Александр Зиновьев - В преддверии рая

— Ты пессимист.

— Называй, как хочешь. Суть дела от этого не меняется. Я точно знаю, что все наше зло вырастает из того, что наша официальная демагогия называет добром. Именно из тех мер, которые имеют, согласно нашей демагогии, целью создание изобилия продуктов потребления, вырастает острый и постоянный дефицит именно этих продуктов. Из мер, которые считаются развитием демократии, вырастает насилие над личностью и гражданское бесправие. И так во всем.

— Диалектика!

— Никакой диалектики тут нет. Просто наши власти и их прислужники дают своей деятельности названия, противоречащие тем названиям фактических результатов этой деятельности, которые мы употребляем. Диалектика — это лишь словесные фокусы. Я мог бы, например, сказать здесь, что движение к изобилию рождает нищету, полная свобода ведет к закабалению. Звучит красиво. Но это было бы словесным жульничеством.

— Ну и что ты предлагаешь?

— Ничего. Я только констатирую факт. И еще я точно знаю, что основу социального прогресса образует борьба за защиту личности от насилия со стороны сограждан и властей. Звучит несколько парадоксально, но это факт: все наше бесправие и насилие вырастает из того, что у нас подавляющее большинство населения подавляет ничтожное меньшинство. И тем самым оно подавляет самого себя. Это — подлинная самодиктатура. Система власти вполне адекватна этому положению дела,— она его реализует.

Прежде всего я должен упрекнуть наши власти в том, что мы лупим критиканов неправильно. Слишком сильно мы их лупим. Боже упаси, я не либерал. И прошу меня тут понять правильно. Сила, с которой мы лупим критиканов, слишком велика сравнительно с их проступками. Вследствие этого критиканы о себе воображать начинают невесть что. А на Западе шум поднимают, о наших зверствах кричат. А разве ж это зверства? Что такое зверства, мы им еще покажем. Погодите, придет время. И я не против того, чтобы критиканов лупить. Я за то, чтобы лупить их как следует, чтобы они подняться снова не могли. Лупить их нужно иначе: чтобы со стороны казалось, будто мы их слегка журим или только порицаем отечески, а чтобы изнутри было ясно, что мы из них душу вон и ни одного живого места не оставим. Вот в чем секрет! А это можно устроить. И даже сравнительно просто. Представляете эффект. Осудить такого-то на месяц того-то и того-то,— объявляется решение. Запад в изумлении: всего на месяц! А за этот месяц мы этого «такого-то» в такое состояние вгоним, будто он тридцать лет на каторге трубил! Вот как!!

Идеолог: Основные, узловые пункты нашего учения о познании таковы: 1/ ступени и формы познания /чувственное и рациональное познание; ступени и формы внутри этих градаций; 2/ объективность истины /познаваемость мира/; 3/ абсолютная и относительная истина, процесс познания; 4/ критерии истины. Мы, как и в случае с учением о мире, сначала обсудим некоторые общие принципиальные вопросы, а потом пройдемся по конкретным пунктам самого учения.

Ученый: Прежде всего я должен сказать, что никакого чувственного познания нет. Познавать — значит получать знания, а знание есть суждение /высказывание, утверждение/ и совокупность суждений. А все то, что связано с чувственностью, рассматривается либо как поведение, либо как функционирование органов чувств и высшей нервной системы. С точки зрения познания чувственный аппарат отражения принимается как данный факт, и только. А все то, что о нем может сказать теория познания, суть примитивная болтовня в сравнении с тем, что на эту тему знают психология и физиология. Теория познания как явление в рамках науки может сказать свое оригинальное слово лишь в отношении того, что философы называют рациональным познанием, т.е. о познании, выражающемся в языке и использующем особые приемы исследования, выражающиеся также в языке /о них говорят такие выражения, как «возьмем», «допустим», «расчленим»,«соединим» и т.п./. А встав на такую позицию и начав систематически исследовать само познание, мы обнаружим бессмысленность, банальность или просто очевидную глупость вашего учения об истине и о ее критериях.

Рассмотрим само понятие истины. Стоит начать рассматривать истинность как свойство определенных продуктов познания, а именно — суждений, как на первый план выступят чисто «технические» проблемы определения термина «истинно» применительно к различным типам суждений. И тогда в качестве очень второстепенных и побочных результатов такой «технической» работы будет дано решение всех ваших грандиозных /на ваш взгляд/ проблем теории познания, начиная с вопроса об объективности, абсолютности и относительности истины и кончая вопросом о критериях истины. Все эти ваши проблемы выглядят грандиозными только потому, что они вырваны из такого «технического» /конкретнее говоря, логического/ контекста и превращены в нечто самодовлеющее. Они мизерны в качестве научных проблем. Но вас такое дело не устраивает. И что же вы предпринимаете? Вы начинаете истину рассматривать как некоего божка, наделенного самостоятельным существованием. Вы говорите об истине вообще, а не об определенном свойстве определенных вещей — суждений. Чтобы как-то прилепиться к науке, вы прибегаете к примерам и пояснениям, ориентирующим именно на тот логический аспект, о котором я говорил. Но лишь настолько, чтобы создать иллюзию связи с наукой. А связь эта тонка, призрачна. Она постоянно рвется, и причастные к разговору на эту тему возносятся в высокие сферы таинственного существа — ИСТИНЫ.

И: Я с удовольствием отмечаю, что у вас начало вырабатываться ощущение специфики идеологии. Но обратимся к конкретным проблемам теории познания. Что вы, например, имеете против нашего тезиса о познаваемости мира?

У: А что вы имеете при этом в виду? Что мы можем все узнать, если захотим? Так это абсурд, и я вам могу сформулировать сколько угодно задачек на этот счет, которые принципиально неразрешимы. Не это? А то, что в наших знаниях есть содержание, которое и т.д.? Т.е., что истина объективна, по вашей терминологии? Но выражения «объективная истина» или «истина объективна» равносильны выражениям «истинная истина» и «истина истинна». А что касается содержания, независимого от человека и человечества, то это чушь. «Истина» вообще есть нечто целиком и полностью зависящее от человека и человечества, это — их продукт и их средство. К тому же, для человека двадцатого века все это банально. И ваши разговоры о познании как о движении ко все более полному познанию тоже или чушь, или банальность.