Алексей Слаповский - Ксю. Потустороння история

– А шведский стол был отстойный, – сказала Наташа. – Помидоры и огурцы парниковые – это в Турции-то, летом-то!

– Да нет, терпимо, – не согласился Паша.

– Да? А почему мы в кафе каждый второй день ходили?

– Для разнообразия.

– А я о чем? Шведский стол – это и есть разнообразие, если он правильный!

– Было там разнообразие, – сказал Паша. – Но какое-то однообразное, быстро надоело.

– А кондишен в номере был дрянь, шумел как трактор! – сообщала Наташа.

– Это правда, – кивал Паша.

– И аквапарк в рекламе был написан, а оказался обычный бассейн, только два этих… Трамплина или как они?

– Водные горки, – подсказал Паша.

– Горки, да, но они такие, с трубами, только для детей, взрослый не влезет.

– Смотря какой взрослый! – улыбался Паша, оглядывая Наташу.

– Без намеков, я видела, там никто из взрослых не помещался! И даже чайника в номере не было, я чай с собой привезла, чтобы попить спокойно, не мотаться куда-то, а чайника нет!

– Кулер в коридоре был, – оправдал Паша.

– Кулер? Там вода даже до девяносто градусов не докипячивается, ты что, брал оттуда? Ты кипяток приносил пару раз, оттуда, да?

– Оттуда! – смеялся Паша, довольный, что провел жену. – И ничего ведь не случилось.

– Твое счастье, Паша! Я бы тебя убила, если бы инфекцию подхватила там! Из кулеров вообще воду брать нельзя, знаете, почему?

Это был вопрос не риторический, Наташа ждала удивленного вопроса. Оля в это время глянула на меня, и во взгляде этом я увидела легкую иронию по отношению к дочери. Но она спросила Наташу податливо, как бы серьезно:

– Почему?

– Потому что в этих бутылях неизвестно какая вода! Вода еще ладно, а вы представляете, что там внутри? Там же всякие трубочки, краники, вода через них течет, это же никогда не чистится! Я почему знаю, у нас в салоне, где я раньше работала, кулер стоял, что-то там сломалось или засорилось, мастер приходил, вскрыл его, я посмотрела – там грязи, как в канализации!

– Зато русских мало было, – сказал Паша.

– Это да. Немцы были, но они еще хуже русских. Бесцеремонные какие-то.

– Ты англичан не видела!

– А ты видел?

– Видел на чемпионате, когда ездил.

– Он на футбол ездил, на чемпионат мира, бешеные деньги заплатил, – пояснила Наташа. – А в отеле, между прочим, ничего спортивного не было практически, один теннисный корт.

– И тренажерный зал, – уточнил Паша.

– Мужской! Ничего для девушек – вообще! Зато спа-салон приличный, только платный. Потому и приличный, что платный. На четверку с плюсом.

Так они описали и оценили все. Экскурсии в какой-то доисторический город, от которого остался только фундамент, Наташа поставила двойку, Паша – слабую троечку, анимации, увеселению гостей фокусами, акробатикой, танцами и пением, Наташа присудила три с минусом, Паша поставил ноль, обслуживающий персонал был награжден Наташей твердой четверкой, Паша снизил на полбалла, до тройки с плюсом.

Они, как и тот запомнившийся мне в загсе человек цены-качества, во всем знали толк, понимали настоящую стоимость всего, но меня это не раздражало. Я видела, что и Олю это забавляет, мы с ней были заодно, взрослые члены семьи, которые слушают рассказы детишек о приключениях в летнем лагере.

Особенно Паша похож был на большого ребенка, бывают такие мальчики-мужички, степенные, рассудительные и на взрослых глядящие сверху вниз, независимо от роста. Имя ему очень шло – мягкое, как его русые волосы. Пшеничные волосы – по созвучию. Паша – пшеничные. Еще слово пашня подходит. Нараспашку. На раз Пашку. Что-то в словотворчество меня ударило. Оттягиваю момент, когда надо рассказывать о том, как я у своей двоюродной сестры чуть мужа не увела. Почти увела. Странное выражение, на самом деле никто никуда не уводится.

Но по порядку.

Мы сидели с Пашей за столом, он переключал каналы телевизора, Оля сидела на балконе, курила и смотрела на закат, Наташа в кухне мыла посуду с дочерней заботливостью.

– Читал я про твоего отца, – сказал Паша. – Считаю, все вранье.

– Теперь все равно.

– Не хочешь об этом? Извини. Ты правильно сюда приехала. Только в городе нечего делать, надо на дачу. Родители новую построили, а эту мне отдали. Старая, но там приятно. Я ее переделаю, ремонт вот закончим в квартире, не все сразу. Там до Волги десять минут. Пристанное, знаешь?

– Я тут ничего не знаю.

– Отличное место. На участке у нас яблоням лет сорок, тень, как в лесу, в любую жару прохладно. Причем, ты заметь, за яблонями давно никто не ухаживает, а яблоки все равно растут замечательные. И много. Наташка говорит – срубить, все пересадить заново. Зачем? Дача – не огород. Я отдыхать там собираюсь, а не грядки копать. А потом я ее все равно продам, куплю у самой Волги. Там есть дачи на берегу, не прямо у воды, а обрыв там такой, но он не осыпается, крепкий. И там у многих сараи с лодками, с катерами, а вниз стапель. Спускают прямо с дачи в воду, удобно. Хочу катер купить подержанный и доделать, у меня друг в этом соображает. В прошлом году купил «Ямаху» десятиметровую всего за триста тысяч. Убитая была, он ее привел в порядок, красотка стала такая, что… Продал – угадай, за сколько?

– Даже не представляю.

– Ну, навскидку?

– За миллион?

– За полтора! – радовался за друга Паша. – Подумаю и тоже таким бизнесом займусь. У меня и сейчас все налажено, машины восстанавливаем, я практически совладелец. Но в перспективе хочу на новые машины переключиться, на продажу. На старые спрос все меньше. Нет, спрос есть, но цены падают. А деваться некуда – или ты продашь за столько, за сколько возьмут, или вообще не продашь. Раньше, отец рассказывал, люди хватали любые, лишь бы колеса. И краденые, и утопленников, это которые тонули, и горелые. Сейчас все требовательные стали. Ты на чем ездишь?

– Сейчас ни на чем.

– А нравится что? Или все равно, не разбираешься в машинах?

– Почему? Даже увлекалась. Не то чтобы ездить, это не очень, а что-то почитать посмотреть, это интересно. Есть очень красивые машины.

– Я себе «мицубиши»-кроссовер взял, пятилетку. Почти даром. Все говорили – там проблем полно, многие смеются даже – что за фирма, если она кондиционеры выпускает, какие у них машины могут быть? А я им говорю: между прочим, они еще бомбардировщики и истребители выпускают! И главное – да, в машине проблемы, но руки есть или нет? Голова есть? Она у меня теперь с места рвет за десять секунд до ста, я на светофоре всегда первым ухожу. Не говоря, что по любой пересеченной местности легко проедет.

Паша говорил размеренно, уверенный, что мне все это интересно. В нем виделся человек, обо всем имеющий крепкое мнение. Заурядное, ограниченное и непоколебимое.

Но я с удовольствием впитывала каждое слово. И голос нравился – высоковатый, почти подростковый, но без ломки, устоявшийся.