Сергей Докучаев - О всех, забывших радость свою

— Осторожней. С непривычки голова может закружиться.

— Да-да, понимаю, — сказал я, вставая.

Как ни странно, головокружения не было. Медленно, взвешивая каждый шаг, я направился к двери. Пришлось идти босиком по холодному и слегка липкому полу. Я оглянулся. Валера сел по-турецки и читал газету.

За дверью было еще темнее, чем в комнате. Весь длинный коридор освещала всего одна лампочка, как ночью в тихом парке обычно освещается лавка вдалеке. Осторожно двигаясь вперед, ведя рукой по шершавой стене, я увидел пустую будку поста медсестры и направился к ней. Внутри на столе стоял старый дисковый телефон и лежал закрытый дежурный журнал.

— Музей какой-то, а не больница, — подумал я.

Сняв трубку и набрав домашний номер с кодом Москвы, я услышал лишь прерывистые короткие гудки. Набрал сотовый номер жены. То же самое. Повесил трубку и выдвинул ящик стола. В нем лежал огрызок карандаша, градусник и несколько отсыревших сигарет.

Несолоно нахлебавшись, я вернулся обратно и лег на койку.

— Неужели так плохо с местами, что пришлось пациентов помещать в этот подвал? Зачем меня тут держать, если я себя так здорово чувствую?

Из вопросов уже скопилась длинная очередь за ответами в голове.

Вода текла тонкой струйкой из крана. Валера стоял возле умывальника и не спеша зачем-то сбривал свои усы. Потом намочил свою расческу и зачесал волосы на затылок. Побрызгал лицо дешевой туалетной водой, закрыл кран и вышел в коридор, даже не взглянув на меня.

Пока я наблюдал за его водными процедурами, что-то свербело у меня в мозгу, как будто далекий маяк в шторм подавал свой сигнал кораблю. Какой-то червь сомнения ползал в мозгу, по норам памяти.

Было ощущение, что этого Валеру я где-то видел. Причем совсем недавно. Но где и когда? Дочь его так похожа на Катю, но среди ее родственников и знакомых никого и близко нет похожего на него.

Пока я размышлял, вернулся сосед в сопровождении какой-то женщины. Она была в черном пальто, из-под которого виднелось коричневое шерстяное платье. Нечто непонятное творилось с моей головой, уже в третий раз поступил сигнал: тут что-то не так.

С плеча у нее свисала плетеная светлая коса до самой груди. В руках она держала увесистую коричневую сумку. На вид ей было не больше сорока лет. Время, конечно, оставило на ее лице свою печать в виде кучи мимических морщин и мешков под глазами, но она все равно была привлекательной женщиной.

— Здравствуйте, — обращаясь ко мне, сказала она.

Валера сел на свою скрипучую кровать.

— Здравствуйте, — сказал я, пытаясь вспомнить, где же видел эту женщину.

Она склонилась к Валере, поцеловала и сразу же вытерла пальцем свою помаду, оставшуюся на его губах. Видимо, эта женщина была первой, кто в этом подвале вообще куда-то спешил. Это было видно по тому, как она теребила в руках свою косу, поглядывая то на меня, то на Валеру.

Я все понял и вышел в коридор, чтобы не мешать. Сидя в будке и листая журнал с пожелтевшими страницами, в котором, кроме записей о расходовании обезболивающих ничего интересного не нашлось, мне вспомнился один давний разговор с Катей в машине по пути в торговый центр:

— Милый, если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу. Я жить, наверное, даже не смогу без тебя. Честно. Никого и никогда еще не любила так, как тебя.

— Так уж прямо не сможешь жить? А как же твой дневник с записями покоренных мужских сердец, где мой порядковый номер девятнадцать? Ты же после них смогла жить.

— Никого-никого, милый, точно тебе говорю. Ты будешь последний в этом списке, обещаю тебе.

