Сергей Докучаев - О всех, забывших радость свою

Утром мы все собрались на завтрак в столовой. Сервировался обычный шведский стол, но я отметил его разнообразие по сравнению со столами для представителей. Начальство отрезало огромные куски осетрины себе на тарелку, менеджеры же боязливо засматривались на буженину, ожидая негласного разрешения к ней притронуться.

Я чувствовал себя разбитым, поэтому взял один тост с ветчиной и чашку крепкого кофе. Через столовую можно было выйти на улицу. Я так и сделал. Как был в костюме одном, так и вышел на мороз. Закурил первую за сегодня сигарету, жадно затянулся, так чтобы обожгло легкие, и вроде немного пришел в себя.

На холод решились выйти еще двое. Я их не знал. Мы представились друг другу. «Максим — Москва. Менеджер», — сказал я. «Оля — Питер. Иван — Мурманск. Тоже менеджеры», — ответили они. Улыбок на лицах ни у кого не было. Они рассказали, что менеджерами работают уже больше года, и сами удивляются, как еще на плаву. Акции в этом квартале провалились в очередной раз. Регионал лютует. Продажи упали.

Я также узнал у них, что этот выезд станет для многих последним. В столе директора уже лежит черный список на увольнение. А на мой вопрос, почему нельзя было это сделать по-тихому на местах, они ответили:

— Ты с Луны, что ли, свалился, Максим? Такая практика в порядке вещей. Унизить, растоптать и свести свои личные счеты на глазах у всех. Это целый театр, где все роли расписаны заранее.

— Да? Я не знал, что все так плохо.

— Бедный. Как ты вообще собираешься работать?

— Ну не знаю. Как все. Строить коллектив, команду. Обучать своих сотрудников.

— Запомни одну вещь, Максим, — сказала тихим голосом Оля. — Всех, кто хочет работать по правилам, ждет линчевание. Руководству не нужны крепкие коллективы с авторитетными менеджерами. Такие коллективы опасны. Они теряют лояльность, страх. Они начинают сначала просить, потом требовать изменения правил игры. Таких колоссов сбивают с ног, а потом дробят команду. Всех адекватных и нормальных менеджеров так извели. Здесь работает лишь один закон: никаких законов.

— Хорошие новости с утра. Моего менеджера недавно так уволили. Правда, теперь я понимаю, что ей еще повезло, и моей вины тут уж точно нет.

— Это ты о ком?

— Вера Рузанова, не слышала? Она больше пяти лет работала.

— Как же, как же. Слышали все. Не дала Круглову после корпоратива на Новый год. Вот он и начал копать под нее. А если копнуть, даже у самых правильных работников, как твоя Вера, можно всегда что-то найти. Крутимся ведь, как можем.

— Круглову? Это не Сергею ли Круглову из Краснодара?

— Ему самому. Он у нас красавец, один такой.

— Я с ним вчера пил. Нормальный мужик вроде.

— Пил? Вас случайно не в один номер заселили?

— В один.

Холодок пробежал по телу.

— Понятно. Значит, к тебе утку подселили. Осторожней с ним. Он на короткой ноге с Ириной и директором. Его, как подстилку подсовывают ко всем, кого хотят прощупать. Ведет он себя, как свой, и не заметишь ничего. Рубаха-парень, а потом смотришь — одного нет, другого нет, с кем пил или веселился. Стукач первой категории, поэтому так долго и сидит на своем месте. Ты осторожней с ним. Лишнего не болтай и держи язык за зубами. Он обязательно будет у тебя про начальство спрашивать, лояльность твою устанавливать.

Я не поверил своим ушам. Образ Сергея у меня никак не вязался со стукачом. Действительно рубаха-парень. Свой в доску. Меня переполняла злость. Как можно было уволить Веру, жену и мать двоих детей, только из-за того, что она не отдалась этому пьяному борову, хранилищу анекдотов и похабных шуток? Что за скотство? А если завтра он захочет со мной переспать?

В подавленном настроении я зашел в большой конференц-зал, где все ждали выступления директора. После поездки в головной офис на повестке дня стояла новая стратегия развития компании и постановка грандиозных целей.

Я выбрал место в последнем ряду с самого края, оставляя пути для незаметного отступления в случае, если тошнота одолеет. Несмотря на мороз за окном, в помещении было душно. Все запаслись минеральной водой.

Через минуту свет погас, и в зал вошла небольшая делегация людей. Все зааплодировали. Я такого еще не видел. Что за фанатизм? Справа от себя я увидел Сергея. Он тоже меня увидел и улыбнулся.

«Ишь ты, специально сел на последний ряд, чтобы ничего не заподозрили, — подумал я. — Теперь-то мы все знаем, голубчик. Если бы не Катька, я бы тебе точно врезал по твоей лоснящейся физиономии». Даже показалось, что он прочитал мои мысли, и тут же отвернулся на кафедру.

Меня мутило еще сильнее. Вода не помогала. От пота промокла вся рубашка. Мысли плавали в тумане. Все, что говорил директор и его помощники, слилось у меня в монотонную речь на непонятном, давно умершем языке. Все пытались записать в желтых блокнотах каждое слово, а если что-то не успевали расслышать или понять, с важным видом переспрашивали у соседей, а те, в свою очередь, гневно на них шипели.

Это было похоже на сборище какой-то секты. Я так и ждал, что сейчас начнутся песнопения.

Кое-как я дотерпел до начала первого кофе-брейка. У меня было тридцать минут. До жилого блока бежать далеко, поэтому решил полежать в комнате отдыха. Лег, расстегнул верхнюю пуговицу и ослабил галстук. На телефоне было три пропущенных вызова. Два от матери, один от Катьки. Странно. Она просто так звонить не будет. Тем более, я сказал, что наберу сам в перерыве. Включил дозвон. Ответила не сразу:

— Котенок, привет, — сказала она сбивчиво. — Прости меня, что звонила тебе во время занятий. Я помню, что ты просил этого не делать.

— Привет, милая, — сказал я, уставившись в потолок. — Что-нибудь случилось?

— Котенок, я знаю, ты у меня самый лучший. Ты мне разрешишь.

— Что разрешу?

В трубке возникла небольшая пауза. Я слышал ее дыхание. Потом она спросила:

— Максик, можно я поплыву на пароме с Оленькой в Израиль на недельку после тренинга? Нам по итогам продаж за квартал дают внеочередной отпуск.

— Что? Какой Израиль? Ты же в Турции.

— Глупенький, мой. Конечно, в Турции, где еще может быть твой зайчик. Тренинг у нас подходит к концу. У меня столько для тебя приятных новостей, как прилечу, все расскажу. Это нужно обязательно будет отметить. Твою девочку выбрали лучшим сотрудником по итогам тренинга. Я блистала, Максик. Регионал сказал, что у меня большое будущее. Ты слышишь, дорогой? У меня большое будущее!

Внутри меня зарождалось какое-то еле уловимое новое чувство тревоги или страха. На секунду мне показалось, что все вокруг меня стало декорациями. Все бессмысленно.

— Я рад за тебя, дорогая.

— Милый, что-то я не слышу в твоем голосе радости? Что-нибудь не так?

— Все нормально, Катя. Я действительно рад за тебя. Просто чувствую себя неважно последнее время.