Иван Булах - Деревенская околица. Рассказы о деревне

Но родственники попались настырные, грамотные. Говорят:

— У вас что, покойники на выбор? Ну, уж нет! Что хотите делайте, а верните нашу покойную, иначе вам мало не покажется.

Поехали сотрудники морга к пьяным родственникам, а те по завещанию уже получили со сберкнижки «похоронные» деньги и давно гужуются. Стали сверяться по семейным фотографиям — точно! Ошибка вышла, они с пьяной радости залили шары и по запарке похоронили чужую мать. Представляете? И смех и грех.

Но в этой печальной истории была интересная деталь, как вели себя родственники покойных. Ясно, что пьяницы, люди деградированные, потому стали открещиваться от затрат. Заявили:

— Мы уже раз мать схоронили. Вышла промашка, с кем не бывает, но второй раз хоронить, — это перебор. Если мы схоронили чужую, то пусть теперь эти культурные сволочи хоронят нашу. Потом просто поменяемся могилками, и это дело «обмоем».

Но «культурные сволочи» отказались. Они нашли родную могилу, установили мраморный памятник с фотографией, простую оградку сменили на дорогую. Всё, свой долг исполнили.

Пришлось работникам морга самим исправлять допущенный производственный брак. Скинулись и похоронили по христиански мамашу этих алкашей. А деточки, как в песне: «И родные не узнают, где могилка моя», — даже не удосужились узнать, где мы похоронена их мать, которая дала жизнь таким непутёвым детям.

***

— Ребята, — вдруг говорит Семён Петрович, механик автобазы, — доктор нас застращал, и не гоже нам ложиться спать с таким мрачным настроением. Давайте выпьем за упокой души этих старушек, а я расскажу интересный случай, точнее — трагикомедию.

Это предложение всем понравилось и его поддержали, выпили по стакану, и Семён Петрович рассказал занятную историю.

— Лет тридцать назад мне кто-то рассказал, а возможно я и сам где-то прочитал в газете, уже не помню, но произошла аналогичная история. Тоже пришлось менять памятник, фото, оградку.

Наш слесарь авторемзавода, Николай Востриков, как и положено, получил зарплату. По традиции с мужиками её «обмыл», потом сделал небольшую заначку, а остальные деньги отдал супруге. Та их пересчитала, нашла недостачу и устроила разборку. Орала и визжала, обзывала всякими обидными и матерными словами, а в конце этой обязательной программы вдруг заявила:

— Или ты возвращаешь мне недостающие три сотни, или забирай эту жалкую подачку и уматывай на все четыре стороны. Короче — вали отсюда. Развод! — И швырнула ему в харю деньги.

Всего ожидал Николай, но чтобы его гнали из родного дома, как бездомную собаку — не ожидал. Даже протрезвел. Говорит ей:

— Ну что ж, бесценная вы моя Екатерина Матвеевна, всему есть предел, — развод, значит развод. Пока поживу на даче, а ты готовь документы. Сам оплачу все издержки по разводу. Прощай.

Взял ключи от дачного домика, понятное дело, дверьми так хдопнул, что штукатурка с потолка посыпалась. Поехал на дачу, а она за полсотни вёрст от города. Пока ждал электричку, случайно встретил старого знакомого, Костю Орлова. Тот давно нигде не работал, жена ушла, и он был свободной птицей. Вместе и махнули на дачу. Понятное дело, холостяки, у обоих жёны стервы, вот и гульнули на славу. Торопиться некуда, впереди было два выходных. Утром Николай пошёл за пивом.

Как всегда у пивного ларька народ набеглый, у всех, конечно, «трубы горят», и очередь за счастьем большая. А раз так, кое-кто лезет без очереди. Начались непонятки и случилась драка. Приехала милиция, напихала полный воронок, и Николай угодил в отделение. Дальше всё по порядку: переспал в «обезьяннике», скорый суд и припаяли ему пятнадцать суток. Пока он дрался и схлопотал срок, на даче случился пожар. Его случайный собутыльник уснул, а от непотушенной сигареты заполыхал домик, а вместе с ним сгорел его кореш Костя. Пожарные справились с огнём, нашли обгорелый труп, а кто сгорел, ясно — хозяин дачи.

Сообщили жене Екатерине Матвеевне, что её муж сгорел вместе с дачей. Она упала в обморок, потом пришла в себя, в слёзы ударилась, голосила и рвала на себе волосы. Разные слова собирала, какими всегда бабы по покойнику ревут. Всем говорила, что это она виновата. Короче — хоронила мужа в закрытом гробу.

А в это время её муж Коля подметал улицы сельского райцентра и территорию райотдела милиции. Как-то метёт, а шофёр с милицейским «уазика» не може завести двигатель и матерится. Николай помог. Покопался в моторе, и он заработал как часы.

— Слушай, откуда ты так хорошо разбираешься в движках, — спрашивает сержант-водитель, — ты кем работаешь?

— Слесарем на авторемзаводе, двигатели, как раз моя работа.

Об этом доложили начальнику милиции, подполковнику Стороженко. А тому давно был нужен хороший мастер по ремонту, вот он и сделал Николаю интересное предложение:

— Востриков, как ты посмотришь на то, чтобы отремонтировать мою «Волгу»? Не бойся, я хотя из милиции, но последнюю совесть ещё не потерял, в обиде не будешь. Твои условия?

— Хорошо. Сделаю — обижаться не будете. Сколь заплатите, на том спасибо, только ещё добавьте мне досрочную амнистию.

— По рукам! Всё сделаю, только чтобы ремонт на совесть.

В милицейском гараже Николай и начал ремонтировать его «Волгу». От обещанного стимула, на него старанье такое накатило, что работал ночами, зато сделал — любо-дорого смотреть.

А его родная жена, Екатерина Матвеевна (согласно свидетельству о смерти, — вдова), на «девять дней» стала проводить поминки. Собралась родня, пришли его друзья с авторемзавода. О покойнике все говорили только хорошее. Вдова тоже стала говорить, как они счастливо жили, и как с него пылинки сдувала.

— Вы не поверите, — говорит, — но мне всё кажется, что это сон, вот-вот откроется дверь и войдёт мой ненаглядный, Коля.

И тут как в сказке — открывается дверь и входит её «ненаглядный Коля», а в руках держит шикарный букет. И говорит:

— Милая, прости меня за те три сотни, из-за которых ты меня выгнала из дома, как паршивую собаку. Возвращаю тебе всю зарплату до копейки… Постой-постой, а это что у нас за сходка?

Но тут его Екатерина Матвеевна, (вдова по справке о смерти), второй раз грохнулась в обморок, а гости вначале онемели от страха, а потом… Даже страшно говорить, что было потом.

Илья Семёнович работал трактористом, а по призванию был рыбак. Жил он потихоньку, и никто его, кроме своей Покровки не знал, даже в районе. Пашет он себе, и пашет, и плевать ему на известность. И вдруг о нём заговорили все, даже в городе, а наука только руками развела, мол, феномен, ну что тут скажешь?

А началось всё с того, что после уборки, когда уже вспахали зябь, поехал он в город, к детям в гости. Проведать, соскучился по внучатам. Приезжает. С вокзала — сразу на трамвай и подался на Черёмушки. А рядом с ним едет весёлая компания парней, видать, студенты. С ними симпатичная девчушечка в брючках, и они, как молоденькие кобельки, возле неё хороводятся. Ребята хорошие, никого не трогают, только всё балагурят и хохочат.