— Давай мы этот дневник вообще в мангале сожжем на даче? Зачем он теперь тебе?

— Нет, дорогой, это все-таки память. Один уже сожгла, так пусть хоть этот останется. Ты мне не веришь? Не доверяешь, что ли?

— Верю, почему нет.

— Ты меня совсем не любишь…

— Люблю, Кать, и что бы ни случилось в будущем, всегда буду рядом.

— Обещаешь?

— Обещаю, любимая, — ответил я, поцеловав ее в губы.

— Мы вообще поедем сегодня или нет? Чего мы тащимся за этим драндулетом?

— Куда нам в субботу, Кать, спешить?

— Туда спешить, мне сегодня еще на склад ехать.

— Сегодня?!

— Да сегодня. Мы с девочками будем новый материал получать, а потом в кафе поедим.

— И почему я все время об этом последний узнаю? Мы же хотели сегодня вечером дома фильм посмотреть?

— В другой раз. На дорогу смотри лучше, а не на мою грудь.

Вернувшись назад, я застал женщину поправлявшей платье, а Валеру — сидящего в семейных трусах.

«Не самое удачное место, конечно, для романтики», — подумал я, садясь на скрипучую кровать.

Как и дочь Валеры, женщина принесла в лотке домашней еды, и со мной вновь поделились. А вообще было странно, что весь день никто нас даже не покормил. Что бы я ел, если бы не Валера и его женщины?

Я ковырнул вилкой картофельную запеканку и почувствовал себя, словно страус, воткнувший шею в песок с открытым ртом.

— Лекарства вкус отбили, — подумал я.

Женщина посмотрела на часы и стала поспешно собираться домой.

— Валер, мне пора бежать. С ребенком дома Егор, но я все же поеду. От него толку мало. Не просыхает последнее время.

— Конечно, езжай, дорогая, а насчет аптеки мы решим, как выйду отсюда. У меня есть пару знакомых, которые нам помогут с арендой помещения и со всеми разрешениями. Не переживай, доверься мне.

Она поцеловала Валеру в губы и опять вытерла их своим пальцем от красной помады.

— До свидания, Максим, — сказал она, остановившись в проходе. — Выздоравливайте.

— До свидания, — ответил я, так и не вспомнив, где ее видел.

Женщина скрылась за дверью. Еще немного я слышал отдаляющееся цоканье ее каблуков.

— Прекрасная женщина, — кивая головой, сказал Валера. — Просто огонь сейчас. Самый сок. Ты не поверишь, но, когда ее встретил в одной забегаловке, она сидела в какой-то жуткого вида черной кофте, и медленно потягивала виски с колой через трубочку. Было жалко на нее смотреть. Я заказал еще выпивки, закусить там немного и подсел к ней за столик. Она на меня посмотрела, совершенно не удивившись, а потом завела речь минут на сорок, не меньше:

— Будущий муж работал в автосалоне предпродажным мойщиком машин, куда я пришла покупать новый автомобиль. В общем, слово за слово, познакомилась. Годы подпирали, на работе были одни кобели, а хотелось уже семью и детей. К тому времени я имела все, что может пожелать женщина, кроме семьи. Будущий муж много шутил, вот и приглянулся. Расписались без свадьбы. Все эти пышности мне уже были ни к чему. Он переехал в мой загородный дом, бросив работу мойщика. С трудом, но забеременела от него. Рожать поехала в Израиль по совету подруги.

Сын родился тяжелобольным. Какое-то редкое аутоиммунное заболевание, сказавшееся на работе сердца. Объездила все ведущие мировые клиники. Платила огромные деньги врачам, но безрезультатно. Подлечить-то, конечно, подлечили, но не вылечили до конца. Ребенку требовался постоянный уход, дорогие лекарства. Карьера пошла медленно под откос. Не хватало времени даже посещать собрания, чего говорить о новых проектах. Коллеги и начальство накинулись как коршуны. Пришлось уйти по собственному желанию.