Татьяна Василевская - Если бы

Они довольно быстро дошли до больницы. Ночью в незнакомом поселке он один, наверное долго плутал бы по темным, разбитым дорогам. Зоя шла рядом с ним, стараясь не отставать от его быстрого, привычного к дальним расстояниям шага. Она запыхалась и Николаич сбавил скорость, ругая себя, что он такой медведь неотесанный, совсем одичавший на своей работе вдали от людей и нормальной жизни, замучил бедную женщину, которая по доброте душевной и приютила и накормила, и теперь вот, тащится с ним, вместо того, что бы спать в теплой мягкой кровати. Что бы скрыть неловкость он закурил и исподтишка, как школьник, разглядывал милое доброе лицо, настоящей русской красавицы. Ему нравились ее ясные серые глаза, нежные полные щеки с легким неисчезающим румянцем и толстая русая коса, которую она оборачивала вокруг головы, как в старину. Глядя на женщину идущую с ним рядом, Николаичу стало грустно, что как то незаметно прошла его жизнь. Ни жены, ни детей. Только работа, дикие, суровые места, в которых он провел, почти двадцать лет. Много лет назад он был женат. Но жена не выдержала такой жизни, когда мужа нет по пол года дома и развелась с ним. Он особо никогда не горевал об отсутствии семейного очага. Неустроенность жизни не тяготила его и не возникало желания, что то изменить. Устроить свою жизнь по другому. Но сейчас он вдруг представил как было бы здорово приходить каждый день с работы, а тебя встречала бы такая же как Зоя милая, добрая, уютная и домашняя жена. Может быть сынишка или дочь выбегали бы навстречу и цепляясь за колени висли бы на нем, крича: «Папа, папа пришел!». Придет же в голову. Николаич отшвырнул докуренную сигарету и красный огонек, прочертив в темноте дугу, упал на дорогу, далеко впереди. «Вот старый дурак, размечтался! Это от волнения и усталости.» — сказал он сам себе и, всю оставшуюся дорогу, старался не смотреть в ее сторону, а только вперед.

В больнице было тихо. Коридор освещала одна тусклая лампочка. Зоя провела Николаича к палате, где лежал Сергей и, приоткрыв дверь, прошептала:

— Спит, милый. Все будет в порядке, не волнуйтесь!

Николаич заглянул в палату, освещенную только светом луны пробивавшимся из окна. Сергей лежал на больничной кровати, неподвижный и как показалось Николаичу в неясном лунном свете очень-очень бледный.

Они прошли дальше по коридору, и Зоя впустила его в небольшой кабинет. Вдоль стены стояли застекленные шкафы с лекарствами, а у окна был стол на котором находился, единственный в больнице телефон.

— Вот. — с гордостью сказала Зоя указав на чудо цивилизации.

Николаич достал письмо и, набрав код Москвы, начал набирать указанный номер. Раздался щелчок и приятный женский голос сказал:

— Добрый день. Приемная Телянина.

Николаич от неожиданности растерялся.

— Здравствуйте, можно поговорить с Родионом Петровичем?

— Родион Петрович сейчас встречает делегацию. Что ему передать.

— Пожалуйста передайте, что это по поводу Сергея Кречетова. — пробормотал Николаич. — А когда ему можно позвонить?

— Вы можете оставить номер телефона и Родион Петрович Вам перезвонит. — девушка была очень вежливая и голос звучал так доброжелательно, как будто в жизни этого Родиона Петровича не было большего удовольствия, чем перезванивать незнакомым людям.

— Да я по межгороду звоню. Может я сам… — забормотал Николаич, уже начавший жалеть, что не послал телеграмму девушке Сергея. С Родионом Петровичем все очень сложно, делегации, вежливые секретарши.

— Ничего страшного. Давайте я запишу номер и Ваше имя. — предложила обладательница приятного доброжелательного голоса.

Терять Николаичу было нечего и продиктовав, подсказанный Зоей номер телефона больницы и свое имя он осмелился добавить:

— Передайте, что это очень важно, пожалуйста.

— Конечно, я все передам. Всего доброго, Иван Николаевич.

Это, видимо, была самая вежливая девушка изо всех девушек на свете.

— Ну, что? — спросила Зоя. Николаич пожал плечами. Он не знал когда перезвонит и перезвонит ли вообще Родион Петрович, находящийся сейчас с делегацией.

— А черт его знает. Сказали перезвонит. — ответил он, чувствуя себя ужасно виноватым, что напрасно переполошил ее среди ночи и теперь сам не знает, что делать дальше.

— Ну тогда я сейчас чаю принесу. — улыбнулась Зоя.

Они попили чаю, и Николаич решил, что если загадочный Родион Петрович не перезвонит в течение часа, то они вернуться к Зое домой.

— А вы давно на такой работе? — спросила Зоя.

— Давно, уж почти два десятка лет.

— Надо же, и все время так, вдали от людей, от семьи? Это ж тяжело, наверное, так. Не надоедает такая жизнь? — почти жалостливо глядя на него спросила она.

— Да не знаю, я даже не думал об этом. Я привык. И семьи нет… — он почувствовал что краснеет. Как будто Зоя подслушала его мысли по дороге сюда и теперь хочет чтобы он вслух озвучил их.

— Ой. Да как же так можно, что бы человек все время был один? Вы, мне кажется такой хороший человек, и один. Вон Вы как из за парнишечки то вашего убивались! — Зоя покачивала головой, как бы жалея его бедного одинокого бродягу. Николаич не хотел продолжать этот разговор, да и смысл какой. Жизнь его так сложилась. Уже ничего не переделаешь.

— Почему один? Нас целая бригада. Ребята хорошие. — буркнул он. — Вы лучше о себе расскажите. Это поинтереснее будет. К примеру, как Вы медсестрой стали.

Николаич смотрел на нее в ожидании ответа, радуясь, что так ловко перевел разговор с неприятной темы на ее жизнь. Тем более ему действительно хотелось, что-нибудь о ней узнать. Но ничего про Зою, на этот раз, по крайней мере, он узнать не успел. На столе зазвонил телефон, захлебываясь истерическими звуками междугороднего звонка.

— Да! — взволнованно прокричал Николаич в трубку.

— Здравствуйте, Иван Николаевич. — донесся из трубки такой же вежливый, как до этого у девушки, но уже мужской голос. — Это Родион Петрович. Мой секретарь передала, что Вы звонили по поводу Сергея Кречетова. У Сергея какие то неприятности?

— Дело в том э… — Замямлил Николаич, пытаясь сообразить как объяснить сложившуюся ситуацию. Видимо, угадав его затруднения, Родион Петрович пришел к нему на помощь:

— Иван Николаевич, Сергей друг моего сына, и мы с супругой относимся к нему как к собственному ребенку. Так что, если у Сережи проблемы, я приму самое непосредственное участие, что бы помочь их разрешить.

Николаич вкратце рассказал о произошедшем несчастье. Родион Петрович оказался отличным слушателем, не перебивал, ненужных вопросов не задавал. Когда Николаич закончил, после некоторой паузы, его собеседник наконец сказал:

— Я созвонюсь с лечащим врачом и, если Сережу можно перевозить, то в ближайший день-два его переправят на самолете в Москву. Близких Сережи я поставлю в известность о случившемся. Я очень Вам благодарен, Иван Николаевич. Спасибо. — голос Родиона Петровича, на протяжении его речи, оставался все таким же ровным и спокойным, только казалось, что он внезапно слегка охрип. Николаич очень зауважал этого совершенно не знакомого ему, видимо занимающего важный пост, человека. Настоящий мужик. Все четко, понятно, без ненужных охов ахов.