Александра Полстон - Санта–Барбара II. Книга 3

Наконец, девушка отошла от него и приблизилась к Давиду. Но смотрела она на Шейлу.

— Шейла, вы не будете против, если я немного потанцую с вашим мужем? — и, не дожидаясь разрешения, она взяла Давида за руку.

Тому ничего не оставалось делать, как проследовать с ней на середину палубы.

Музыка зазвучала немного громче, и Дэвид почувствовал, что не может противиться желанию Сильвии, словно не он, а она вела его в танце.

Шейла, оставшись одна, почему‑то почувствовала облегчение. Самуэль Лагранж неспеша приблизился к ней.

— Чудесный вечер, — сказал он.

— Да, в городе редко замечаешь, какие огромные и яркие звезды на небе, — произнесла Шейла.

— Это, наверное, потому, что вы редко глядите в небо. В городе они точно такие же, если смотреть на них с крыши. Ты, Шейла, не жалеешь, что приехала ко мне в гости?

— Нет, нисколько, Самуэль, мне хорошо здесь и почему‑то спокойно.

— Даже несмотря на все мои предложения?

— Но ведь я не принимаю их всерьез, — улыбнулась женщина.

— Хорошо, Шейла, если ты не желаешь стать моей женой, то может быть, ты согласишься полюбить меня?

— Полюбить? — Шейла рассмеялась, — это не делается по заказу.

— Нет, но подумай, ведь должен существовать какой‑то толчок, который может направить твои чувства, ведь ты же как‑то смогла полюбить Дэвида?

Шейла задумалась.

— Это довольно сложно объяснить, почему ты любишь одного человека, а не любишь других.

— Сложно, но все‑таки возможно. Каждая любовь с чего‑то начинается: это может быть взгляд, поступок, даже мельком услышанная фраза. Ведь что‑то такое было? — настаивал Самуэль Лагранж.

— Мне не хочется об этом говорить.

— Но я прошу, — вновь сказал Самуэль Лагранж.

— Любовь — это какое‑то сумасшествие, — призналась Шейла.

— Так ты что, сумасшедшая? — улыбнулся Самуэль.

— Нет, потом все приходит в норму, а сумасшествие — это начало любви.

— А, теперь я понял. Ты считаешь, Шейла, что способна влюбиться только в сумасшедшего человека?

— Да, может быть, — произнесла женщина.

— Так значит, сумасшедший поступок… — задумчиво проговорил Самуэль Лагранж.

Музыка кончилась, и Сильвия с Дэвидом подошли к беседующим.

— У тебя на яхте становится скучно, а я не привыкла скучать, — сказала Сильвия, обращаясь к Самуэлю Лагранжу.

— По–моему, Вальтер и Боб не скучают, — хозяин яхты указал рукой на телохранителя и автогонщика, стоявших с бокалами виски у парапета. — Сильвия, — спросил Самуэль, — как ты думаешь, я способен на сумасшествие?

Блондинка прищурила глаза и убежденно произнесла:

— Ты абсолютно не способен на такое.

— Почему?

— Ты слишком точно все просчитываешь в жизни. На сумасшествие, по–моему, способен лишь один Вальтер, поэтому он и автогонщик.

— Ну, что ж, может быть и так. Так ты скучаешь, Сильвия.

— Немного, во всяком случае, еще пять минут, и я пойду спать.

— Тогда, чтобы как‑то тебя развеселить, я предлагаю игру. Я хочу сыграть, — Самуэль Лагранж обвел присутствующих взглядом и остановил свой выбор на Дэвиде, — с моим гостем.

— Во что же? — поинтересовался Дэвид.

— А это мы сейчас и решим. Главное, не во что играешь, а что ставишь на кон.

Дэвид развел руками.

— Но у меня практически нечего ставить.

