Имре Шаркади - Избранное

— Все в порядке… — раздался Йошкин голос.

Не сорвался.

— Зажжем фонари, — распорядился я.

В следующее мгновение мы с бешеной скоростью пронеслись мимо оконечности мола, на котором по-прежнему толпились насмерть перепуганные люди и вглядывались куда-то в даль, во тьму, где волны швыряли опрокинутый парусник с несколькими пассажирами. Знать бы, где они сейчас.

Анти подал голос из каюты:

— Шаника, готово.

— Хорошо. Оставь пока в каюте, но запомни, где лежит. Чтобы сразу достать, когда понадобится.

Йошка пришел, запыхавшись, и доложил: все в порядке.

— Якорь привязан?

— Да.

— Теперь внимание. Передышка. В нашем распоряжении примерно десять минут; дел никаких, только обсудим дальнейшее…

В этот момент на яхту налетела кипящая волна и окатила нас с головы до ног. Мокрые до нитки, отплевываясь, все протирали глаза.

— Ничего. Все равно это передышка. Есть две штормовки, надевайте. Так вот…

Еще волна. На этот раз все стойко выдержали нападение.

— Йошка, ты будешь на носу. Ясно? Из-за ветра команд моих не услышишь. Именно поэтому тебе надо быть начеку. На долгую вспышку карманного фонаря, направленного прямо на тебя, подготовишь якорь. На два — бросишь его. Но сложенным. Все ясно? Иди.

Между тем на нас раз за разом обрушилось пять волн. Я был в рубахе и шортах, разумеется, промокших насквозь. Холод пробирал до костей. Здесь уж ничем не поможешь. Раньше надо было думать. Штормовки я сам отдал членам экипажа. Их надели Йошка и, конечно, Клари. Больше ничего нет.

Я огляделся, не представляя, где может быть терпящее аварию судно.

— Давайте свет.

На размышление оставались секунды.

Где искать злополучное судно и до каких пор искать? Ясно, до тех пор, пока не найдем. Паруса пока держат. А если лопнут? Поставим другие и продолжим поиск. А если и те лопнут? Что ж, будем искать, пока у нас останется хоть клочок паруса. А если все же не найдем? Тогда видно будет. Во всяком случае, будем искать. И наконец, со сложенным якорем будем бороздить озеро, пока есть возможность. Нам предстоит бессонная ночь, придется откачивать воду. Будет холодно. Это точно. Ну что ж, померзнем.

В эту минуту яхта резко легла на борт, так что грот коснулся воды. Я хотел сказать, что надо спустить стаксель, но не успел раскрыть рта. Слева послышался сильный треск, это лопнул шкот, и в ту же секунду стаксель, как вырвавшаяся из плена сказочная белая птица, затрепетал и захлопал на ветру.

Я взглянул направо: второй шкот они закрепили тоже, это и удержало парус, не дало ему улететь совсем. Он бился и хлопал, как птичье крыло.

Я не знал что делать.

Это был штормовой парус. В такой ветер два человека еще могли бы, пожалуй, отвязать его. Но где же их взять, этих двоих? Здесь лишь трое туристов. Нет. Поручать им такое нельзя.

Хоть бы ветер сорвал его совсем.

Я направил яхту еще больше на ветер, пусть набрасывается, треплет, рвет парусину и снасть. Пусть срывает. Пусть уносит, раз уже сорвал, пусть уносит.

В эту минуту с носа раздался крик: «Вижу судно!»

Я не сразу понял. Оно было перед нами, почти прямо по носу. Метрах в трехстах. И мы с бешеной скоростью неслись по направлению к нему.

Я почувствовал, как взмок от волнения в моей промокшей насквозь рубашке. Остается не более минуты.

— Свети! — закричал я.

В моем распоряжении минута. И я двигаюсь вслепую, потому что увидел судно лишь на мгновение. Надо взять выше, ветер все равно снесет, а парус сейчас загораживает свет фонаря. Как ни напрягаю зрение, как ни стараюсь, я вижу лишь узкую полоску света…

— Йошка! Йошка, ты меня слышишь?

Проходит десять секунд.

— Йошка… готовь якорь…

Я посветил бы ему, но карманный фонарик не работает. В него попала вода, можно выбросить. Проходит двадцать секунд. Стараясь перекричать ветер, я кричу Анти:

— Беги быстрей на нос. Я встану против ветра, а вы сейчас же отдавайте якорь. На длинной цепи. Сложенным. Понял? Когда отвяжешь его и приготовишь, я тотчас же встану против ветра. Понял? Будьте осторожны, держитесь на самом носу, чтобы стакселем вас ненароком не сбросило в воду. Понял?

Я кричу что есть мочи, но сомнительно, чтобы он слышал. Нет, понял, пополз вперед, на нос.

Свет Йошкиного рефлектора мелькает впереди, какое-то время я совсем не вижу перевернувшегося швертбота, потом вдруг он возникает перед глазами. Десятая доля секунды — и снова только вздымающиеся и опадающие волны, но этого достаточно, чтобы понять: следовало бы повернуть. Следовало бы… Но как там у них дела с якорем?

— Клари, — кричу я, потому что и ей бы нужно укрыться, чтобы ее не сбросило в воду. — Ты где, Клари? — Клари молчит.

Надо бы поворачивать, но нельзя — они там на носу еще возятся с якорем, и если встать на ветер, то оторвавшийся парус тут же сбросит их в воду или шкотом вышибет глаза, раз они не готовы… еще не подали знака. Йошка между тем методично водит рефлектором из стороны в сторону в поисках судна. Балда. Мы ведь уже оставили его позади.

Но вот он светит на меня. К ветру! Я до отказа кладу румпель влево. Я ничего не вижу, ни во что не верю, проходит секунда, я держу судно против ветра и готов молиться от радости, как вдруг среди завываний шквала слышу треск лопающейся парусины и вижу, как надувшийся грот на моих глазах расползается в клочья.

Сейчас будет секундная передышка, если… Я одним прыжком оказываюсь у мачты. Какие же мы дураки! О, бог ветра и волн, Нептун и святые угодники, только бы не заело… чтобы я мог отвязать его…

— Якорь! — тем временем, надрываясь, кричу я.

— Готово! — слышится ответный крик, и кто-то убирает грот. Мне остается только подобрать клочья и ухватить верхний угол, чтобы спасти фал.

А тем временем я знаю и чувствую, что ветер достиг уже восьмибалльной силы, и вокруг кромешная тьма, а мы на середине озера с отданным якорем и лопнувшим парусом, и один бог знает, в десяти или пятистах метрах от нас находится только что мелькнувшее судно, и неизвестно, где оно окажется в тот момент, когда мы сами вновь будем в состоянии возобновить поиски.

Мы мокры с головы до ног, но все как будто в порядке — пока что, по крайней мере, — обрывки паруса сняты, и мы вновь ищем терпящих бедствие, направляя свет фонаря с кормы: только бы найти их.

Легко сказать — найти, волна идет сзади, и если светить, находясь во впадине между волнами, то ничего не увидишь. Нужно обшаривать водную поверхность, обшаривать методично, терпеливо — стоп, вот они!

Точно по курсу, метрах в трехстах.

— Эгей, нашли!

И тут же я снова теряю их из виду. Пытаюсь высмотреть, не вижу. Снова и снова — все напрасно.

Во всяком случае, направимся в ту сторону. И я вновь пытаюсь нащупать швертбот узеньким световым лучом. Время есть, все равно дрейфуем, рано или поздно должны сблизиться.