Александр Зиновьев - В преддверии рая

И только отдельные выродки /в семье не без урода!/ истолковывали событие превратно. Таких оказалось сначала всего трое. Прочих к этому времени выловили и очистили от них наш в основном здоровый коллектив. А новые не народились до такой степени, чтобы их можно было выловить. Конечно, и этих трех тоже выловили бы. Но поступило указание не спешить, так как мы собирались закупить на Западе новейшие компьютеры для... гражданской, конечно,... авиации. Эти трое все были бывшие. Не бывшие помещики и капиталисты, а бывшие научные работники. Один — бывший крупный математик, другой — бывший крупный физик, третий — бывший крупный социолог. Все они до этого занимали крупные посты и имели награды, степени и звания, но по тем или иным причинам они оказались в рядах оппозиции и лишились всего.

Выродки стояли вместе в очереди в магазине и переговаривались в таком духе. Эта система уже не способна выдвинуть в свою защиту ни крупицы интеллекта и таланта, она теперь использует только насилие, клевету, дезинформацию, сказал Математик. Этих мерзостей и на Западе хватает, сказал Физик. Но там нет претензий на Светлое Будущее, сказал Социолог. Глядите-ка, Солнце! В честь чего это они расщедрились?! Дожили, сказал Физик, мы даже Солнце стали воспринимать как заботу Партии и Правительства о благе народа.

Солнце в этот момент засияло так, будто никакой мерзости вообще нет, а все проблемы суть досужие выдумки бездельников-интеллигентов. Выродки вышли из магазина и направились к Проспекту Героев Революции, который совсем недавно еще назывался улицей жертв Революции. Кто-то усмотрел в прежнем названии двусмысленность, поскольку число жертв вследствие революции во много раз превысило число жертв во имя ее. Проспект был перекрыт в самой середине и огорожен забором. Опять перерыли, идиоты, сказал Физик. Что они теперь затевают? Надо газеты читать, сказал Социолог. Монумент Секретарю по Идеологии, самому товарищу Сусликову. Но он, кажется, никакого отношения к революции не имел, сказал Математик. У него юбилей, сказал Социолог, третьего Героя давать будут. Тщеславные ничтожества, сказал Физик. Скоро они всю землю засорят своими статуями. Не удивлюсь, если скоро романы и стихи будут выходить под их именем. Ты недалек от истины, сказал Социолог. Китайцы давно так делают, а у нас явная тенденция намечается перенимать их опыт. Для начала будет что-нибудь в таком духе: теория элементарных частиц, подготовленная под руководством Секретаря ВСП...; песня, написанная жителем района, руководимого Героем и Лауреатом Секретарем Райкома... Это у нас давно уже есть, сказал Математик. Надоело. Бороться с этим надо. Группу что ли создать. Комитетик какой-нибудь безобидный. Идея, сказал Социолог. Комитет борьбы за право подачи просьб высшим лицам с просьбой выслушивать иногда наши просьбы о том, чтобы мы могли иногда обращаться к ним с просьбой. Недурно, сказал Математик. Итак, Комитет Гласности. Пойдет? По идее — вместо разгромленных Хроник. Но на юридически безупречной основе. Пока ситуация благоприятная. С год протянуть можно. Идет, сказал Физик. Комитет Гласности. Сокращенно — КГ. Или, лучше, КГ без Б. Пошли, отметим это историческое событие и обсудим детали.

У нее есть ухажер, студент. Мы его зовем Женихом, а ее — Невестой. У него отец — Народный артист. Правда, я никогда не слыхал такого имени. Иногда я иду домой из школы вместе с ней. Однажды я болтнул что-то о профессорах. Профессора разные бывают, сказала Она. У Жмота, например, отец — рабочий, мать — в конторе сидит. Отец имеет около трехсот, мать — сто пятьдесят. У нас семья пять человек, работает один отец. Номинально имеет четыреста. Посчитай, сколько приходится на человека у Жмота и у меня. Мы купили квартиру в кооперативе, в долги залезли. Родителям Жмота дали даром. Жилплощади у них на человека метров двенадцать, у нас — меньше девяти. Теперь и профессора делятся на работяг и на начальство. Мой отец — работяга. Если будем поступать в институт, Жмот будет иметь преимущество передо мной: я — дочь интеллигента. Если поступим оба, по закону Жмоту стипендию нельзя платить, а мне — надо, ибо у нас меньше ста на человека приходится. А будет наоборот. Почему? На данном этапе решили опять поиграть в заботу о рабочем классе и свалить вину за плохую жизнь на интеллигентов. А если мы живем интереснее, чем в семье Жмота, так это — преимущества культуры. Жмоты и на тысячу будут жить паскудно.

И я был потрясен этим разговором. До сих пор я общался только с себе подобными и не имел представления о том, как живут люди на «профессорском» уровне. Заходи, сказала Она на прощанье. У нас книги хорошие есть, альбомы по живописи, записи музыки.Я сказал, что ее приятель мне не нравится. Пижон. Важничает. Себе на уме. Есть немного, сказала Она. Но он не плохой парень. Я вас познакомлю. Тебе это полезно. Для кругозора. И для тренировок в терпимости.

Коридор, по которому шли Бородатый и Ученик, был типичен для официальных учреждений Страны. Одна стена коридора украшена портретами классиков, вождей, ученых, писателей, космонавтов. Другая стена украшена копиями картин величайших мастеров живописи. Среди них — всемирно известные «Богатыри», «Медведи», «Сикстинская Мадонна», «Утро нашей Родины», «Тачанка», «Джиоконда», «Завтрак тракториста» и т.д. В начале коридора — гигантская статуя Вождя-Основателя, заварившего всю эту кашу. Над статуей на белой стене золотыми буквами выложена цитата: «Верной дорогой идете, товарищи!» Вождь-Основатель был в пальто с поднятым воротником, в одной руке он зажал кепочку, другую поднял в приветствии, глаза прищурил. Вид у него в целом был такой, будто он увидел знакомого в другом конце коридора и безмерно этому удивился. И было чему удивиться на самом деле. В другом конце коридора — статуя другого вождя, который доварил эту кашу до логического конца, был за это слегка обруган после смерти, но потом за это же самое опять возвеличен. Вождь-Завершитель в шинели, сапогах и совсем без головного убора. И вид у него такой, будто он хочет сказать: «Да, это я. Ну и что из этого? И вообще пошел ты на...! Мне не до тебя!» Над Вождем-Завершителем на белой стене цитата из его речи: «Коммунизм не за горами!» В свое время жители республики, откуда был родом Вождь-Завершитель и которая находилась за горами, по сему поводу говорили: «И слава богу, что не за горами!»

В середине коридора — гигантский портрет ныне здравствующего Вождя, которому скоро /к восьмидесятилетию/ присвоят титул Окончателя, так как он обещает окончательную победу развитого социализма, который и т.д. К такому выводу он пришел после недавней поездки в США, где его встретили тепло и продали миллион тонн жевательной резинки в обмен на нефть и газ. Поскольку тем самым проблема питания в Стране была блестяще решена, стало очевидно, что полный коммунизм действительно не за горами. И, как острили американцы, не за морями. Вождю под восемьдесят, но, судя по портрету, он выглядит едва на сорок. Одним глазом Вождь косит на Основателя, другим — на Завершителя. И вид от этого у него такой, будто он озабочен судьбами Страны и всего прогрессивного человечества.