Татьяна Свичкарь - Мед багульника [сборник]

— Это что растет — овес? Овес вроде бы…

— Галин Иван, а мы правильно идем?

— Правильно, правильно, — обнадеживал Федя Садчиков, ориентировавшийся на местности, как собака. Федя перешел уже на третий курс, и каждое лето мотался по экспедициям, так как собирался стать археологом.

Поля тянулись бесконечно. И все же после химического воздушного коктейля большого города, откуда они утром выехали, этот влажный, настоянный на травах воздух, оживил всех. А тут еще солнышко начало проглядывать — вечернее, но все равно ласковое солнышко меж тучками по-над лесом.

— Классно, что мы без груза, — сказала Ася, — Мне мама чего только ни напихала в рюкзак. Консервы: уверена, что мы здесь оголодаем. Вещей — вагон. Я достаю, она их обратно запихивает. И свитер, и куртку, и вязаную шапочку — представляешь? Вдруг, говорит, ночью будет холодно спать.

— А ты моего крокодила видела? — осведомилась Света, — Говорю Динкиному Сергею: «Ты в этом разбираешься, купи рюкзак и спальник». Он ухватился — давай, дескать, деньги, я тебе все самое лучшее выберу. Он такие поручения обожает, как пацан. Приносит. Ну, спальник еще ничего, а рюкзак — альпинистский. Карманы впереди, карманы по бокам… Когда я этого крокодила набила, он стал выше меня, а уж толще — не говорю. Он в дверь грузовика не влезал, в открытую…

— А как же альпинисты такие в горы таскают?

— Ну, там чокнутые дяди, которым это доставляет удовольствие. Мне подруга рассказывала, у нее парень альпинист. Чуть ли не снежный барс. Она говорит: «Что прут на себе эти мужики — нам с места не сдвинуть».

— А где он побывал? — заинтересовалась Ася «снежным барсом».

— И на Кавказе, и на Алтае, и на Тянь-Шане, и еще она говорила про какие-то горы незнакомые. Последний раз вообще пришел никакой. Там пурга была, они спали на каменных выступах, привязывали себя к ним.

При мысли о замерзающих мужественных альпинистах, путь начал казаться совсем легким. Ася лишь слегка морщилась, поглядывая на натертую ремешком сланца ногу.

— Долго еще? — подала голос Ирка Прохорова, — Галин Иван, вот-вот стемнеет уже.

— Девочки, мы сейчас мимо деревни проходим, туда за молоком будем ходить. А за деревней почти сразу лагерь.

Далекие крыши домов проплывали мимо, как вдруг Федя почти завопил:

— Вижу! Дядь Колин грузовик вижу! Костер вижу тоже! Костер развел, класс!

— Пришли, ура! — провозгласила Ирка.

— Ой, ноги не ходят, донесите меня кто-нибудь…

— Галин Иван, сейчас палатки будем ставить, да?

Место оказалось чудное. Поле, с двух сторон окаймленное лесом, обрывалось впереди темнеющим вечерним воздухом. Со слов начальницы все уже знали, что там, на обрыве — раскоп. А вот тут, где и дубы, и сосны, и орешник, и все разнотравье июльское — им жить.

— Давайте пока одну большую палатку поставим, шатровую, — предложила Галина Ивановна, — В ней и переспим, а утром будем расселяться.

— Вы думаете, кто уснет? — фыркнула черноволосая, полная Нина Сумская, — Наши парни дадут уснуть, как же! В колхозе когда были — с ними до трех ночи, блин, никто не спал. То курят, то анекдоты травят, то магнитофон врубят.

— Да? А кто к нам на нары лез и просил — поставьте блатягу, поставьте Шуфутинского… — передразнил Сережка Кузьменко, полтора метра с кепкой, по кличке «Большой».

— Балда! За чаем лезли — у вас же там розетка была. Куда б мы кипятильник включили — тебе в уши?

Дядя Коля поднялся от костра и приветствовал подходящую публику:

— Дотопали? Я уж думал — один ночевать буду.

Голубой грузовик, единственный штрих цивилизации на фоне природы, выглядел пришельцем из столь же далеких времен, как динозавр. Только наоборот, в другую сторону эры.

— Помоги стащить, а, — попросила Света, ухватившись за лямки своего рюкзака.

— Боже! — ужаснулась Ася, рванувшись на помощь, — Я думала, мы с мамой одни такие… Но ты-то чего сюда напихала?

— Тише! Не урони! А впрочем, роняй, мне уже все равно. А палатка? Спальник? Шмотки, потом я еще несколько прибамбасов придумала. Мне кажется, никто в большом шатре спать не будет, давай свою ставить.

Лучшее место заняла Галина Ивановна, как только решили расселяться.

— Мальчики, нам вот тут, под этим дубом, чтобы отдельно. Мы с Еленой Петровной тут в прошлом году жили.

Помощница начальницы, которую никто не замечал из-за полной ее безгласности, кивнула.

Света с Асей всей этой кутерьмы по обустройству начальства не заметили. В два счета они натянули свою канареечно-желтую палатку — это вам не грязноватая казенная брезентуха на шесть человек (а большинству так предстояло жить). Расстелили на полу пленку, надули матрасы. Светка торжественно достала из рюкзака подвесной электрический фонарь.

— А мы со своим светом будем!

— Не зажигай! — замахала руками Ася, — Сейчас пол-лагеря сбежится на огонек. Пошли к костру лучше чай пить. Я спать хочу, умираю, прямо стоя могу заснуть.

…Первый раз отступили тревоги последних недель. Они сидели на бревнах, вокруг огня, держа в руках кружки с дымящимся сладким чаем. И вытянутые ноги вроде бы перестали гудеть, и под носом выступил пот.

А через какое-то время, когда Ася уже умащивалась в спальнике, Света лежала, высунув голову из палатки.

— Звезды, — тихим от потрясения голосом говорила она, — Я даже забыла, что они есть. Смотри, как их много — небо аж светится, серое, а не черное. Это же целые миры. Ты посмотри, какие звезды…

Раннего подъема Галина Ивановна устраивать не стала. Всё равно о работе на раскопе сегодня думать не придется, надо заняться лагерем. Предстоит переделать тысячу дел: поставить большие палатки — продуктовую и камеральную для будущих находок, съездить в деревню за водой и договориться, чтобы им продавали молоко, составить список дежурных, разобрать привезенное. А еще прочитать ребятам лекцию о том, что их ждет. Лекцию можно сопроводить экскурсией на раскоп и на «могилу неизвестного предка».

Народ между тем отвратительно поздно — часам к восьми, начал выползать из палаток и протирать глаза. Сегодня погода ожидалась не такая, как вчера. Солнце стояло высоко, и было очень тепло. А будет — жара. Теперь стало заметно, что место, где они расположились — обжитое. К сосне был прибит алюминиевый рукомойник. В нем даже осталось немного воды, наверное, от вчерашнего дождя. В воде плавала рыжая хвоя.

На соседнем дереве висели правила, выжженные на деревянной табличке.

1. Сахем всегда прав.

2. Если сахем не прав — смотри пункт 1.

3. Чтобы жизнь медом не казалась — 5 горячих.

4. Чтобы жизнь никогда медом не казалась — 10 горячих.

И так далее, и так далее, список по воспитанию молодежи, причем все упиралось в «горячие».