Татьяна Василевская - Если бы

— Я вот думаю … — начал он и снова почувствовал страх. Вот сейчас он ей скажет и не будет пути назад. А нужен ли этот путь? Он сам не мог разобраться до конца в своих желаниях. Зоя повернула к нему голову и улыбнулась.

— О чем ты думаешь, Ваня? — в ее лазах светилась любовь и доброта. Она выглядела такой счастливой и такой родной и близкой, что ему показалась невыносимой даже мысль о том, что бы расстаться с ней. Не нужна ему никакая свобода и жизнь дурацкая, бездомная и неприкаянная не нужна. А нужна ему она, женщина лежащая с ним рядом, дарящая ему свое тепло и любовь.

— Зоя, я думаю совсем остаться, если ты не против. — он со страхом смотрел на нее. А вдруг он себе напридумывал и укрывался за своей неготовностью расстаться с привычной жизнью из страха, что она не захочет принять его насовсем? О ее желаниях он и не подумал. А ведь у нее тоже своя жизнь. Жила же она как-то без такого сокровища как он и ничего, справлялась. Вот как скажет ему сейчас, старому дурню, что мол Ваня все у нас хорошо, но быть с тобой всегда я и не думала. Зачем мне такой медведь одичавший, от людей и от нормальной жизни отвыкший?

Зоя молчала. Николаич начал уже всерьез нервничать. Сейчас она точно скажет «Нет».

— Зоя! — почти в панике сказал он.

Мягкая, нежная рука погладила его по щеке.

— Как хорошо, что мы встретились. — сказала она тихо. — Знаешь, я все думала про нашу встречу и, может и не хорошо так говорить и думать, но не было бы счастья, да несчастье помогло. Если бы вы тогда в нашу больницу не привезли своего парнишку, так мы бы и не встретились никогда. Он обнял ее и нежно поцеловал.

— Ты выйдешь за меня?

— Конечно. — Она рассмеялась, а из глаз у нее выкатилось несколько слезинок. — Это я от радости Ваня, не обращай внимания на меня глупую. Он бережно вытер ее щеки и снова прижал ее к себе крепко-крепко, что бы уже и вправду больше не отпускать. Потому, что теперь он точно знал, что его долгий путь домой кончается здесь, рядом с ней.

Через месяц Николаич уладил дела с увольнением. Съездил в Среднеколымск, куда ребята из бригады привезли его нехитрые пожитки. В Среднеколымске его ожидало письмо от Сергея Кречетова, с приглашением на свадьбу в конце октября. « Значит женится Серега, все у него хорошо!» — порадовался Николаич.

На свадьбу в Москву Николаич с Зоей не попали. За неделю до отъезда пришла телеграмма от Лиды. Вася, брат Зои, заболел воспалением легких и умер в больнице. Зоя поплакала, сама не зная из-за чего больше. То-ли жалко было, что брат умер, совсем еще, можно сказать молодым, то-ли из-за того, что вся жизнь его прошла так нелепо и неправильно, как будто и не жил человек вовсе. Не был ни любим, ни счастлив, а так промаялся да и умер на казенной больничной кровати.

Лида встретила родственников, как всегда хмурая и недовольная. Злобным взглядом оглядела Зойкиного «женишка».

Во время похорон не проронила ни слезинки. Николаич, уже давно просвещенный Ильей Захарычем по поводу Зоиных родственников, смотрел на вдову неодобрительно. Только ради Зои, горько плакавшей по старшему брату, он решил вытерпеть эту неприятную встречу молча, не высказывая несимпатичной родственнице никаких претензий.

Поминки Лида бы и не стала устраивать, вот еще. Только деньги на ветер швырять. Но у нее был важный разговор к сестре мужа.

