Ренита Де Сильва - Под небом Индии

Придет день, когда она вернется в этот городок и разыщет Амина. Придет день, когда она напишет Сите. Но не сейчас, когда, вместо того чтобы быть счастливой, Мэри разрывалась на части. Что же она делает, приводя ребенка в мир, где он будет жить во лжи?

О сколько же ошибок она совершила, обведя Чарльза вокруг пальца, использовав его! Мэри приводило в смятение то, что она продолжала жить как ни в чем ни бывало, даже несмотря на уверенность в том, что она движется в неверном направлении.

Иногда на реку приходили играть дети. Они резвились до самого заката. В такие моменты Мэри, гладя себя по животу, задумывалась о том, будет ли у ее ребенка такая же смуглая кожа, как у них.

Именно там, на берегу, Мэри однажды почувствовала это. В ее животе словно что-то затрепетало. Будто крошечный ротик пускал пузырьки.

Мэри восторженно погладила себя по животу.

– Привет, – сказала она ребенку, вновь ощутив трепет.

Отбросив с лица сбившиеся от ароматного ветра волосы, Мэри почувствовала, что ее рука мокрая от слез.

Сидя на лежавшем в тени манго поваленном стволе кокосовой пальмы, который она часто использовала вместо скамьи, Мэри глядела на серебристо-голубую воду, мерцавшую в закатных лучах, и разговаривала со своим ребенком.

Мэри вернулась в коттедж. Она была преисполнена решимости и теперь четко знала, как должна поступить. После долгих размышлений, рожденных чувством досады и вины, которые преследовали ее на протяжении всего их брака, заставляя ощущать смятение вместо счастья, Мэри, несмотря на ожидавшую ее неизвестность и боль, которую она, несомненно, причинит Чарльзу, почувствовала если не облегчение, то покой.

В детстве ее огорчало, что родители видели в ней совсем не того человека, которым она была на самом деле, желая, чтобы она стала кем-то другим. По правде говоря, до этого момента Мэри считала, что она и ее родители хотели совершенно противоположного.

Однако теперь она не была в этом уверена.

Ограничения всегда позволяли ей чувствовать себя в безопасности; правила были для нее защитой. Именно поэтому она и вышла за Чарльза – чтобы соблюсти приличия. Альтернатива была для нее просто немыслимой: она оказалась бы опозоренной и отвергнутой.

Но все в одночасье изменилось.

– Ты – дар более ценный, чем моя репутация, – сказала Мэри ребенку. – Более ценный, чем правила приличия. И я поступлю правильно.

Прия

Кокон. 2000 год

Прие снилось, что рядом с ее кроватью сидит отец и смотрит, как она спит в их с Джейкобом постели. Где Джейкоб? Должно быть, в очередной командировке.

Нет.

Нет, он… Джейкоб…

Прия проснулась в слезах. У нее в горле стоял ком. Ей трудно было дышать и глотать. Она не могла даже всхлипнуть. Ощущение было такое, словно в ее груди застыло что-то соленое и фиолетовое.

– Прия?

Она моргнула. Это не сон. Ее отец действительно здесь.

Та крошечная часть ее сердца, которая еще не умерла после того, как Джейкоб ее бросил, наполнилась нежностью к отцу. Он всегда был рядом с ней. Когда ей было семнадцать, именно он помог ей пережить смерть матери от внезапного сердечного приступа и не пустить свою жизнь под откос, несмотря на боль, которую испытывал сам. Именно он поддержал Прию в ее намерении записаться на курсы кинорежиссеров, хоть они и находились в Англии. Именно он часто прилетал к ней в первые дни ее жизни в чужой стране, когда Прия еще не успела встать на ноги.

И теперь прилетел вновь.

– Мне позвонил Джейкоб. Оставил сообщение, что волнуется за тебя.

Прию охватил жгучий гнев.

– Волнуется за меня? Ха!

– Ублюдок.

Отец произнес это очень тихо, однако Прию поразили ярость и яд, прозвучавшие в его голосе.

– Джейкоб рассказал тебе, что он сделал? – почти пропищала она, слыша в своем голосе унижение и досаду.

А почему это униженной чувствует себя она , а не Джейкоб?

– Я потом так и не смог до него дозвониться. Молодец, ничего не скажешь. Так что я подумал, что мне стоит приехать сюда и…

– Баба́…

Отец посмотрел на нее, и выражение его лица смягчилось.

– Я попытался до тебя дозвониться, но ты не брала трубку. Поэтому я позвонил в твой продюсерский центр, и они… Они мне все рассказали.

Его голос вновь задрожал от ярости.

Прия залилась краской. Вечеринка. Все эти люди. Вся ее команда. С чего ей вообще взбрело в голову устроить Джейкобу сюрприз? Если бы она этого не сделала, то по-прежнему находилась бы в уютном коконе неведения.

Однако теперь, похоже, о случившемся знал весь мир, включая ее семью.

– А дадиме [31] Бабушка ( хинди ). об этом известно? – спросила Прия, надеясь, что отец не стал рассказывать о случившемся своей матери.

С чего бы ему это было делать? Они не были близки. Однако на тот маловероятный случай, если он это сделал, Прия хотела быть готова.

Она устало закрыла глаза. Только разглагольствований бабушки ей не хватало!

– Твоя бабушка не знает о Джейкобе, – ответил отец. – Она больна. Ее врач попросил меня как можно скорее вернуться в Индию.

Последние несколько месяцев он провел в Нью-Йорке, прилетев туда по делам.

Прия открыла глаза и уставилась на отца, пытаясь осмыслить сказанное.

– Значит, плохо дело.

Он кивнул:

– Ей недолго осталось. Я как раз собирался позвонить тебе, когда узнал о том, что случилось у вас с Джейкобом…

Прия рухнула на подушки, вновь ощутив соленый вкус горя и розовато-лиловый аромат потери.

У нее не было сил разбираться в своих чувствах к бабушке. Опустошенность, которую она ощущала из-за предательства Джейкоба, затмевала все.

– Ты поедешь со мной? Думаю, твоя дадима хотела бы, чтобы мы приехали вместе.

Больше всего на свете Прия желала погрузиться в пустоту, в сон без сновидений. Ей хотелось обо всем забыть.

Однако миру до ее желаний не было никакого дела.

Ее бабушка умирала, и, несмотря на их сложные отношения, она была частью жизни Прии. Как и Джейкоб. Теперь они оба менялись, становясь эфемерными, смертными, и это ошеломляло Прию, лишая ее мужества.

В тот день, когда ее мать скончалась от сердечного приступа, Прия была в колледже. Ее вызвали из класса и сказали, что ее мама умерла. Единственная мысль, которая вертелась в голове у Прии, пока она пыталась осмыслить произошедшее, была о том, попрощалась ли она с матерью в то утро.

Я никогда не прощу себе, если не увижусь с дадимой перед смертью …

– Поехали со мной в Индию, – вновь заговорил отец. – Там ты сможешь спрятаться от мира и прийти в себя после того, что случилось. А заодно попрощаешься с бабушкой.

Предложение отца было соблазнительным.

Она не могла вечно прятаться ото всех, карая себя за то, как поступил с ней Джейкоб.