Алексей Слаповский - Ксю. Потустороння история

– Здравствуйте! – ответила женщина.

– У вас так красиво, с ума сойти!

– Спасибо, – с достоинством ответила женщина.

Мне хотелось еще что-то сказать, как-то выразить свое восхищение, но от всего исходили такие волны гармонии и, главное, меры, что я догадалась: надо соблюдать эту меру, промолчать. И промолчала.

Мы постояли еще немного и пошли к Волге.

– Ты купальник-то надела? – вдруг озаботился Паша.

– А надо?

– Привет тебе! Мы зачем идем?

– Ты не обижайся, но я в прудах и реках опасаюсь плавать. В бассейне, в море – и то не везде.

– Это Волга, Ксюш, ты чего? Из нее рыбаки до сих пор воду пьют, прямо из воды! То есть – не кипятят. Нет, я бы пить не рискнул, но ты зря, давай зайдем, переоденешься.

Мы вернулись на дачу, я вошла в дом, достала три своих купальника, которые взяла с собой не глядя, когда наскоро собиралась. Раздельный красный, почти бикини, раздельный черный, более закрывающий, и черно-фиолетовый, сплошной спереди. Зеркало тут было только в старом платяном шкафу, мутное. Я надела сначала бикини – чтобы убедиться, что это негодный вариант. Надела сплошной – зная, что и его забракую. Забраковала, надела черный. То, что нужно.

Вот так мы делаем вид, что выбираем, когда выбор уже сделан – мудрое замечание от теперешней мудрой Ксении. Грош цена этой мудрости.

На реку предложил съездить, про купальник вспомнил, думала я. Почему? Да потому, что заранее повод ищет. Понимаете, мужики, скажет он верным друзьям, когда выпьет с ними и будет с горьким удовольствием каяться, я, пока ее раздетой не видел, еще держался, а когда она в одном купальничке передо мной осталась… Журнал «Максим» отдыхает, таких там на обложках нет! Я даже сел. Реально сел, мужики, не потому что так обалдел, нет, конечно, обалдел, да, но у меня физическая причина была, весь пляж увидел бы, что со мной творится, сел и сумкой прикрылся. И так все время прикрывался, в воду зайти не мог! Я же не пойду в одних плавках к воде с сумкой, а без сумки – порнография в чистом виде, все выпирает! Девушки, конечно, в восторге были бы, но там же и женщины пожилые, и дети. Да и мужчины тоже, зачем их расстраивать? Так и просидел на песочке все время. Она в воду пошла, я успокоился, хотел раздеться и тоже побежать, а она уже выходит, и у меня все опять – аж судорогой сводит. Еле до дачи дотерпел.

«И там оттянулся?» – спросят мужики.

«По полной!» – сокрушенно ответит Паша.

Так разыгралась моя фантазия, на самом деле все было иначе.

Мы шли дачными улицами, несколько раз свернули, прошли мимо высоких металлических опор, под которыми были массивные трансформаторы, а рядом такие же дачи, как везде.

– И не боятся люди, – сказала я. – Вредно же.

– Было бы вредно, не разрешили бы дачи строить. Нет, вредно, да, а что не вредно? Микроволновки, холодильники, думаешь, не вредно? Излучают еще как. А телефоны? Смерть в ухе!

Потом мы спускались по крутой асфальтовой тропинке. Шли мимо высокого краснокипричного забора, за которым виднелись купола с крестами.

– Это что? – спросила я.

– Какая-то резиденция церковная. Не интересовался.

Спустились к Волге, к пляжу. Справа виднелся мост – длинный, с плавным изгибом, а над пляжем, над крутым откосом, стояли большие, красивые дома.

– Вот где жить, – сказал Паша. – С другой стороны, очень на виду. И народ толпится перед глазами, как в городе. Нет, – отказался он. – Не вариант.

На песчаном пляже было много отдыхающих, мы не сразу нашли такое место, чтобы не вплотную к другим. Но все равно эти другие были близко. Сзади, ногами к нам, полулежал, опираясь на локти, мужчина лет тридцати, в бейсболке цвета хаки и темных очках, черноволосый и усатый. В руке у него была бутылка пива. Мужчина подолгу и внимательно смотрел то в одну сторону, то в другую, проверяя, все ли в порядке, и, убедившись, что причин беспокоиться нет, отпивал небольшой глоток и опять наблюдал. Справа лежала лицом вниз белокожая женщина с розовыми веснушчатыми плечами. Она развязала тесемки купальника, чтобы светлая полоска на спине тоже загорела. Конечно, плечи обгорят еще больше и будут болеть, но красота, как не нами сказано, требует жертв. Впереди, между нами и водой, мальчик лет десяти строил песчаный замок. Уже готовы были башенки и стены, теперь мальчик обкапывал замок рвом. Обкопав, начал рыть траншею к реке – чтобы ров заполнился водой, чтобы все было по-настоящему. А слева, на старом настенном коврике, где изображены были олени и озеро, расположилась женщина лет пятидесяти с таким большим животом, словно была беременна. Рядом с ней, на старой, белой, в пятнах, скатерти или простынке, в пластиковых контейнерах, на бумажках и картонках была разнообразная еда. Женщина брала ломтик огурца, окунала в соль, откусывала, клала остаток огурца в контейнер, брала дольку помидора, окунала в соль, съедала дольку, брала кружочек колбасы, отламывала от куска хлеба ровно столько, чтобы равно было колбасному кружочку, отправляла этот мини-бутерброд в рот, затем она вынимала из упаковки пластинку сыра, сворачивала вдвое, повторялась манипуляция с хлебом, потом женщина отпивала глоток газировки и все повторялось: огурчик, помидорчик, колбаска, сырок, газировка, все в том же порядке и строго по разовой порции, ничто не откусывалось дважды. Очевидно, в этом чередовании для женщины было особое удовольствие. Но вот капля помидорного сока упала ей на живот, женщина нагнула голову и высунула язык. Неужели дотянется? – думала я. Шея у женщины оказалась на удивление гибкой, а живот бугрился высоко, она дотянулась, и слизнула каплю, а потом для верности вытерла рукой. Я отвернулась.

Паша достал из рюкзака полиэтиленовую пленку и плед, постелил на песок пленку, а плед – на нее.

– А то песок потом так въедается, что не очистишь, – сказал он. – Ну, кто первый?

– Не вместе пойдем?

– Я бумажник взял, а то мало ли. Ты же тоже с собой все взяла? – он кивнул на мой маленький рюкзачок. – Телефон, деньги?

– Да.

– И как мы пойдем? Вот почему на машине удобней – все оставить можно. Ладно, давай я. Но учти, я долго плаваю.

– Ничего, подожду.

Паша разделся, немного смущаясь. Был он довольно плотный, но ничего лишнего. Ничто не раздражало, но ничто и не восхищало, обычное телосложение, и это мне нравилось.

Он пошел к воде – размеренно переступая ногами, выпрямив спину, поводя плечами. Походкой человека, на которого смотрят сзади и который это чувствует. Вошел в воду, долго шел к глубине, но все еще было мелко, и он, оказавшись в воде по пояс, рухнул вперед, скрылся, тут же вынырнул и энергично заработал руками.

Я почувствовала облегчение. Паши нет рядом, он не смотрит, как ты на него смотришь, не прислушивается к твоему голосу, не приглядывается к твоим взглядам, можно расслабиться и отдохнуть. Отвлечься на то, что тебя не касается, на уже обжитый окружающий мир.