Сергей Докучаев - Глиняный сосуд

— Он еще всех нас переживет, — ответил Агаров, наконец, откопав нужный листок. — Операционная готова для Матвейчука?

— Все готово, — заверил Василий.

— Тогда сразу после прощания в морге — на операцию. — Рад бы перенести, но боюсь, парень не доживет до завтра. Елена Николаевна нам бы такого не простила.

Виктория оторвалась от зеркала и нахмурилась:

— А хоронить тогда кто поедет?

— Вы, Виктория Сергеевна. Мы всех обзвонили. Кто захочет — тот приедет. Кстати, не пора ли идти?

— Минут через сорок, думаю, можно начинать подтягиваться.

— А где хоронить будут? — спросила Вика.

— Одна знакомая нашего заведующего нейрохирургией решила приобрести квартиру Елены Николаевны, — уточнил профессор. — Она же и предложила помочь с похоронами в Девушкино. Это под Москвой.

— Да, пока не забыл. Виктория Сергеевна, после похорон Вам нужно будет встретиться с Екатериной Валерьевной, так кажется, зовут ту девушку, и передать ей документы на подпись.

— Какие документы?

— Вот эти, — сказал профессор и положил перед носом интерна папку. — Пусть прочтет и подпишет при Вас.

— Что-то еще ей передать?

— Нет. Просто пусть прочтет и подпишет. Она в курсе. Так, ладно. Через двадцать минут выдвигаемся к моргу. И цветы не забудьте!

— Я на обход, — взяв в руки стетоскоп, сказала Вика, и тоже вышла.

Через несколько минут один из хирургов сказал другому:

— Слушай, а ведь теперь некому будет давать прогнозы.

— Справимся как-нибудь.

— А она по Матвейчуку что-нибудь успела сказать?

— Честно, даже не знаю.

В ординаторской стало тихо, но в этой тишине чувствовалось какое-то томительное напряжение, словно забыли выключить электрическую конфорку.

Над полуразрушенным собором гнездилась стая ворон. Это было похоже на грубые мазки художника по серому полотну. Раз — мазок, и стая взметнулась вверх, два — мазок, и она резко спикировала на ржавый купол.

— Начальник, к земле пора подавать. Печенкой чую, к полудню на Солнце будет холоднее, чем здесь.

— Семен Иванович, сейчас. Еще немного подождем, и будем закапывать.

— Кого ждем-то, хозяйка? Смотрите, я не шучу. Запах пойдет, все побежите прочь. Нужно было в ельник тело обернуть.

— Неужели никто больше не приедет? Не верю, чтобы к Елене Николаевне на похороны никто больше не пришел. Она стольким людям помогла…

Мужик, проведя платком по вспотевшей шее, вздохнул.

— Семен, там наша помещица мужиков собирает! — послышался крик какого-то пропойцы.

— Чего ей надобно? — облизывая край папиросы, спросил Семен. — Я вон видишь, делом занимаюсь.

— Сказала, что всех хочет к обеду видеть сегодня у своего дома!

— Приду, — угрюмо ответил Семен, вытаскивая из кармана пиджака коробок спичек.

Потряс его над ухом.

— Вам, наверное, нужно идти? — спросила Виктория.

— Ничего, — промычал Семен, закуривая. — Подождут. Валет вечно воду мутит, трутень.

Он сплюнул на землю крошки табака и посмотрел на тлеющий огонек.

— У вас тут и, правда, настоящая усадьба.

— Не Париж конечно, но жить можно.

— А что за помещица?

— Да Катька наша. Народ так прозвал. Деньгами могучими ворочает в городе. А тут ее родня жила: дед, бабка, мать. В общем, где не споткнись, везде ее корни.

— Вика, слушай, может пора хоронить? Звонили из ожогового центра, сказали, что застряли в пробке и не приедут. Из травматологии тоже не смогут. ЧП произошло на стройке какой-то большой. У всех причины для отказа одна лучше другой. Будто всю ночь придумывали.

Вика снова нервно одернула край белой сорочки и посмотрела на часы.

— Хорошо, закапываем, а то уже жарко становится.

— Вот, другое дело, — пробубнил Семен, плюнул в ладони и взял в руки лопату. — Эй, мужики, несите покойничка.

Водитель и трое санитаров вышли из тени кедра, взялись за веревки и аккуратно подтащили гроб к яме.

— Так, мужики, только не спешим. Плавно опускаем сначала верхний край, потом нижний. Аккуратно.

У Виктории зазвонил телефон.

— Да, профессор. Только начали хоронить. Нет. Хорошо, я позвоню по дороге обратно. Что? Постараюсь ее найти. Говорят, что она здесь где-то. Хорошо.

— Вытаскивай ремни. Так, товарищи врачи, речи пора говорить.

Виктория смутилась, но все-таки собралась с мыслями и начала:

— Елена Николаевна, мы все благодарны Вам за то, что Вы были для нас примером и ориентиром. Спасибо. Надеюсь, Вы услышите мои слова, где бы Вы сейчас не находились.

— И мне хотелось бы знать, где они все сейчас. Я по молодости один раз спать не мог. Крутился всю ночь. Потом в поту открыл глаза и побежал с фонарем на кладбище.

Раскопал первую попавшуюся могилу и кроме черепа и пары костей ничего не нашел. Разговариваешь вот так с человеком, выпиваешь, куришь, новости обсуждаешь, а через год смотришь — а от него «бедный Йорик» остался. Бестолково как-то все. Зачем человек живет, трудится, дом строит, если все равно помрет, рано или поздно? И дети его помрут, и внуки, и правнуки. Вон их сколько лежит. Полное кладбище. Был у нас тут раньше поп, так он все говорил, что истина в спасении души. Я как-то было попробовал жить по евангелию, да бросил. Трудно. Лень. Нам бы что полегче — записочку там оставить, или в прорубь зимой окунуться.

— Надеюсь, Вы нашу Елену Николаевну не будете ночью выкапывать? — недоверчиво посмотрела Виктория на Семена.

— Нет, начальник, не буду. Это я один раз дал маху. Перебрал с вечера клюквенной настойки. Так, кидайте по пригоршне земли, и начну закапывать, а то чую — пекло близко.

Виктория, водитель, санитары и еще несколько женщин кинули каждый немного сухой земли на крышку гроба, и Семен, отмахиваясь от оводов, стал закапывать. Работал он усердно и жадно, останавливаясь только чтобы вытереть пот со лба.

Вика стояла и смотрела на это поистине завораживающее зрелище. Она всегда думала, что смерть — это таинство между человеком и вечностью. А тут смерть была бабой — вредной, ворчливой, капризной и до боли знакомой. Плюх. Плюх. Плюх. Отражались в ее ушах комки глины.

— Так, хозяйка, закончил. Как привезут памятник, так скажите, подсоблю с установкой.

Вика вернулась из размышлений и ответила:

— Не беспокойтесь, Семен Иванович, памятник фирма установит.

— Ну что Вы, — приминая холм лопатой, сказал он. — Даже вспотеть не успел. Сейчас вот еще ельника накидаем сверху, и лежать будет мягче перины.

Вика кивнула санитарам, и один из них подал Семену большой серый пакет.

— Возьмите, это вам за помощь.

— Не стоило. Катька со мной уже расплатилась.

— Ничего страшного. Это лично от нас. Да, кстати, мне нужно переговорить с Екатериной Валерьевной по одному важному делу.

— Сочту за честь проводить. Тут недалеко. Через лошадиный могильник пройдем напрямик и выйдем к дому.