— А это и не нужно, — успокоил его Самуэль Лагранж, — главное — азарт, желание выиграть. И поэтому я могу предложить одну забавную игру: деньги на кон ставить буду только я, — Самуэль Лагранж осмотрел присутствующих, — только я, и поставлю я на кон пятьсот тысяч. А вы, Дэвид, можете проверить свою удачу. Я могу эти деньги проиграть, а вы можете выиграть, ничего не проиграв.

— Как? — не понял Дэвид Лоран и пристально посмотрел на Самуэля Лагранжа.

Тот казался веселым и беспечным.

— Просто, ведь деньги — ничто, они приходят и уходят, тем более, пятьсот тысяч — это не такая сумма, из‑за которой я сильно расстроюсь, хотя деньги немалые.

— Но здесь мы не в равных условиях, — заметил Дэвид Лоран, — вы ставите деньги, я же не ставлю ничего.

— Вы… — Самуэль Лагранж задумался, — просто проверите, удачливы ли вы в жизни. У вас есть блестящий шанс — ничего не теряя, приобрести, и приобрести довольно значительную сумму.

— Да, — Дэвид осекся, он нащупал в кармане монету, подаренную ему старым официантом, — в принципе, я согласился бы сыграть, — у Дэвида в голове уже шевельнулась злорадная мысль, как он может обыграть Самуэля Лагранжа.

Но тут же он подумал:

«А если раскроется обман? Если его уличат? Ну, что ж, если уличат, то я все переведу в шутку, все посмеются, все останутся довольны. А если никто ничего не заметит, то я смогу выиграть деньги».

Он немного растерянно улыбнулся:

— Условие, конечно, для меня очень выгодное и отказаться с моей стороны было бы большой глупостью.

— Вот и я думаю, а если вы выиграете, значит, вы счастливый человек, Дэвид.

Увидев как рассуждают Дэвид и Самуэль, Шейла подошла к ним.

— Значит, все остается, как договорились: я ставлю пятьсот тысяч, а вы, Дэвид, не ставите ничего. Так во что мы будем играть? — пытливо взглянув на Дэвида, спросил Самуэль Лагранж.

— Проще всего швырнуть монету и посмотреть, кто же выиграл.

— Швырнуть монету? — Самуэль Лагранж задумался, — в принципе, мысль резонная и довольно занятная. Монета — беспристрастная вещь. Когда‑то в детстве я любил забавляться этой игрой, и, знаете, Дэвид, мне ужасно везло, я обыгрывал всех своих сверстников, обыгрывал даже взрослых, которые пытались играть против меня. Так что здесь я в очень выгодном положении.

— Но и мне везло в детстве, — твердо сказал Дэвид.

— Да, но у меня, к сожалению, нет монеты, — Самуэль Лагранж немного растерянно улыбнулся. Сейчас, я обращусь к Бобу, скорее всего, у него есть.

— Не надо, — остановил его Дэвид Лоран, вытаскивая из кармана долларовую монету.

— О, замечательно, у вас есть монета. Что ж, ваша монета и за вами ход.

— Что выигрывает? — спросил Дэвид.

— Можете выбрать сами, видите, я не сомневаюсь в своей удаче, но мне всегда везло на «решку». Чтобы игра была честной, — продолжал Самуэль Лагранж, — подбрасываю я, а вы ловите. Хотя нет, — остановился он, — пусть все сделает Сильвия. Значит, вы поставили на «орла», а я на «решку».

Сильвия уже не скучала.

— Полмиллиона, — сказала она, — приятно решать судьбу денег, таких больших денег.

Она приняла монету из рук Дэвида и высоко подбросила ее вверх.

— Ловите! — крикнул Самуэль Лагранж, и Дэвид поймал монету. — Ну, что ж, посмотрим.

Дэвид медленно разжал кулак.

— «Орел»! — воскликнула Сильвия, — Самуэль, ты проиграл.

— Ну, что ж, — вздохнул Самуэль Лагранж, — это всего лишь половина того, что для меня выиграла ваша жена. Так что, мы квиты. Проигрыш есть проигрыш — Самуэль вытащил из кармана чековую книжку и тут же, на коленях, выписал чек.