Ренита Де Сильва - Под небом Индии

– Почему к ней пошел ты, а не я?

Когда-то мужу нравилась ее прямота. Теперь же Джайдип закрыл глаза. Он выглядел очень усталым.

– Она волнуется из-за того, что ты можешь испытывать к ней неприязнь…

– И у нее есть на это основания, – резко перебила его Сита.

Она ненавидела себя за свое поведение, однако ничего не могла с собой поделать. Солгав в первый раз, остановиться было уже невозможно. Ложь росла, как снежный ком, как рос бы ее живот, если бы она действительно была беременна.

Иногда Сите хотелось убежать. Однако тогда она потеряла бы слишком многое. Ее ложь раскрылась бы. Свекровь стала бы злорадствовать, а сын ее деверя стал бы королем. Ее родители были бы опозорены и вновь начали бы испытывать к ней отвращение. Ее муж был бы не просто разочарован – он был бы сломлен тем, что его избранница оказалась мошенницей, лгуньей, которая не остановится ни перед чем в стремлении добиться своего и готова растоптать чьи угодно чувства.

Некоторое время назад, когда проходил еженедельный дарбар для женщин королевства, призванный позволить им поделиться с Ситой своими заботами, жалобами и проблемами, решение ее собственной дилеммы нашлось словно само собой.

Она как раз пыталась разрешить спор между двумя женщинами из богатых семей, когда услышала, что в приюте «Дом на озере», который Сита основала вопреки воле королевского совета, одна незамужняя женщина родила ребенка; монахини как раз собирались отдать его на усыновление.

Именно тогда в голове у Ситы что-то щелкнуло и она поняла, что ей нужно делать.

Следующей ночью, лежа в постели, она сказала Джайдипу: «Забеременев, я решила, что должна дать что-то взамен. Я буду лично помогать сиротам и женщинам, оказавшимся в трудном положении».

Ее муж улыбнулся.

«Вместо того чтобы снять с себя часть обязанностей, ты хочешь делать еще больше. Прошу, не напрягайся слишком уж сильно, любовь моя».

С тех пор Сита под видом благотворительности объехала все сиротские приюты королевства. Вскоре она планировала посетить и «Дом на озере», где собиралась составить список женщин, которые должны были родить примерно в то же время, когда родила бы она, если бы действительно была беременна. Она хочет убедиться, что все они из хороших семей. Эти женщины были в отчаянии, и раз уж они все равно отдавали своих детей – то почему бы не отдать их королеве?

В том случае, если ни одной такой женщины Сите найти не удастся, ей придется взять ребенка из приюта. Именно поэтому она побывала во всех них – чтобы определить, из каких социальных слоев происходили жившие там дети. Впрочем, это было запасным вариантом: проверить ребенка из приюта столь же тщательно не удастся просто потому, что у нее на это не хватит времени, ведь ей необходимо дождаться девятого месяца своей «беременности», прежде чем брать новорожденного, иначе Сите не удастся выдать его за своего.

– Моя мать хотела бы тебе помочь, – сказал ей муж. – Есть женщина, способная определить, мальчика ты вынашиваешь или девочку, просто коснувшись твоего живота. Она очень стара. Эта женщина стала благословением для моей матери, когда та вынашивала нас с Правином. Она сумела даже предсказать, что у матери будет двойня! – Глаза Джайдипа сияли. – Просто представь, у тебя тоже могут быть близнецы!

– Я не хочу, чтобы какая-то старуха касалась моего живота, – коротко ответила Сита.

Лицо ее мужа вновь помрачнело. Ее слова причинили ему боль.

– Она не просто какая-то старуха…

– Джайдип, – мягко сказала Сита, уповая на ту любовь, которую он по-прежнему к ней испытывал, – ты должен понять, что у меня нет причин доверять твоей матери или женщине, которую она могла бы порекомендовать, особенно после того, что она сделала на мой день рождения в прошлом году.

Джайдип кивнул. От восторга на его лице не осталось и следа.

Сита потянулась к нему, желая преодолеть дистанцию, возникшую между ними в последнее время.

Однако Джайдип отвернулся.

Мэри

Тишина. 1936 год

По вечерам после рабочего дня Мэри подолгу гуляла. Ей не хотелось возвращаться в их с Чарльзом коттедж. Без него он был пустым и бездушным, и Мэри слышала в тишине голос своей совести.

Ты должна сказать ему, что ребенок, которого он ждет с таким нетерпением, не его.

На выходных, когда сияющий, заботливый Чарльз возвращался домой с подарками, осыпая жену комплиментами и строя планы на их совместное будущее, Мэри становилось еще тяжелее.

«Прекрати! – хотелось крикнуть ей. – Я не могу этого вынести! Прошу тебя, прекрати!»

Лишь в школе чувство вины на время оставляло ее.

Каждое утро, когда Мэри, входя в класс, слышала радостные приветствия своих учениц, она ненадолго забывала о своих заботах, о том лживом фарсе, в который превратилась ее жизнь.

Через неделю после того, как Мэри рассказала Чарльзу о своей беременности, он, приехав на выходные, неуверенно спросил ее:

– Я знаю, ты очень любишь свою работу в школе, но, возможно, если тебе станет слишком тяжело, ты переедешь ко мне? В большом городе тебе не будет скучно… – Увидев на ее лице смятение, он сделал паузу. – Если ты вдруг изменишь свое решение, обещай мне, что…

– Обещаю, – сказала Мэри.

Очередная ложь. Сколько раз она уже солгала с тех пор, как согласилась выйти замуж за Чарльза?

Ей хотелось, чтобы он уехал, и все же после его отъезда она бродила по коттеджу, не находя себе места. Когда стемнело, уснуть ей тоже не удалось. Угрызения совести были такими сильными, что Мэри не могла даже читать.

Поэтому по вечерам после работы, вместо того чтобы возвращаться в коттедж, она бродила по тропинкам, которые Чарльз показал ей, когда знакомил с городком.

Мэри все так же остро не хватало кузин, английского дома и тетушки с дядюшкой. Разлука с ними была для нее словно незаживающая рана. И все же, гуляя по городку в поисках отдохновения от терзавшего ее чувства вины, вдыхая резкий от запаха перезрелых фруктов воздух, слушая жужжание мух, глядя на мирно пасущихся на полях коров, на фермеров, которые мыли своих буйволов в реке, и на описывавших над баньянами красивую дугу птиц, Мэри вновь, как в детстве, начинала испытывать любовь к Индии. Она стала понимать, почему ее родителей так восхищала красота этой земли.

Мэри нравилось сидеть у реки, слушая ее тихий шепот, глядя на клевавших что-то на берегу цыплят, на женщин, наполнявших ведра водой и стиравших одежду; уходя, они бросали на нее из-под вуалей лукавые взгляды.

Она вспоминала, как играла с Амином и Ситой на берегу реки в городке неподалеку. Амин неизменно ждал их за занавешивавшим вход в его хижину куском ткани и, широко ухмыляясь, выскальзывал наружу, едва завидев Ситу и Мэри. Как же давно это было!