Генри Крейн - Санта–Барбара V. Книга 2

Хотя Мейсон говорил очень запутанно, выражаясь тяжелым и туманным языком, Уэйнрайт поняла его — достаточно было только взглянуть в его глаза…

И Джулия, поняв, что Кэпвелл твердо убежден никогда больше не возвращаться к юриспруденции, замолчала и не поднимала больше этот вопрос…

Мейсон все время пытался завести разговор о том процессе, но Джулия, как правило, только отшучивалась, переводя беседу на Генри Джакоби и на его теперешние неприятности.

Наконец, однажды Мейсон не выдержал и напрямую спросил:

— Я никак не могу понять, откуда всплыла эта дискета с письмом Лили Лайт? Джулия только усмехнулась.

— Ну, насколько мне известно — из выдвижного ящика письменного стола Джакоби.

Однако Кэпвелл был настроен более чем серьезно, и потому сказал:

— Я не шучу.

— А разве я шучу?.. — спросила в ответ Уэйнрайт и улыбнулась.

Она старалась сохранить на своем лице полнейшую серьезность и невозмутимость — только в глазах поблескивали озорные огоньки.

— Но почему… — начал было Мейсон, но Джулия быстро перебила его:

— Ты хочешь спросить меня — почему она не всплыла раньше?..

Он согласно наклонил голову.

— Да. Да, Джулия, почему она не всплыла раньше, эта дискета?..

Она нарочито тяжело вздохнула.

— Потому, дорогой, что для этого надо было сопоставить факты.

— И, как только ты сделала это, дискета появилась сама по себе?..

Сказав это, Мейсон испытывающе посмотрел на Джулию — та выдержала взгляд.

— Ну, допустим, не сама по себе…

— А как же?..

— Она всегда там лежала…

Прищурившись, он спросил:

— И кто же положил ее туда?..

— Я думаю — Джакоби…

— Точно?..

— Просто уверена в этом… Ведь стол в офисе наверняка принадлежал ему…

— Значит, и в винчестере компьютера был текст, выполненный им?..

— Конечно.

— И ему никто не помогал?..

— Разве что. Лили Лайт. Хотя, скорее всего, конечно же — авторство принадлежит Джакоби.

С интересом посмотрев на свою возлюбленную, Мейсон произнес:

— Джулия… Мы ведь с тобой не чужие друг другу люди — не так ли?..

Уэйнрайт улыбнулась.

— Надеюсь.

— Так и есть.

— У меня еще не было случая убедиться в обратном скорее, наоборот.

— Тогда — скажи мне одну вещь… Обещай, что ответишь…

Она передернула плечами и ничего не сказала.

— Послушай, если мы с тобой так близки друг другу… — начал было Мейсон, но Уэйнрайт быстро перебила его словами:

— Ну, и какое же это имеет отношение к Генри Джакоби и всему минувшему процессу?..

— Самое прямое…

— Какое же конкретно?..

— Скажи мне честно… — Мейсон, подсев к ней поближе, приобнял свою возлюбленную за плечи и спросил: — Ты случайно… Ты случайно не помогла ему в этом?..

Та честно округлила глаза.

— Кому?.. Джакоби.

Резко передернув плечами, Джулия ответила вопросом на вопрос:

— А почему ты об этом спрашиваешь?..

— У меня есть некоторые сомнения…

— Сомневаешься в моей порядочности, Мейсон?..

Тот мягко ответил:

— Послушай… Я ведь тоже профессиональный юрист и кое‑что понимаю в этом деле…

— Ну, и…

— Значит, ты не помогла Джакоби… В том, чтобы эта дискета и этот текст в компьютере всплыли именно в нужное тебе время?..

Мейсон вновь посмотрел на Джулию испытывающим взглядом.

На этот раз та, отвернувшись, очень тихо но, тем не менее, внятно произнесла:

— А вот этого, Мейсон, я тебе никогда не скажу…

И Мейсон, понимающе посмотрев на нее, отвернулся… Он не мог в этот момент взглянуть в ее глаза…

В ту ночь Джулия, как и обычно, заснула на его плече.

Мейсон же долго не мог паснуть. Он все время думал, какое же надо было иметь мужество, как надо было полюбить его, чтобы решиться на такой шаг…

В углу комнаты горела маленькая красноватая лампочка. Снежные хлопья тихо ударялись в окно, и казалось, что время остановилось в этом зыбком золотисто–коричневом полумраке. В комнате было очень тепло. Изредка потрескивали трубы где‑то под окнами…

Джулия пошевелилась во сне, и одеяло, шурша, медленно соскользнуло на пол.

— Как же ты все‑таки прекрасна!.. — едва слышно, одними только губами произнес Мейсон. — Какое чудо эти колени!.. А эта нежная тайна груди!..

Он ощущал ее волосы на своем плече и губами чувствовал биение пульса в се руке…

— Как ты прекрасна!.. — вновь прошептал Мейсон, не в силах сдержать себя.

Осторожно, чтобы не разбудить ее, он опять натянул одеяло.

Джулия что‑то пробормотала во сне и замолкла, после чего, не просыпаясь, медленно обняла его за шею…

Кэпвелл уже был на той зыбкой грани яви и сна, когда вспомнил ее слова: «А вот этого, Мейсон, я тебе никогда не скажу…»