Александр Зиновьев - В преддверии рая

— Возьмем природу,— не унимался Жених.— Природы у нас полное изобилие. А попробуй получить кусочек этой природы хотя бы на время отпуска. Не так-то просто. Опять все зависит от положения. Опять привилегия. Без привилегий — или ничего, или крохи, или кое-что ценой невероятных усилий. В чем дело? В основе высоких идей прошлого лежало простое желание уничтожить голод, нищету, мордобой. Это в общем сделано. Но как? А так, что при этом сделано нечто иное, сводящее на нет те высокие идеи. Все осталось, но в другой форме и на другом уровне. Формула нашей жизни теперь ясна: или пошлая бедность, или богатая пошлость.

— Ну и зануда же ты! Замолчи, или я тебя прогоню.

— А что если наше руководство снюхается завтра с западными коммунистами? Как тогда твоя диссертация?

— И в самом деле,— спрашиваю я.

— Вы оба психи. Тогда я сменю тему, только и всего. Напишу на вашем примере работу о бытовой шизофрении у диссидентов. Тут уж никакой эволюции не предвидится.

— Решите парадокс. Наш Вождь утверждает, что через двадцать лет мы опередим Запад на пятьдесят лет. Как это возможно?

— Я готова, пошли. Кстати, у нас скоро будет новый герб.

— Какой?

— Двубровый орел.

Пошел слух, будто у нас в учреждении завелись диссиденты.Этого нам только не хватало! Директора и секретаря парткома вызвали в райком. Я думаю, что это — типичная липа. Просто кто-то хочет раздуть дело на пустяках, чтобы поудить рыбку в мутной воде. Для директора это — большая неприятность. Перевод в Москву может сорваться.

Никогда нельзя точно установить, когда происходит перелом, ибо мы ощущаем лишь его последствия и не верим в его предчувствия. Может быть, еще на том самом банкете. На нем присутствовал маленький человечек не то из ЦК, не то из КГБ. Он напускал на себя таинственность, делал вид, что при исполнении служебных обязанностей. А скорее всего, хотел задарма напиться и нажраться. И на людях потолкаться. Да и на Катюшу он давно облизывался. Будучи от природы человечком хлипким, он обожал фигуристых баб. И добрых к тому же. А поскольку он выглядел несчастным, одиноким и покинутым, бабы его жалели и давали ему то, что он хотел от них. Потом бабы плевались, говорили, что он — липкая мразь. Но другие этого еще не знали. И Катюша этого еще не знала. Вот тогда на банкете и расписал этот гнусный тип райскую жизнь, которая ожидает их, если Митя... Ну, и она, Катюша, конечно. И мысль эта о райской жизни в хорошей квартире в «Царском селе» и с закрытым распределителем глубоко запала в Катюшину душу.

Но это лишь предположения. А пока Митя поступил в аспирантуру на кафедру Учителя. Катюша поступила в Педагогический, где тот слюнявый человечишко имел полставки. Лапины по-прежнему снимали квартиру и все чаще ворчали по поводу несправедливостей жизни. Кругом люди квартиры покупали, а они... Однажды Катюша заметила, что Митя стал поглядывать на миленькую девочку с первого курса, где он вел семинар. И Катюша срочно забеременела. Она сама не знала толком, от кого именно. Но когда на свет появился крепкий малыш, Митя решил, что он весь в него. И полюбил мальчика безмерно. Жить стало труднее. Годы шли. Катюша минимумы не сдала. А об диссертации думать забыла. Митя напечатал несколько неплохих статей. Пока еще со ссылками на Учителя,— теперь это стало /и было/ обычным делом. Общая ситуация труднела и серела на глазах. Все реже можно было посмотреть зарубежный хороший фильм и достать интересные книги. Поток туристов с Запада сократился и изменился по составу. Росли цены. А после того, как наши танки ворвались усмирять Чехословакию, стало сложнее и с разговорами.

Происходило разделение московской интеллигенции на либеральную часть, которая стала стремительно терять все свои либеральные потенции и устремления, и ничтожную диссидентскую, которая становилась все острее и решительнее. Центральными фигурами этого периода стали Солженицын и Сахаров. По отношению к ним во многом определялись позиции людей. В доме Лапиных все реже слышались одобрения в адрес диссидентов и все чаще раздавались критические замечания и порицания.

Первый конфликт Ученика и Учителя произошел из-за пустяка. Я случайно узнал кошмарную вещь, сказал Учитель. Оказывается, московский военный гарнизон состоит из казахов, бурят, грузин и т.п. Им из дому присылают большие деньги. На территории частей имеются ларьки, где можно купить продукты, о которых мы и думать забыли. Каково? Так что если какие волнения в Москве случатся, войска будут стрелять в народ без колебаний! Правильно делают, вырвалось у Ученика. Он потом долго пояснял, в каком смысле правильно. Но звучало это не убедительно. Второй конфликт был серьезнее. В диссертации Ученик целый параграф посвятил восхвалению «концепции» одного ответственного работника. Учитель настаивал на том, чтобы этот параграф выкинуть, так как этот работник — типичный брачный карьерист, а его «концепция» — безграмотный лепет. Сошлись на том, что Ученик сократил этот параграф. Через липкого человечка, однако, он дал понять тому работнику, что сокращение произошло по вине Учителя.