Александр Зиновьев - В преддверии рая

Когда Командировочного в одном нижнем белье подобрали на перекрестке проспекта Карла Либкнехта и Розы Люксембург и улицы товарища Хлюпикова, его тут же отправили в «Разинку». После первого укола он перестал всхлипывать и мирно уснул. После второго укола он стал улыбаться и назвался товарищем Хлюпиковым. Услышав это, врачи переглянулись и сделали ему третий укол, после которого он четким и ясным голосом сказал, что он готов дать любые показания, подписать любую бумагу и послать письмо лично самому товарищу... как его?., с предложением ставить к стенке всех, кто... Врачи опять переглянулись, но на сей раз с удовольствием. У Командировочного спросили, чем бы он хотел теперь заниматься. Он бодро заявил, что поскольку он забыл, сколько будет дважды два, а об остальном и говорить нечего, то он теперь способен только на одно дело — двигать дальше вперед марксистко-ленинское учение. Врачи, улыбаясь и кивая в знак одобрения головами, дали Командировочному бумагу и карандаш. И он начал писать сочинение, за которым и был послан в командировку из центра. «Разинка» фигурировала в научных кругах под именем «Института Кибернетики».

Во-первых, Маркс и Энгельс — это одно и то же лицо. Я хорошо помню, как сдавая философию, студент из нашей группы Квачхаракерия на вопрос преподавателя, как звать Карла Маркса, ответил: Фридрих Энгельс. На это преподаватель товарищ доцент Суньхуймулюков сказал: маладэц.

Во-вторых, Ленин и Сталин тоже одно и то же лицо. Могу объяснить, как это получилось. Однажды Ленин устал. А так как говорить тогда он уже не мог, он написал на бумажке: устал. Железный Феликс взял бумажку. Поскольку он очень уважал Ленина, он исправил ее так: устали. Отдал Троцкому. Тот все исказил и переписал так: У. Стали. Отдал Каменеву и Зиновьеву. Те исказили с другой стороны и написали: У. Сталин. Ну а Бухарин довершил дело, исправив У на И. И получилось И. Сталин. А тут Ленин очнулся. И спрашивает: где моя бумажка. На, сказали ему, твою паршивую бумажку и пусти ее по назначению. Ах так, сказал И. Сталин /он же теперь Ленин/. И велел Железному Феликсу их всех убрать.

Врач похвалил Командировочного, но предложил ему лучше перейти в область философии естествознания. Вот, например, у нас тут лечился один профессор философии, который пытался доказать, что следствие может стать причиной своей причины. Но доказать не успел, так как выздоровел и выписался. Командировочный сказал, что он займется этой проблемой. Вы понимаете, сказал Врач, какое огромное народно-хозяйственное значение будет иметь ваше исследование. Тогда, отменяя следствия, мы сможем тем самым отменять породившие их причины. Тот профессор рассчитывал таким путем поднять наше сельское хозяйство. Но ведь таким путем можно и до революции добраться, сказал Командировочный. Давай, дорогой, действуй, сказал Врач. Если тебе потребуется моя помощь, можешь обращаться в любое время. Если какая литература потребуется, не стесняйся... Как знать, может быть этим путем можно будет хоть что-то изменить в этом сволочном обществе.

Помимо общегосударственной, общереспубликанской и т.д. истории, в каждом населенном пункте Страны происходит своя, местная история, которая очень похожа на всю нашу великую историю. До такой степени похожа, что местные жители часто их путают. Например, основатель нового строя товарищ Хлюпиков был точной копией Ленина. Бородку отпустил. Лысину выщипал. Даже на работу стал на броневике ездить. И все бумажки писал. Сядет, бывало, где-нибудь в туалете или на лестнице /прост был товарищ Хлюпиков, как сама правда/ и пишет что-нибудь историческое. Например, пишет записочку в райком товарищу Сверчкову. Так мол и так, объявляю вам выговор за то, что повысили мне зарплату на три рубля в такой момент, когда... И тут же блестящий анализ всей международной обстановки от Китая до Алтая, как говорится. И всей внутренней. А в приписочке — грандиозный план электрификации всего города. И личную просьбу покормить писателей. Пописывал товарищ Хлюпиков и бумажечки насчет расстрелять и к стенке поставить. Но то было вынуждено обстоятельствами. Не то что потом у бывшего товарища Пузикова, сменившего товарища Хлюпикова после того, как... А товарищ Пузиков был точной копией Сталина. Тоже трубку курил. Усы носил. И говорил с акцентом. И по меньшей мере треть жителей города велел расстрелять или к стенке поставить. И все остальное тут было и есть, как везде и в целом. Свои великие стройки, мероприятия, юбилеи, культы, разоблачения, достижения, демонстрации и т.д. И конечно же, свои почины, инициативы, трудовые вахты и т.д. Все это вы можете прочитать подробнейшим образом в недавно изданной «Истории Вождянска». Есть там и специальная глава, посвященная жизни и деятельности выдающегося партийного и государственного деятеля товарища Сусликова.

После той знаменитой инициативы / о ней надо будет еще сказать особо/ товарища Сусликова выбрали сначала председателем Месткома ЧМО, а затем — в партийное бюро, где ему поручили самую незатейливую работу — собирать партийные взносы. Хотя и прогремел человек на весь город, и связи есть, но нельзя же такому лаптю и болвану доверить что-то серьезное. Дурак же дураком. Любое серьезное дело завалит. Пока раскачается и шевельнет извилиной /если таковая у него вообще имеется/, так вся работа прахом пойдет. Не обращай на них внимания, старик, говорил Корытов. Пусть себе бегают, суетятся. А толку-то что из их беготни?Надо держать себя солидно. Не переживай, сказал тесть, все идет как надо. Ты знаешь, с чего я начинал? Я, брат, печки топил в райисполкоме, письма разносил. Даже нужник секретарю чистил. Ну, будь здоров! За твои успехи!

К этому времени супруга Сусликова уже донашивала в чреве второго младенца, который обещал /судя по огромному животу/ быть богатырем, в отличие от их первенца, чахлого, апатичного, белобрысого, как две капли воды похожего на самого Сусликова. Осмотрев однажды /с удовлетворением/ свою раздавшуюся во всех частях /и в плечах, и в талии, и в бедрах/ супругу, Сусликов признался себе, что значит есть в нем некое незаурядное начало, если такая бабенция /или даже бабища/ полюбила его и навеки связала с ним свою судьбу. А ведь вполне могла тогда выйти за капитана милиции, который скоро наверняка станет начальником отделения. И решил Сусликов, что отныне он уже не будет ходить в Петьках и Сусликах. Отныне и навеки он будет Петр Степанович Сусликов.

Диссертацию Сусликов защитил без особого блеска, но спокойно и солидно. На банкете присутствовали все высшие чины научной интеллигенции города, видные деятели партии и правительства города, сам Митрофан Лукич, ставший, как и следовало ожидать, вторым секретарем горкома партии.