Александр Зиновьев - В преддверии рая

Ученый: Учение о классах и классовой борьбе образует ядро вашего учения об обществе. Производственные отношения сводятся к отношениям собственности. Собственность бывает частная и общественная. С частной собственностью связаны классы и классовая борьба. Уничтожим частную собственность — уничтожим классы. Построим бесклассовое общество. Просто. Ясно. Но... Но что же такое классы? Теоретически любые предметы по сходным признакам можно «объединить» в классы. Но вас это, конечно, не устраивает. Если, например, мужчины образуют класс мужчин, а женщины — класс женщин, то построить бесклассовое общество немыслимо. А вам нужно именно бесклассовое общество. Чтобы все были одинаковыми. Так что вы в качестве классов признаете только определенные явления, подобно тому как в качестве типов обществ вы признаете только определенные, вами перечисляемые типы. Что же это за явления? Рабы и рабовладельцы. Помещики и крепостные. Буржуи и пролетарии /капиталисты и наемные рабочие/. Исключение делается для крестьян. Они - класс. Для интеллигенции никакой пощады: прослойка, не более. Конечно, если классы понимать так, то построить общество, в котором не будет классов, возможно. Оно фактически вот-вот будет: крестьян /колхозников/ скоро превратим в рабочих, работающих за зарплату, в совхозах. Или колхозникам будем зарплату выдавать, что то же самое.

Но дайте общее определение класса, без перечисления. И посмотрите, как оно прилагается к вашему «бесклассовому» обществу. Ладно, оставим спор о словах. Поступим иначе. Поставим вопрос так: имеется ли в нашем обществе разделение людей по каким-то рубрикам /категориям, признакам/, имеющее существенное значение для существования общества и образующее нечто аналогичное тому, против чего было направлено ваше учение и что должно быть уничтожено? Что я имею в виду? Разделение на привилегированных и нет, на богатых и бедных, на власть имущих и безвластных, на свободных и несвободных и т.д. Известно ли вам, что наш инженер, учитель, ученый низшего ранга живут в материальном отношении хуже, чем среднеквалифицированный рабочий не Западе, а наши партийные и государственные чиновники, начиная с некоторого уровня, живут куда богаче /в смысле трат/, чем многие миллионеры?Я уж не говорю о помещиках нашей дореволюционной страны, которые смотрятся просто как нищие в сравнении в ними. Известно? Ах, не в этом дело? А в чем же? Вы думаете, суть дела изменится, если в одном случае вы употребите слово «эксплуататор», а в другом — «слуга народа»? Ничуть. А суть дела в том, что уничтожив одни социальные категории /«классы» в вашем понимании/, вы освобождаете арену истории для других. Общество снова с необходимостью раскалывается на какие-то категории людей, между которыми развивается неравенство, вражда, отношения насилия. Если бы ввели общее строгое понятие социального класса /и не в том жульническом виде, как это делается в многочисленных учебниках/, вы увидели бы, что ваше «бесклассовое» общество есть вариант классового /в этом строгом смысле слова/. Причем, классовые контрасты здесь не ослабляются. Они принимают лишь иные формы.

—Вот вам задачка,— говорит пропагандист.— Сталин был палач, а на демонстрации ходили все желающие, и охрана не очень мощная была. А теперь? Людей на демонстрацию отбирают, правофланговых и левофланговых утверждают в райкомах партии, кагебешниками забит весь город, везде солдаты, на крышах домов на всякий случай пулеметы. Вот вам и единство. Нет, друзья мои, Они чуют реальное положение в Стране и боятся за свою шкуру. И цинизм идеологический идет не столько снизу /снизу идет насмешка, а не цинизм/, сколько сверху. Помяните мое слово, настанет время, и их на самом деле начнут отправлять на тот свет.

— Надо подумать, как это лучше сделать,— сказал Террорист.— Должен же я оправдать свое имя.

— Говорят, американские студенты изготовили дома атомную бомбу,— говорит Скептик.— Надо думать, скоро и наши додумаются. А лет через двадцать даже школьники сконструируют сверхмощные лазеры, с помощью которых можно будет насквозь проткнуть здания ВСП и ОГБ. Так что не все потеряно. Человечество еще имеет шансы сохранить цивилизацию.

— А как же с принципом «Не убий!»,— спросил Писатель.

— Это касается людей,— сказал Террорист,— а не подонков, придумывающих такие Затеи. Этих надо уничтожать при всякой возможности.

Каждая стабильно существующая социальная система порождает определенные типы и число недовольных ею, зависящие прежде всего от самого типа системы и числа людей той страны, в которой эта система является господствующей. Типы и число недовольных зависят от других факторов, в частности — от материального благополучия или неблагополучия, от жестокости или нелиберальности политического режима, от исторических и биологических особенностей населения и т.п. Однако зависимость от этих других факторов не столь значительна, как принято думать. А главное, она не поддается учету. Достаточно длительные наблюдения за жизнью страны показали, что иногда ухудшение материальных условий /при прочих постоянных факторах/ вело к сокращению числа недовольных, а иногда улучшение этих условий — к увеличению числа недовольных. А иногда — наоборот. И так для прочих факторов. Что же касается типологии недовольных, то обнаружить какую-то зависимость ее от этих прочих факторов не удалось вообще. Типы недовольных оказались весьма стабильным отображением типа системы, а число их в каждой категории — более или менее стабильной функцией от числа населения и коэффициента системности,— некоторой априорной константы, характеризующей коммунистическое общество.