Игорь Савельев - Как тебе такое, Iron Mask? [litres]

Эйфория – как трезво все получилось! – мигом сменилась на error error ; как корабль, терпящий бедствие, он брел по комнате и ощутимо шибанул в конце концов мизинец на ноге; он даже не понял обо что; белая стена перед ним расплывалась и собиралась; спасительное – о, вода! – вода валялась тоже. Прежде он сумел уцепить-таки трубку телефона – мерно загудел зуммер. Не дозвонились. Может, давно. А может, это будильник, робот вместо ночного портье, и все это, все это.

В ванной шумела вода. Кажется.

Вода. Алекс нашаривал бутылочку, под руками путались какие-то ненужные карандаши, стикеры – кошмар.

Еще даже не восстановив все, на «аварийке», «автономке» он думал о том, что fuck – так не бывает, не должно быть; ему что-то подмешали, как это называлось?.. в страшилках старой московской прессы?.. клофелин? Где он взял то виски – или это был не он?.. В ванной точно шумела вода, и мерзковатое слово «клофелинщица» из пожелтевших газет выплывало во всей красе; слово такое, что хотелось сблевать; удивительно, пятизвездочный отель, но, если кто-то занял ванную, здесь совершенно некуда сблевать. Есть куда. Опрокинута и корзина. Не корзина. Узкая гильза с педалью, поднимающей крышку, стильная гильза, бессмысленная гильза, потому что надутый, как парус, мусорный мешок занимает в ней все пространство, и тоже некуда; Алекса вздуло; у Алекса отступило.

Так. Дышать. Жаль, не добраться до окна, чтобы открыть окно, или все же добраться.

Опять коротко, тревожно звонил телефон, короткие звонки – как это бывает – «внутренний»; непонятно, как он звонит, если валяется на боку; кому, какому безумному портье они понадобились в такую рань?! – да не рань. Алекс, путаясь в сложном гостиничном тюле, что дезориентировало еще больше, раздернул наконец шторы – не шторы, распахнул окно, которое не распахивалось, а давало какую-то щель, и наклейкой на двух языках краснел какой-то строгий антисуицидальный призыв… Было совсем не рано. Темно-серый московский осенний день, когда все как в дыму и не светает вообще; господи, да надо ж выбираться; checkout ; струя холодного воздуха не то что освежила Алекса, но.

Так. Найти телефон. Не этот.

THEO: есть жертвы

THEO: fuck ты что спишь?

В дверь уже долбились – настойчиво и агрессивно (понял он минуты через две); some shit going – Алекс ускорился, но нога запуталась в узкой штанине, и так, допрыгав, он все-таки открыл зачем-то и еще подумал – он раньше так уже думал, поэтому думалось легко, – а зачем в гостиницах эти массивные дверные цепочки.

Его даже не оттеснили – смели.

Да еще и дверные глазки.

Он чудом не упал, хотя минутой ранее упал бы и в гораздо более штатной ситуации, но правду говорят – человек собирается; один парашютист, влетая на самые провода, сделал такое количество движений, которое человек не мог сделать физически – это потом разбирали на видеозаписи, – и увел себя от проводов; Алекс увел себя в сторону кровати, правда, ничего больше и не успел.

Может, выглядел он все ж как человек, который вот-вот рухнет, поэтому – не успел очухаться – Ринат уже крепко держал его за локоть, а может, не поэтому.

– Воу-воу, полегче.

THEO: в москве стрельба есть жертвы

THEO: fuck где ты?

В номер входили, входили, Алекс уже путался – или у него двоилось в глазах; кажется, в номер вломилась вся ФСО в полном составе, если это вообще ФСО; он дернул рукой, вырываясь.

Если бы выше пояса на нем чего-нибудь было, его схватили б за грудки, а так – было как бы и не за что.

– С-сука! – шипел Ринат, как уголовник. – Ну все! С-сука!

– Спокойно, спокойно! – Алекс выкручивался мягко и сам удивлялся легкомысленности и будто бы даже веселости своего-чужого голоса; он действовал как автомат, вкрадчиво, а может, как кот: выкрутившись, оказался где-то в полуметре от людей, а подхватывая из кучи тряпок свою футболку и что-то еще, одевался так, будто старался не привлекать внимание. Он с запозданием осознавал, что делает, а осознавая, понимал только, что делает правильно: забалтывая, выигрывая время, быстро-быстро одеваться, чтобы предстать во всеоружии. Так, как будто он только что, неизвестно как и откуда, случайно сюда влетел.

Через минуту, или через пять, Алекс обувался, уже не обращая внимания, что слишком резво ныряет к ботинкам вниз – и привлекая внимание к жесту, и разгоняя шум в ушах.

Кто-то долбился в ванную, так что через минуту, или через десять, все отвлеклись; замок щелкнул, и выплыла фигура; Алекс даже не понял кто, потому что панически зашнуровывал ботинки. Он ничего не понял. Боковым зрением – шубка; колготки! Ботфорты!!! Кто это?! Он отказывался поднимать голову; развязный хриплый голос пропел что-то вроде «вау, мальчики, как вас много», фигура подхватила что-то и выплыла из номера, крутя попой, как из кадра.

Ринат тряхнул его. Алекс сфокусировался.

– Теперь вы за все ответите.

– Вы? – с дурным весельем переспрашивал Алекс, но его опять тряханули, как тряпичную куклу.

– Охреневшая семейка…

Ринат продолжал держать его, полуобмякшего, когда на первый план выступил Юрий – его-то Алекс даже и не приметил за широкими пиджаками – и начал бить в грудь. То есть Алекс сначала принял это за шутку, прежде чем задохнулся всерьез. И Юрий тоже начинал как в шутку. Будто не умел. Потом разошелся. Ринат держал (хотя обмякший Алекс и не делал попыток вырваться), а Юрий бил. С отчаянием, чуть ли не всхлипывая. Как за поруганную веру. Fuck . Почему «как».

– Что? – задохнувшись опять, Алекс все-таки спросил и, согнувшись, то ли сплюнул, то ли попытался сплюнуть. – Теперь все можно?

THEO: бога нет значит все позволено

Теперь Алекс точно сплюнул – тягуче, но на ботинок Юрию не попал.

Его, обмирающего, полуобморочного, вели – двери, двери, коридоры, длинные лампы, одна даже мигала, как в дешевых триллерах.

Кулер. Тележка горничной, покинутая. Что. Куда бежать.

Еще минуту назад это было пьяно, бредово и чуть ли не забавно, а теперь Алекс, пытаясь отдышаться, подавлял одышливую же паническую атаку – холодело в ногах, потели ладони, – хотелось упереться в этот гребаный ковролин и тормозить, пятками, носками; потому ли, что в нем сработал генетический страх? То, что еще минуту назад казалось дурацким приключением не с ним – маскарадом, – сменялось странной уверенностью, что теперь-то его уведут в подвал, и то, что вокруг будут крутить барабаны большие гостиничные стиральные машины – современные, – только усилит эту неотвратимость воронки.

THEO: фотографироваться ваше величество

Что-то его услышало.

Что-то парадоксально спасло его после того, как они мучительно долго ждали лифт.

Ринат нажал большой зеленый круг нулевого этажа – ну ладно хоть не ниже; в лифте уже ехали трое, так что втиснулись не все, кто его вел. Медленно соображая, туго-ржаво все это прокручивая, Алекс не сразу понял – а только этажа через два, – что трое говорят на английском. Безупречном британском. Лощеные такие мужики, хотя это, скорее, casual .