Игорь Фёдоров - Отсчёт пошел!

— А у нас включают! И смотрят! И смотрят всё ! И особенно эти ток-шоу, где люди собираются, чтобы просто потрепаться, как у нас все плохо, вместо того, чтобы работать, чтобы у нас все было хорошо! А потом реклама! И музыка эта блевотная! Сериалы эти идиотские!

Кира, шокированная услышанным, молчала. Лида обняла себе за плечи и стала раскачиваться.

— Почему так? — спросил Борис у матери.

— Бабушка у нас любит телевизор, — как бы извиняясь, сообщила Кира, — включает фоном, когда хозяйством занимается.

— А Лида просила выключить телевизор?

— Да постоянно! — крикнула Лида.

Борис вопросительно посмотрел на Киру, та кивнула.

— А вы не пробовали как-то оградить Лиду от телевизора?

— Днем она в садике, или гуляет.

— А вечером?

— А вечером… Да… Телевизор.

— И дважды убегала?

— Да.

«Ну ты даешь!», — хотел сказать Борис.

— Не было бабушки, было хорошо! — сказала, почти простонала, Лида, продолжая качаться.

— Ну-ка, тихо!

— Будет потоп, будет вам тихо!

— Успокойтесь, пожалуйста, — попросил Борис и резко сменил тему, — Лида, а ты же, помнится, умножала в уме двузначные числа.

Кира почувствовала прилив гордости. Лида осталась безучастной, но перестала качаться, а руки опустила на колени.

— Она уже четырехзначные числа умножает! — похвасталась мама.

— Серьезно?

Лида чуть кивнула.

— Проверим?

— Поверьте на слово.

— Тебе трудно, что ли? — укорила мама.

— Верю-верю, — сказал доктор, чуть раздосадовано, — Лида, ты сказала что-то про потоп.

— А, — махнула рукой Кира, — ее очередная фантазия.

— Лида?

Девочка посмотрела на доктора с сочувствием, будто жалея его:

— Через сорок семь лет будет Окончательный потоп. Всем хана!

— Она это часто говорит, когда расстроена, — вставила Кира.

— А кто тебе сказал это? — поинтересовался Борис.

— Кто надо, тот и сказал.

— Ну-ка, не груби!

— Значит, все живое на Земле погибнет?

— Кроме рыб все погибнет, но вы-то раньше помрете, скорее всего.

— Лида!

— А что такого?

Доктор хлопнул в ладони, призывая к вниманию.

— Лида, посиди пока в спальной, мы с мамой поговорим.

Девочка пошла к двери.

— Не забудьте назначить лоботомию, — буркнула она по дороге.

А девочке только пять лет.

— Ли-да!

Как только дверь захлопнулась, доктор набросился на Киру:

— Ты почему раньше не позвонила? Видишь, в каком она состоянии?

— Отвлекать тебя не хотела, — виновато оправдалась женщина, — ты же занят постоянно.

— Не обо мне надо думать, а о дочке!

— Я о ней только и думаю. Ну ты же понимаешь, навязываться тоже как-то…

— Ладно.

Борис побарабанил пальцами по подлокотникам кресла.

— Лиде нужен уход и покой. Для начала — никаких телевизоров, больше живого общения. Детские игры, книги. Справишься?

— Конечно!

— Проблем не будет?

— Ты про бабушку?

— И про нее тоже.

— Ради внучки она откажется от телевизора.

— Дальше, выпишу лекарства. Это слабые успокоительные, витамины.

— Боря, спасибо! Ты извини…

— И еще…

— Да?

— Про потоп.

Кира улыбнулась:

— Ты же знаешь этих детей.

— Ты мне как-то сказала, что Лида как будто что-то знает.

— Да это когда было? Три года назад, примерно. Просто у нее всегда такой серьезный взгляд, будто что-то постоянно анализирует.

— И считает в уме?

— Считает, да. А что?

— За последнее время три ребенка в разных городах заявляли, что через сорок семь лет будет потоп, потому что мы, взрослые, не справляемся. Что у них миссия.

— И что это значит?

— Что они что-то знают, но между детьми не зафиксировано ни одного контакта.

— Ну и?

— Все трое обладают некоторыми способностями. Кто-то рисует хорошо, кто-то досконально знает биологию, и всем по пять лет. Это только те случаи, которые мне известны.

— Вот как?

— Так же за последние несколько месяцев участились побеги детей из дома, возраст тот же.

— А тут и Лида еще?

— Еще и Лида, — согласился Борис.

Кира подумала, принимая решение, и было видно, что она нервничает:

— А что, если ее… положить?

— Настаиваешь на госпитализации?

— Если можно.

— Боишься, что убежит?

— Она телевизор сломала, вдруг еще что сделает? Или даже с собой?

— Если дашь согласие.

— Да, конечно, ради ее здоровья.

За дверью послышался скрип половиц. Взрослые прислушались.

— Лида? — спросил Борис, приподнимаясь.

Раздался топот детских ног. Борис подбежал к двери, когда послышался звук открываемого окна.

— Лида!

Он забежал в спальню, но девочка уже прыгнула вниз. А после раздался этот крик.

Борис потом долго размышлял, была ли это попытка самоубийства, или же Лида решила сбежать в очередной раз. Его квартира находилась на первом этаже, ноги сложно сломать, не то, что разбиться. Но под самыми окнами располагался палисадник, окруженный металлической оградкой с острыми штырями.

И только сейчас я заметил, что Леся Дранко красивая, когда она подняла руку и начала ею трясти, пытаясь показать, что и на этот вопрос знает ответ.

— Так, опять Леся, — улыбнулась Антонина Ивановна.

Еле запомнил, как ее зовут. Я только вчера перевелся из другого детсада, а имена у взрослых трудные для произношения. Да и длинные такие, двухъярусные — Антонина Ивановна. То ли дело детские — Таня, Вася, Леся, Платон.

— Ну-ка, скажи нам?

Леся соскочила со скамейки и выпалила:

— Такие животные называются домашними! — и с улыбкой уселась обратно.

— Молодец, Леся.

Воспитательница посмотрела на телефон в руке и продолжила:

— А кто говорит так — «мяу-мяу» и ловит мышей?

Ну, тут-то половина ребят, кому не лень, подняли руки. У нас дома есть кошка Серафима, только она ест кошачий корм. Но я не стал тянуть руку, а смотрел на Лесю. Наверное, даже рот открыл.

— Ну-ка, Платон! Кто это?

— Это кошка!

— Правильно!

Не нравится мне этот Платон. Я вчера только пришел в группу, а он мне уже показал кулак. У него на руке синяк, на лбу царапина, не иначе часто дерется. Не, хочет драки, будет ему драка. А потом, в школе, мы станем самыми лучшими друзьями. Обычно так и бывает.

Когда ангелы сопровождали нас на Землю, мы верили, что это расчудесное место. Не совершенное, но интересное и нужное для развития любой души. Здесь есть возможность самореализоваться, узнать много нового и многого достичь. В раю хорошо, но там нет науки, спорта, искусства. А также морей, гор, тайги, пустыни. Ничего нет, но там хорошо. И вот я сижу в рубашке, шортах, кепке и сандалиях, вместе с ребятами на веранде и отгадываю наипростейшие загадки. Расчудеснее не бывает.

Я посмотрел на сандалии. Одинаковые. Можно сказать — совершенные. Ладно, дадим себе шанс.