Сергей Докучаев - О всех, забывших радость свою

— Милый, так отдохни. Чего ты, в самом деле. Почему я должна на себе это испытывать? Зачем мне весь этот негатив?

— Да нет, все нормально, — не своим голосом ответил я.

— Ну ладно, Максик, мне пора, я побежала. Я прилечу как раз после твоего тренинга. Закатим вечеринку с друзьями. Целую, люблю.

Я не успел ей ни возразить насчет Израиля, ни сказать ничего в ответ. Она повесила трубку, а в это время прозвенел первый звонок.

«Действительно как в театре», — подумал я.

Сделав наспех лишь несколько глотков кофе, мне пришлось почти бежать в зал, чтобы не поймать на себе гневные взгляды начальства. Теперь выступала Ирина. Она представила итоги за прошедший квартал. Зачитала дорожную карту по выходу из кризиса и повышению продаж.

Прозвучала и моя фамилия в числе эффективных представителей, ставших недавно менеджерами. Не знаю, почему, но почти все повернулись в мою сторону и одобрительно кивнули. Мне хотелось провалиться под землю.

После выступлений начались занятия. Это позволило мне немного взбодриться и отвлечься как от негативных мыслей, так и от неважного самочувствия.

Я работал в паре с Ириной, Игорем, с которым ехал сюда, и еще парой ребят из регионов. Регионал как-то пристально стала на меня все время смотреть, хвалить, строить глазки. Мне было не по себе. Задним числом я понимал, что на моем месте любой менеджер, а уж тем более новичок захотел бы оказаться.

Это могло бы стать иммунитетом от посягательств на место под солнцем, но внутри меня шла борьба. Я понимал, к чему все идет. Близился корпоративный ужин. Впереди еще было пять ночей, подогретых алкоголем.

Она была симпатичной женщиной лет тридцати пяти, стройной, стильной, умной, но, во-первых, я был женат и любил Катьку, а во-вторых, если я пересплю с регионалом, то буду полностью зависим от нее. Я буду у нее на крючке, потеряв минимальную независимость в принятии решений. Да что тут говорить, я перестану себя уважать. Это не мой подход. Не моя тактика.

А через мгновение пришла в голову мысль, от которой совсем стало дурно. А что если повышение не имеет никакой связи с моими профессиональными качествами? Что если результаты собеседований были изначально предрешены? Что если в голове Ирины родился план приблизиться ко мне, отдав Веру на растерзание Сергею? Мне приходилось силой сдерживать дрожь.

Ирина объявила об окончании занятий, поблагодарила всех и сказала, что форма одежды на ужине парадная. Никаких джинсов и футболок. Специально к приезду директора был выписан французский повар. Я поплелся в номер через улицу. Повесил пиджак на спинку стула, скинул пропитанную потом рубашку и завалился на кровать. Решил немного поспать, а потом уже собираться к ужину. Сергей в номер не приходил. Видимо, решил разогреться в баре.

Зал был шикарным. Потолок, покрытый позолотой, и огромная подвесная люстра. Столы, ломящиеся от еды. Ведущий с подвешенным языком нес какую-то чепуху.

Французский повар показывал мастер-класс приготовления десерта. Живая музыка. Пламенные речи от руководства, традиционные игры и шутки. По плану рассадки гостей мне досталось место рядом с Ириной. Я не сомневался, что она сама редактировала этот список. Весь вечер мы пили: кто французское вино, кто водку. Круглов пил и то и другое, заедая всевозможными закусками. Ирина несколько раз подергивала носком своей туфли мои брюки.

Когда объявили белый танец, она пригласила меня танцевать. Пришлось согласиться. Уже порядком пьяная, не стесняясь в движениях, Ирина гладила меня ладонью по слегка не бритым щекам, прижималась. От нее пахло дорогими духами и потом.

Мир крутился передо мной, все плыло. Я и сам выпил уже достаточно. Чувствовал, что могу не сдержаться. Она тоже это чувствовала, поэтому в перерыве между танцами и торжественным награждением сотрудников потащила меня в коридор. Когда мы уходили, я видел, как Сергей подмигнул.

Спотыкаясь о ковры, задевая урны с пепельницами, мы подошли к ее номеру. Она долго копалась в изящном клатче, пытаясь найти электронный ключ.

— Ирина, давайте вернемся, скоро начнется награждение.

Она заплетающимся языком попросила заткнуться. Наконец, Ирина справилась с дверью, и мы ввалились в номер.

— Раздевайся, — сказала она. — У нас тридцать минут.

— Зачем? — задал я самый глупый вопрос в своей жизни.

— Раздевайся и иди ко мне! — крикнула регионал, скидывая туфли.

Она задрала вечернее платье, под которым не было нижнего белья. Я ошеломленно смотрел на нее, все еще не веря в происходящее.

— Тогда я сама, если ты такой лапоть. Ты мне казался более расторопным, Максим.

Она подползла ко мне на коленях и начала расстегивать ремень на брюках. И тут мне удалось прийти в себя. Я оторвал ее руки от моей ширинки и крикнул:

— Вы с ума сошли?

Регионал на минуту уставилась на меня, а потом с криком оттолкнула:

— Ты кем себя возомнил?! Ты кому отказываешь, а?! Да я, если захочу, тебя в порошок сотру! Я тебя из дерьма вытащила, туда назад и отправлю. Ты что же думаешь, что благодаря таланту стал менеджером? Да сколько таких, как ты, я уже перевидала! Меня тут тоже не будет, если я директору стресс перестану снимать в ее машине. Так что давай!

Я застегнул ширинку и ремень. Она вновь уставилась на меня и сказала:

— Максик, либо ты будешь мой, либо завтра же напишешь заявление. Ты меня понял?

Максик развернулся и вышел из номера.

— Шлюха! — крикнул я, слыша, как в спину сыплются гневные угрозы.

Я достал из пачки последнюю сигарету и закурил прямо в коридоре на ходу. Смятую пачку кинул на красный ковер.

В зале уже шло награждение сотрудников золотыми значками и грамотами. Я подсел к кому-то за столик и решил напиться до беспамятства, как вдруг назвали мою фамилию.

С огромной неохотой, натянув улыбку, я на пружинистых ногах побрел за значком и грамотой.

Люди слились в одну кашу. Кто-то что-то говорил, брал мою потную руку, тряс ее и вкладывал в нее грамоту. В ответ я лишь мог поднять вторую руку, махнуть ей в зал в знак благодарности, и на полуслове, пытаясь выдавить из себя «спасибо», рухнул спиной на стол, где сидело все начальство.

Не знаю, сколько времени прошло. Вроде, совсем немного. Я открыл глаза и увидел перед собой неразборчивые силуэты людей, кричащих мне в лицо. Почувствовал, как плеснули чем-то похожим на шампанское, а кто-то ударил ладонью по щеке. В этой неразборчивой толпе мой взгляд на мгновение остановился на человеке с густыми черными усами, а потом я окончательно провалился в темноту.

Электрическая лампа уныло мерцала тусклым желтым светом. Потолок был покрыт неровными маслянистыми пятнами. В стене под ним шумел ржавый вентилятор.