Александра Полстон - Санта–Барбара II. Книга 3

Дэвид не мог скрыть своего волнения, монета жгла его пальцы. Он как бы тайком опустил ее в карман пиджака.

— Шейла, — сказал Самуэль Лагранж, передавая Дэвиду чек, — ваш муж тоже очень удачливый человек даже более удачливый, чем я.

— Но у меня, почему‑то есть уверенность, — сказал* Шейла, — что если бы вы бросили монету, то Дэвид бы проиграл.

— Это игра, — сказала Сильвия, — всегда кто‑то выигрывает или же проигрывает.

А Дэвид стоял, сжимая в руках чек. У него внезапно появилось желание признаться во всем, перевести все в шутку, но он встретился взглядом с Шейлой, в нем было восхищение и нескрываемая радость, ведь эти деньги решали все их проблемы.

— Шейла, я бы хотел пригласить вас на танец, — сказал Самуэль Лагранж. — Я думаю, Дэвиду стоит побыть одному, немного прийти в себя, ведь он даже побледнел.

Дэвид еле унял дрожь в руках.

Так и сжимая чек в руках, он подошел к Бобу Саймаку и Вальтеру.

— Я поздравляю вас, мистер Лоран, — телохранитель пожал Дэвиду руку, — не каждый день бывает такая удача.

Но тут же на плечо Дэвида легла рука Сильвии:

— Можно я приглашу тебя на танец? — сказала она, — мне очень хочется потанцевать со счастливым человеком.

Сильвия тесно прижалась к Дэвиду, и они стали медленно танцевать.

— Все так неожиданно, — призналась Шейла Самуэлю.

Тот тут же поспешил успокоить ее.

— Счастье всегда бывает неожиданным, хотя, честно говоря, я не думаю, что это счастье и может быть, я совершил ошибку.

— Нет, Самуэль, эти деньги принесут нам счастье, они нам действительно очень нужны.

— Ну, что ж, Дэвид получил их честным способом, он их не украл, никого не ограбил, он просто обыграл меня. Удача улыбнулась ему.

Шейла с благодарностью заглянула в глаза Самуэлю Лагранжу. Тот немного вяло улыбался. Шейла привстала на цыпочки и поцеловала его в губы.

— И ты не боишься, что тебя за это осудит муж?

— По–моему, он слишком счастлив сейчас для того, чтобы заметить такую малость.

— Ты считаешь поцелуй малостью? — рассмеялся Самуэль Лагранж, — ведь я предупреждал за обедом, с него все начинается.

— Нет, Самуэль, это совсем другой поцелуй, и он не является началом чего‑нибудь большего. Я просто благодарна тебе за то, что ты пригласил нас на яхту, ведь честно признаться, я ждала чего‑то — и вот мои надежды оправдались.

— Я рад, что смог сделать тебя счастливой, — признался Самуэль Лагранж.

— Но мне, Самуэль, как‑то не по себе, ведь мне кажется, я счастлива сейчас за твой счет.

— А счастливой можно быть только за чей‑то счет, — улыбнулся Самуэль Лагранж, — ведь счастье на земле существует в ограниченном количестве, и просто кто‑то умудряется брать от него немного больше, чем ему причитается. И вот я всего лишь проиграл часть того, что сумел урвать.

— Урвать счастье — засмеялась Шейла, — это как‑то не звучит.

— Почему? Зато это правильно, — возразил ей Самуэль.

А Дэвиду Лорану в это время не верилось в собственную удачу.

«Боже мой, пятьсот тысяч долларов, — думал он, — ведь это такие деньги! И вот так вот просто, даже не верится».

Он еще раз взглянул на чек: нет, все было правильно: и сумма, и размашистая подпись Самуэля Лагранжа, и чек выписан на его имя.

И тут Дэвид внезапно почувствовал себя другим человеком. Он уже по–иному смотрел на яхту, на роскошь, окружающую его. Он стоял, вцепившись руками в поручни, и смотрел на темную воду, в которой мерцало тусклое отражение звезд. Он пытался отыскать взглядом в ночи берег. Ведь где‑то там, далеко находился его недостроенный дом, его неоконченная мечта, еще не воплотившаяся в жизнь. И он понимал, что теперь можно спокойно окончить ее, но почему‑то удовлетворения от этой мысли Дэвид не ощутил. На душе было тягостно, и Дэвиду хотелось как можно скорее убраться с яхты.

Он, озираясь по сторонам, опустил руку в карман и нащупал предательскую монету. Он извлек ее и поднес почти к самым глазам.

«Ее нужно выбросить» — думал Дэвид.

Но рука словно бы не слушалась его, он никак не мог заставить себя швырнуть монету в воду, пальцы не разжимались, монета словно бы приросла к его ладони.

«А может, я очень удачливый человек? — подумал Дэвид. — Но нет, — тут же он возразил сам себе, — если бы ты был удачлив, то выиграл бы честно. Ведь это было гак просто — взять настоящую монету и сыграть, ведь ты же, Дэвид, ничего бы не потерял. Ведь у тебя в кармане лежала еще одна монета, настоящая. А теперь получается, что ты украл эти деньги».

Но тут же Дэвид возражал сам себе.

«Настоящая монета тоже могла выпасть «орлом» вверх. Но ты же не захотел этого? Ты же не захотел искушать судьбу?»

Дэвиду не хотелось подходить к Шейле, и он издалека смотрел на то, как та беседует с Самуэлем Лагранжем. Он вдруг почувствовал себя далеким от нее.

Дэвид подошел к Вальтеру и Бобу, взял бокал с виски и жадно выпил его.

— Я понимаю волнение, — сказал Вальтер, — если бы мне так повезло, я бы напился вдрызг. А ты, Боб?

Телохранитель засмеялся.

— Не знаю, мне никогда не доводилось выигрывать такие большие деньги. Но думаю, через день, а то и через два, вы, мистер Лоран, вновь почувствуете себя обыкновенным человеком. Вы привыкнете к своему состоянию, а может быть, вам завтра захочется сыграть, и вы все проиграете.

— Нет, я больше не буду играть, — твердо сказал Дэвид Лоран.

— Так говорят все, кто выигрывает, — предостерег его Вальтер.

Дэвид взял еще один бокал с виски и выпил.

— Сейчас мне стало немного легче, — признался он. Боб Саймак как‑то странно посмотрел на него и криво улыбнулся.

— У меня даже перестали дрожать руки, — Дэвид сжал пальцы на поручнях.

— А вы не хотите сыграть со мной? — предложил Вальтер, — правда, я не могу поставить на кон такие большие деньги, как Самуэль, но зато у вас есть, что поставить.

Но Вальтер тут же рассмеялся:

— Нет, я не буду играть, вы слишком счастливы и удачливы. В одном случае я проиграю, а в другом сделаю вас несчастливым. Нет, я лучше буду жить своей жизнью.

Сильвия подошла к мужчинам. Она некоторое время молча пила шампанское, а потом посмотрела на Дэвида каким‑то уже иным взглядом. И странное дело, Дэвида уже не смущал этот ее немного вызывающий взгляд, он внезапно понял, что сможет, если захочет, обладать этой недоступной ранее для него женщиной.

— А теперь уже я приглашаю вас на танец, — внезапно для себя сказал он, лишь только для того, чтобы проверить свое предположение.

И тут же на лице Сильвии появилась приветливая улыбка.

— Я ждала этого приглашения.

Она положила ему руки на плечи, и Вальтер принялся отбивать в ладоши такт музыки.

— Странная вещь — танцы, — сказала Сильвия.

— А что в них странного?