Смахнув крошки и засохшие остатки разнообразной еды, Лида шваркнула на стол вареную картошку прямо в кастрюле. Кое как порезанную селедку, хлеб и поставила бутылку водки. Ничего, не графья. Захотят поесть, зайдут потом в кафе или купят себе чего-нибудь. Слава богу, хоть ночевать не останутся. Зойка сказала, что они у какого-то знакомого ее хахаля остановились. И скатертью дорога!

Выпили по стопке водки. Лида злобным взглядом сверлила уже успокоившуюся Зою и ее будущего мужа. Надо же нашла себе мужика! Небось в больнице своей хвостом крутила передо всеми подряд, вот этот и клюнул. Осчастливил эту дуру наконец. Вон как светится вся. А чего бы ей не светиться. Всю жизнь для себя прожила. Ни о ком не заботилась. Поэтому и румяная такая и свежая. Не то, что она, почти двадцать лет на эту пьянь угробила. Все силы, всю молодость и красоту этому идиоту никчемному отдала. Слава богу, хоть сдох наконец, освободил ее. Да толку-то, что, кто ж на нее такую теперь взглянет. Этот вон сидит глаз от своей Зойки оторвать не может. А, что в ней хорошего, кроме румяной морды, да глаз глупой коровы. Ведь дура же полная.

Чувствуя, что сейчас не выдержит и выскажет в лицо ненавистной Зойке все, что на душе Лида налила еще водки. Выпили.

— Разговор у меня к тебе. Теперь уж может к вам обоим. — недобро усмехнулась Лида. — Вася то помер, а ты Зоя живешь в доме ваших родителей. Значит пол дома, по закону Васькины были. Пока он был жив он не хотел с этим связываться, хоть и жили впроголодь, да он считал, что сестра, да еще одинокая. Ну, а теперь вот я одинокая. И жить мне ка-то надо. Так, что давай-ка Зоя мне деньги за половину дома.

Зоя изумленно, во все глаза смотрела на жену брата.

— Да где же я возьму столько денег? Я не знаю сколько дом стоит, но столько у меня точно нет. Лида! Да побойся бога. Да Вася бы никогда так не поступил.

— Поступил, не поступил, а его больше нет. — почти выкрикнула визгливым голосом Лида. — Нет денег, продавай дом. Мне по закону положено, я свои права знаю!

— Да как же продавай? Я же в нем всю жизнь прожила. Да и кому он нужен-то? Кто ж его купит? — со слезами на глазах сказала Зоя.

— Я тебя предупредила. Я в суд подам и уж тогда ты никуда не денешься. В суде тебе сразу разъяснят, что к чему. — злобно прошипела новоиспеченная вдова. — Ты теперь у нас невеста. Вместе уж как-нибудь наскребете нужную сумму.

Николаич во время этого неприятного разговора молчал. У него было почти непреодолимое желание врезать как следует мерзкой визгливой бабе. А еще лучше придушить ее к чертовой матери. Сколько она крови попортила его любимой. Но он взял себя в руки и не произнес ни слова, понимая, что если сейчас сорвется, ничем хорошим это не кончится. Он поднялся из-за стола и взял Зою за руку.

— Пойдем. — сказал он, бросив гневный взгляд на разошедшуюся хозяйку квартиры.

— Я предупредила! В суд подам! — крикнула им вслед Лида.

Зоя всхлипнула и Николаич обнял ее и развернул к себе.

— Не думай об этом. Ладно? У тебя теперь есть я. Я разберусь. — пообещал он и она благодарно посмотрела на него и прижалась щекой к широкой груди.

Они переночевали у знакомого Николаича, с которым несколько лет назад он пересекался по работе. Гостеприимный хозяин был рад гостям. Принял их, не чета жене брата, и предложил погостить подольше.

— Мне одно дело уладить нужно. Может задержимся на пару дней у тебя. — сказал Николаич, когда они сидели с хозяином на кухне за бутылочкой водки, разговаривая о жизни. Зоя, намаявшись за день, спала крепким сном на шикарном хозяйском диване, который он щедро уступил дорогим гостям.