Лариса Баграмова - Проза

Муки нужно купить ещё: Верочка заметила, что запасов этого продукта в магазине всего несколько коробок, — и пару килограммов соли заодно.

«Не донесу», — с тревогой думает Верочка.

«Донесёшь», — слышит она свой же внутренний голос.

Но это завтра, надо же и передохнуть. А пока — в аптеку.

В аптечном зале большая очередь. Верочка просит предупредить, что она последняя, и садится на скамейку у окна. Очередь движется неспешно, и Верочка замечает, как пожилой мужчина, сделав покупку, тут же пристраивается в её хвост.

«Я последняя», — не вставая с места, громко сообщает ему Верочка.

«Да-да, меня предупредили», — кивает тот и начинает быстро стягивать через голову серый свитер, под которым оказывается ярко-зелёная рубашка.

Когда очередь доходит до Верочки, она замечает над окошком неброскую надпись: «Продажа витаминов не более 3-х упаковок в одни руки».

«А что, сейчас дефицит витаминов? Я как раз за ними», — сообщает Верочка девушке-фармацевту.

«Какие вам?» — устало отвечает та вопросом на вопрос.

«Мне поливитамины самые сильные и в самых больших пачках», — заявляет Верочка, — «Такие у вас есть? Или вы всем уже отпустили по три штуки в одни руки?»

«Это не я придумала, это распоряжение пришло из мэрии», — поясняет фармацевт.

Выходя из аптеки, Верочка оборачивается через плечо и видит, как мужчина в ярко-зелёной рубашке тоже покупает три большие упаковки поливитаминов.

«Надо сходить за мукой непременно сейчас», — отмечает она про себя и направляется к продуктовому магазину.

Купив шесть двухкилограммовых пачек пшеничной муки высшего сорта, Верочка останавливается напротив витрины с фруктами и не может оторвать глаз от спелых плодов. Особенно красивым кажется ей яблоко — вон то, самое крупное, с румяным наливным боком и свежей веточкой на макушке. Верочка покупает яблоко и бережно кладёт его в карман плаща.

Путь домой снова лежит мимо аптеки. Та уже работает в ночном режиме: через небольшое окошко в двери. Рядом с окошком стоит молодая женщина, держащая на руках плачущего ребенка. Верочка останавливается передохнуть и слушает жалобные детские вопли. Потом она достаёт из кармана яблоко и протягивает его малышу. Тот отталкивает её руки и заливается плачем ещё громче.

«Не надо ничего ему давать», — прикрикивает на Верочку мамаша, — «Не нужно ему ваше яблоко».

Верочка держит фрукт в руке и заворожено смотрит на него, словно на великое произведение искусства. Произнесёт ли кто-нибудь в здравом уме такую же фразу, какую сказала сейчас ей эта молодая женщина, через полгода после этого момента?

Ночью она смотрит по телевизору последние новости. Перевернувшиеся машины, пожары, встречи глав государств, спортивные победы и поражения, — всё, как обычно. Но она вдруг замечает, что с экрана полностью исчезла реклама фруктового сока — та, где жизнерадостная семья из пяти человек тепло обнимается на фоне цветущего яблоневого сада. Да уж, в доме повешенного не говорят о верёвке…

Перед сном Верочка ещё раз проверяет состояние веток. Те, которые стоят в кувшине и ведре, выглядят так же, как в первый день, когда она поставила их в воду. А ветки в аквариуме уже явно начинают портиться: с них тонкими ломтиками облезает кора, и вода в ёмкости становится мутной. Через несколько дней могут загнить. Наверное…

Прежде чем лечь спать, Верочка тщательно проверяет, заперта ли входная дверь. Может, врезать дополнительный замок? И надо бы купить крысиного яда, не хватало ещё пережить нашествие мышей. Пережить… Это слово помимо её воли звучит в Верочкиных ушах. Пережить. Надо пережить…

4

Утром Верочка просыпается от раздражённой брани дворника, водружающего на флагшток, расположенный рядом с её кухонным окном, праздничное полотнище. Ему мешают дотянуться до стены сухие ветки, и он, возмущаясь тем, что исколол себе руки, насылает на них всяческие проклятия. Верочка саркастически усмехается.

Сил идти по магазинам уже нет совсем. Тело болит, мышцы ноют и мелко подрагивают. В пятницу и субботу она взяла отгулы, а завтра первое мая, так что вчера и сегодня тоже оказались нерабочими днями: правительство совместило выходные и праздники, и получились небольшие каникулы.

В голове уже несколько дней звучит на разные голоса одна и та же фраза: «На всю жизнь не напасёшься, на всю жизнь не напасёшься». Раздавшаяся в первый раз, как оглушительный раскат грома, она приобретает всё новые и новые оттенки, и сейчас в ней слышны издевательски-насмешливые интонации. На Верочку наваливается новая боль, она зарождается где-то внутри, в районе солнечного сплетения, и разливается по телу пульсирующими волнами. Прижимая к груди подушку, Верочка зажмуривается и накрывается с головой одеялом.

Перед её глазами возникает разноцветная картинка пищевой цепочки, висящая в кабинете биологии на пятом этаже. На ней в весёленьких рамочках последовательно слева направо изображены ярко-зелёный куст с крупными белыми цветами, такого же размера пёстрая корова, жизнерадостно скалящий зубастую пасть серый волк, стройный белоголовый орлан, гриб с блестящей коричневой шляпкой и нечто бесформенно-розовое, символизирующее собой огромного микроба, пожирающего в конечном итоге все предыдущие элементы цепи. Все изображения подписаны: «продуценты», «консументы» — первичные, вторичные, третичные — и в самом конце «редуценты». От одной картинки к другой тянутся стрелочки, а между звеньями нагло и уверенно вклинивается горбатый гриф-стервятник — представитель «детритофагов». Это слово не нравится Верочке: детритофаги — пожиратели падали. Также Верочке не нравится, что на учебном плакате нет изображения человека.

Сейчас в Верочкином воображении место цветущего куста занимает большой горшок с засохшим фикусом из кабинета биологии, а потом этот же горшок, проскакав через все картинки, оказывается надетым на голову грифу-стервятнику, и тот лохматой когтистой лапой безуспешно пытается стянуть его с ободранной шеи.

Верочка ехидно хмыкает и выбирается из-под одеяла. По всей комнате, в коридоре, в прихожей несколькими этажами громоздятся друг на друге коробки, тюки, мешки с продуктами. Она уже не помнит, сколько сделала ходок. Поначалу планируя и записывая запасы закупаемого продовольствия, в конечном итоге она отказывается от этой мысли и сгребает с полок окрестных магазинов всё подряд: что полегче, поближе, попроще, подешевле и самое главное — посытнее. Свободное место теперь есть только на балконе, но туда Верочка ничего не складывает специально: увидят… Она с неудовольствием вспоминает вчерашний пристальный взгляд соседки на её тяжёлые баулы, когда они с ней в который уже раз сталкиваются днём у входной двери подъезда. Хорошо, что соседка не знает про лежащий в глубине одной из сумок приобретённый в спортивном магазине ледоруб…