажу... между нами, конечно... хотя ты тоже подписку давал... Одним словом, любопытнейшее письмишко. Автор — бывший крупный инженер по строительству убежищ от атомных бомб. Лауреат. Герой труда. В общем, человек заслуженный. Письмо направил в ВСП. Вернее, он его размножил в пятистах /! / экземплярах и разослал всем членам ВСП. Автор пишет, что у нас наряду с обычными убежищами /их — десять разрядов, причем только высшие три разряда дают какие-то мизерные гарантии/ построены особые убежища для высших лиц государства на десять тысяч человек и с запасом всех видов довольствия на пятьдесят лет. Стоимость этих убежищ фантастическая. Но самое главное — они совершенно бессмысленны. И автор подробнейшим образом обосновывает свой тезис. Во-первых, с точки зрения человеческого материала /отбор людей в эти убежища производится так, что туда попадают в основном старые маразматики, холуи, проходимцы и т.п./. Во-вторых, с технической точки зрения /автор указывает пункты, по которым будут накапливаться неконтролируемые последствия; последние приведут к катастрофе; не говоря уж о неизбежных склоках и интригах в среде руководящей верхушки. В-третьих, с земной точки зрения /уцелевшим не гарантирована хорошая встреча на земле, скорее всего их разыщут и казнят как преступников/. Представляешь, львиная доля доходов страны идет на то, чтобы сохранять шкуру никому не нужным маразматикам! Это что, сказал Ученик /ему захотелось блеснуть перед Одноруким своей смелостью и осведомленностью/. Нашему Вождю ежедневно на специальных самолетах возят из южной Африки плоды, продлевающие жизнь. Обходится каждый полет в миллионы. А итог? А ну их в ж..у, сказал Однорукий. Все равно из этого бардака толку не будет.

ОГБ является ясной для всех и, вместе с тем, непонятной никому организацией в Стране. С одной стороны, это есть лишь веточка и орудие аппарата Партии. С другой стороны, — такая веточка, которая по мощности имеет тенденцию превзойти дерево, веточкой которого она является, и такое орудие, которое постоянно стремится превратить в свое орудие весь остальной аппарат Партии. Подчеркиваю, речь идет о тенденции, а не о реальном положении дел. В свое время эта тенденция была доминирующей, и ОГБ были реальной господствующей силой в Стране, подчинившей себе весь аппарат Партии и государственной административной власти. Потом /после «разоблачения культа», в «либеральную» эпоху/ эта позиция ОГБ была нарушена, и им была на довольно длительный период отведена незавидная /хотя и по-прежнему гнусная/ роль. Теперь, судя по всему, мы вступаем снова в период, когда роль ОГБ сильно возрастает. И не исключено, что они еще могут проявить себя еще более роковым образом, чем ранее.

Упомянутое положение ОГБ связано с особенностями структуры и статуса аппарата власти в Стране. Чтобы понять, в чем тут дело, надо принимать во внимание следующее. Первое — различение фактической и номинальной власти и их несовпадение. Примеры такого рода общеизвестны. Например, Вождь Партии незаконно выполняет функции главы государства, вступая в переговоры с главами западных стран и подписывая договоры. В силу закона тенденции власти к сужению круга носителей власти /вплоть до единовластия/ во главе Страны фактически оказывается сравнительно небольшой круг лиц из самых различных органов, слоев, сфер общества /вплоть до близких родственников Вождя, занимающих официально не самые высокие посты/. Естественно, должен сложиться фактический механизм власти, позволяющий правящей группе держать всю Страну. Таким механизмом /тоже естественно/ становятся ОГБ, а их глава входит в правящую группу и становится одним из ближайших подручных Вождя. Второй фактор — дифференциация различных функций единой власти /идейных, административных, представительно-показных, управленческих, социальных/ и воплощение их в различных организациях. Создаются организации, воплощающие в себе и реализующие на деле социальные функции власти. Это и есть аппарат ОГБ и совокупность других организаций, так или иначе подчиненных ему и контактирующих с ним. А в силу особенностей коммунистического общества именно социальная функция власти является доминирующей. Это и есть здесь коммунистическая власть как таковая, в чистом и натуральном виде, как бы ее ни маскировали и какое бы место в системе власти ни отводили ей номинально. Это и есть та самая власть коллектива над индивидом, отчужденная социальными группами общества в силу разделения функции и объединения в масштабах всего общества. Представительно - показная власть, по идее воплощающая общее руководство, оказывается иллюзорно - политической. По самой сути нашего общества здесь реальная власть не может быть открытой и явной. Это очевидно в отношении «выборных» органов власти. Но это имеет силу и в отношении номинального аппарата партийного руководства. Всем хорошо известно, что бесчисленные члены бюро районных, областных, краевых комитетов партии и даже члены центральных комитетов партии суть пустое место, что заправляют всем в этих органах первые секретари, навязываемые сверху и фактически неподконтрольные своим избирателям и прочим членам органов «коллегиального» руководства. Только в некоторых случаях высшее партийное руководство обретает видимость коллективного. Причем, для посторонних остается скрытым тот факт, что оно при этом либо является переходным, либо выступает как фактическое представительство и власть ОГБ. Дело тут не в названиях и не в формально-бюрократических отношениях. Дело в том, подчеркиваю, что социальная власть общества есть власть в собственном смысле слова, что она воплощается в определенной организации и что в данном случае это ее воплощение принимает форму ОГБ. Так что выделение здесь ОГБ в качестве предмета внимания есть просто выделение социальной власти общества в ее техническом исполнении. Это не есть шизофреническая идея, как полагают многие /часто неглупые/ люди. Это есть неизбежное следствие научной абстракции при анализе сложного механизма этого общества. Оставить без внимания ОГБ при анализе коммунистического общества, значит оставить без внимания то, как конкретно осуществляется техника специфической социальной власти общества — власти «мы» над «я».