Татьяна Свичкарь - Мед багульника [сборник]

— Вот погодите, — злодейски пообещал Большой, — Приедет граф Зубов — он пороть умеет. Лопатой порет.

— Видела я этого Зубова, — шепнула Ася, — Ростом до полсосны, глаза голубые, морда красная, руки как грабли. С пятого курса.

Постепенно жизнь входила в колею. Дядя Коля привез воды. Большой, демонстрируя свою лихость, развел огонь и вскипятил чай. Галина Ивановна велела вскрыть банки с яблочным джемом и наделать бутербродов. Можно было идти к столу. Стол представлял собой кусок земли, обкопанный вокруг канавой. Так и расселись, свесив в канаву ноги, и время от времени, ставя кружки на травку.

Галина Ивановна свою подняла, как бокал с шампанским и начала заздравную речь.

— Вставать будем в пять, — сказала она, — Лучше всего работается утречком и по холодку. Днем уходим в лагерь — обед и отдых, а потом опять на раскоп. Купаться можно здесь, прямо через лесочек спуститесь — и залив. Там вода теплая. А за раскопом уже Волга. Она гораздо холоднее и сразу глубоко. А я за вас отвечаю.

Напротив, через поле, вон, видите — Барский сад. Не спрашивайте, почему так называется, в общем, сад заброшенный. Туда можно ходить за малиной и вишнями. Да, еще! Нам нужно выбрать дежурных, составить список. На каждый день — мальчика и девочку.

— Кто ко мне пойдет работать девочкой? — задумчиво спросил Кирилл, смуглый парень с восточным лицом.

— Что за шуточки?

— Галина, Ивановна, я забочусь исключительно о списке. Не надо так грязно обо мне думать.

…На раскоп пошли после обеда. Вдававшийся в Волгу мыс отделял от «большой земли» овраг, утонувший в цветах. Городские жители — они и названий их не знали — белых, розовых, желтых, голубых. И запах был такой…мед, а не запах.

— Смотри, какая красота, — сказала Ася, взяв Свету за руку, потому что подходили к обрыву.

Раскоп представлял собой оконечность мыса, почти правильной треугольной формы. Мыс двумя обрывистыми боками вдавался: с одной стороны — в залив, с другой — в Волгу.

— Замечательное место выбрали они для своего городища, — тихо сказала Света. Вид отсюда был величественный. Свете он напомнил картину Левитана «Над вечным покоем». Волга медленно наливалась свинцовым цветом.

— Галин Иван, а ведь гроза будет…

— Пойдемте, товарищи, скорее, я вам еще могилу покажу.

Гроза шла со стороны Барского сада. Из-за деревьев поднималась чернота. И первый порыв ветра — сильного и холодного — торопил.

— Вот это здесь странно, — говорила Галина Ивановна, — Ветра идут в основном оттуда, а там «город мертвых». Обычно древние устраивали так, чтобы ветер дул наоборот: с города живых — на город мертвых.

Подошли меж тем к оврагу, и Галина Ивановна принялась объяснять сорока парам не слишком внимательных глаз.

— Видите, на том склоне две белые точки, ну вон — возле тех корней — кружочки такие белые. Это ножки. Овраг же разрушается, ступни тоже разрушились, упали, а это кости ног. Если в следующем году получим разрешение на раскопки, мы этого человека раскопаем.

— Труп — это мертвое тело, а покойник — мертвая личность, — процитировал Кирилл.

Но, уже не слушая никого, несколько парней спускались бегом, по не слишком крутому склону.

— Куда вы? — крикнула Галина Ивановна.

Кто-то на секунду притормозил:

— Так черепушку достать — на пепельницу!

— Вандалы! Вернитесь! — закричала начальница.

И тут туча, решив, видимо, что уже пора, громыхнула сначала, потом упали первые капли, и наконец на головы рухнул сплошной водопад.

— Домой! Скорее!

Накрывшись футболками, косынками, руками — все бросились в лагерь. И — минуя свои палатки, ручейком, один за одним ныряли в огромную, пустую еще камеральную. «На улице» стало совсем темно, и на все лады и оттенки по палатке хлестал дождь.

— Берите с собой очки и рубашки с длинными рукавами — от солнца, — припомнила Нина недавние слова Галины Ивановны, — Ни на каком юге вы так не загорите.

— Сколько времени-то? Седьмой час? А как же ужин?

— Будет ужин, будет, — успокаивал дежурный Кирилл, — Консервами вас накормлю, согретыми у самого сердца.

— А сегодня футбол, — чей-то глухой голос вспомнил еще не забытую программу.

— Вот-вот, в прошлый раз…

Долгий спор о футболе прервало появление Галины Ивановны и тихой Елены Петровны.

— Ну что, товарищи, не замерзли? — спросила начальница.

Революционное обращение звучало у нее очень естественно. Подсела к собравшимся — и начались воспоминания о предыдущих экспедициях. Вот, к примеру, как граф Зубов нашел древнее кольцо, и мерил всем девчонкам на палец, а оно подошло только его жене, беременной на четвертом месяце.

Света обернулась и увидела, что в углу палатки на расстеленном старом спальнике сидит парень. Чужой, незнакомый. Наверное, старшекурсник.

— Он что, живет тут? — с удивлением подумала Света, — Палатку сторожит, что ли?

Но Ася толкнула ее в бок — начальница говорила что-то интересное. И Света, отвернувшись, стала слушать.

Это случилось в третий или четвертый их вечер здесь. Все к этому времени уже напоминали партизан, не установивших связи с Большой землей. Голодные, мерзнущие… Установилась сырая погода. Света думала, что никогда она не страдала от холода так, как тут. Утром народ вскакивал, не дожидаясь пятичасового подъема. Все собирались у костра, и из-под рук у дежурных выхватывали кружки с горячим чаем.

На раскоп уходили в свитерах и куртках, но и там холодный ветер с Волги леденил пальцы. К двум часам шли в лагерь обедать, а после работать не удавалось, потому что начинался дождь. Маялись, не находя себе места в отсыревших палатках. Не приходилось думать ни о купании, ни о каких-то прогулках. К вечеру моросящий дождь прекращался и все живыми вешалками окружали костер, пытаясь довести отсыревшую одежду до мало-мальски сухого и теплого состояния. Мысль о том, что надо возвращаться в «неотапливаемую» палатку, и забираться в холодный спальник, а среди ночи бегать «в кустики» была совершенно невыносима.

— П-почему мама не положила мне с собой грелку? — стучала зубами Ася, залезавшая в спальник исключительно в куртке, брюках и вязаной шапочке.

— Есть еще такая хорошая вещь — электрический сапог.

— Кончай прикалываться! Куда б мы его тут включали? Лучше б шубу…

— А что? Твоя мама бы обрадовалась. Сказала — молодец, доченька, бери-бери…

— Нет, ну мы все-таки идиотки! А термос нам кто мешал взять? Набирали бы чаю — хоть ночью пили горячий.

— А ты видела, — хмыкнула Света, — как мальчишки сегодня заваривали? Настоящий чай кончился, они отошли в поле, нарвали в темноте первой попавшейся травы — и в котелок.

— Боже, а мы пили! Ты чего мне раньше не сказала?