Александр Зиновьев - В преддверии рая

Бородатый быстро встал, выключил прибор, освободил Писателя из кресла и вывел из кабинета. Разве способность страдания есть проблема, спросил Ученик. Для нас — нет, сказал Бородатый. Мы имеем дело непосредственно с мозгом. Сейчас мы можем имитировать любое страдание. Но это требует сложной аппаратуры и непригодно для массового употребления. У меня есть одна идея...

— Тут есть одна особенность, затрудняющая историческое исследование. У нас по крайней мере многие действительно важные решения и распоряжения не оставляют никаких документальных следов, а ничего не значащие пустяки обрастают горой документов. Например, у нас не велись и не ведутся протоколы заседаний Политбюро ВСП. В конце только пишется на страничку готовое решение. И все. Большинство распоряжений об арестах и расстрелах людей в свое время делалось намеками или косвенно. Никаких формальных документов на этот счет не было. И сейчас самые значительные указания сверху донизу даются устно. Формально, например, мне не было дано распоряжение задержать издание таких-то книг, переделать такой-то фильм, разрешить поездку таких-то лиц на Запад и т.д. Мне намекнули на это. Если я не сделаю, однако, как того хотят вышестоящие инстанции, я слечу с поста. Тут вся реальная система исполнения и принятия решений основана на личных контактах, на личном доверии. Не поняв этого, не поймешь нашей системы власти. И сам я вынужден по отношению к нижестоящим поступать так же.

В социальной истории Страны имели место четыре периода: 1/ революция, гражданская война, восстановление; 2/ кровавый террор, беспредельная демагогия, неслыханная эксплуатация населения и, вместе с тем иллюзии, реальные успехи; 3/ разоблачение ужасов второго периода, либеральные веяния; 4/ ликвидация недостатков третьего и возрождение достоинств второго периода, стабилизация системы. Совершенно очевидно, что движение протеста против отрицательных проявлений коммунизма не могло зародиться в первую эпоху /коммунизма еще не было/ и во вторую /всякое недовольство нещадно подавлялось/. Оно зародилось лишь на третьем этапе. Напрашивается вывод: лишь наличие некоторого минимума благополучия рождает возможность протеста. Родившись однажды, движение протеста не могло быть уничтожено совсем. Оно перестало быть таким массовым, как на третьем этапе, в смысле участия в нем населения. Зато оно стало более широким в смысле участия в нем людей, посвятивших ему свою жизнь, и углубилось. Раньше борьба шла за мелкие уступки, которые делались почти автоматически самим ходом жизни. Теперь борьба затронула самые основы социального строя, коснувшись «прав человека».

Хотя это движение и не имело поддержки в широких слоях населения, оно напугало власти и привилегированные слои, ибо грозило перерасти в разоблачение сущности и структуры коммунистической формы эксплуатации. Именно этот страх, хотя и не всегда осознанный, лежал в глубине мероприятий властей, вылившихся в описываемую здесь Затею.

В движении протеста этого периода наметились две ветви: персональный бунт видных деятелей культуры и мелкие организации, составленные из представителей интеллигенции среднего и ниже среднего /в профессиональном отношении/ уровня. Обычно эти группы были совершенно беспомощны в организационном отношении, были напичканы осведомителями и провокаторами ОГБ, занимались не столько делом, сколько игрой в дело, стремились не столько к борьбе за некие «права человека», сколько к самоутверждению за счет проблемы «прав человека» и к известности. В какой-то мере они были удобны для ОГБ. Они отвлекали общественное мнение от действительно важных проблем жизни общества на второстепенные. Через них можно было легко выявлять недовольных людей и группы недовольных, возникающие в различных уголках Страны /например, списки таких групп «обнаруживались» при обысках, так как никакие правила конспирации не соблюдались/. И тем не менее, эти группы сыграли значительную роль в истории Страны. Комитет Гласности был характерной организацией такого рода.

Помнится, вы говорили о какой-то идее, сказал Ученик. Речь идет о восстановлении личностных функций, сказал Бородаты й. Мне нужен добросовестный и надежный помощник. Вы бы подошли мне, поскольку вы текстолог.Я бы с удовольствием, сказал Ученик. Но я по распределению. Мы пока можем просто сотрудничать, сказал Бородатый, а со временем я устрою перевод. Я согласен, сказал Ученик. Чем я могу вам помочь? Работать с отдельными больными, например — с Писателем, сказал Бородатый. Познакомить меня с некоторыми текстами, над которыми вы трудитесь.

Однажды Сотрудник зашел к своему старому приятелю. У того уже были гости. Собравшиеся вели беседу в обычном стиле, т.е. поносили все, происходящее в Стране. А спутники и космические полеты, вступил в спор Сотрудник. Они не заменяют пищу и жилье, сказал Собеседник.И тем более хорошие книги и фильмы. Но нельзя же все чернить, подзадоривал Сотрудник. Есть же и у нас кое-что хорошее. Бесплатная медицина, например. Вот, взгляните, разинул рот Собеседник. Видите? Больше года делали, сволочи! С перерывами на периоды, когда зубных техников гоняли на уборочные работы в деревню. Надо делать все заново. У вас случайно нет знакомого частника? Я бы втридорога заплатил. То-то и оно! О нас через несколько столетий в энциклопедическом справочнике напишут: разводили сначала лен и пеньку, потом стали делать ракеты и продавать лес, нефть, газ; все поголовно плясали, играли в хоккей и сидели на собраниях; вождям при жизни делали памятники, которые ломали после смерти; питались отходами с западного стола; претендовали на ведущую роль в чужой истории, не помня своей.

Потом пошли анекдоты, насмешки над Вождем. Сотрудник рассказал кое-что из того, что ему стало известно. Правда в завуалированной форме. Когда стали расходиться, к Сотруднику подошел один из гостей, представившийся ему как Математик, и предложил пройтись вместе немного пешком.

Идея Сусликова насчет новой формы соцсоревнования /о ней специально ниже/ имела успех. Через несколько дней ЧМО выступило с инициативой, которую подхватили все учреждения города. В газете «Вождянская правда» была опубликована статья на эту тему, в которой среди прочих имен было упомянуто и имя товарища Сусликова. Теперь твое дело в шляпе, сказал Корытов. Теперь тебе местком гарантирован. А там... Молодец, сказал тесть. Из тебя толк выйдет. Меня тоже можешь поздравить, перехожу в горком. Пока на отдел, а там и в секретари. Так что мы, брат, теперь с тобой горы свернем. Ну, будь здоров! Главное — не поддавайся этой гадости. Закусывай! Пить-пей. Но умеючи. И закусывай как следует. И в руках себя держи. Помалкивай, будто ты совсем трезвый. А там, вверху, пьют не то, что мы. Там, брат, такие крепкие головы сидят, нам далеко до них. Ну, будь здоров!!