Сэнди Тейлор - Сбежавшие сестры

Воцарилось молчание: хозяйка читала, что там написано. Ее, похоже, не волновало, что на улице льет и мы с каждой минутой мокнем все сильнее.

– Ну тогда заходите, – с неохотой проворчала она, открывая дверь пошире.

Мы вошли в дом. Трудно поверить, что такое возможно, но внутри было еще хуже, чем снаружи. В убогой полутемной комнатушке стоял холод. Окна были совсем маленькие и почти не пропускали свет. Слабый огонек горел в очаге, возле которого мы увидели два потертых стула. Почти все место занимал длинный стол, а в большой кастрюле на плите варилось нечто, по запаху напоминающее дохлую псину. Сама женщина имела весьма грубый вид; ее длинные жидкие волосы выглядели так, будто их никогда в жизни не мыли. Одежду прикрывал грязный фартук. Мне тут же пришла на ум ведьма из сказки про Гензеля и Гретель. Образ розовощекой жены фермера остался где-то за порогом, утонув в грязевой реке.

Миссис Джонс явно стало не по себе. У меня появилась надежда, что она просто не сможет бросить нас здесь. Я ушам своим не поверила, когда она, улыбнувшись нам, произнесла:

– Ну, ведите себя хорошо, девочки. Уверена, вы славно заживете здесь, на ферме. – Ничего больше не добавив, миссис Джонс отвернулась, распахнула дверь и скрылась за ней.

Хозяйка уставилась на нас.

– Я миссис Хэкер, – сообщила нам она. – Джимми вам покажет, куда положить вещи. Джимми! – крикнула старуха.

В комнату вошел мальчик. Он выглядел чуть старше меня.

– Отведи их в спальню, – коротко бросила хозяйка.

Мальчишка открыл дверь сбоку от камина. За ней оказалась лестница. Джимми кивком показал нам следовать за ним. Мы вцепились в свои свертки и начали карабкаться по узким ступенькам. Наверху он открыл еще одну дверь.

– Вам сюда, – объявил он.

Мы вошли в комнату. Там было ужасно холодно, да и пахло просто отвратительно. У стены стояла узкая односпальная кровать. Я вспомнила нашу широкую постель в доме у церкви и мягкое голубое одеяло с желтыми цветочками. Мои глаза наполнились слезами.

– Не слишком-то впечатляет, да? – сказал мальчик.

– Здесь что-то сдохло и гниет? – спросила я, зажимая нос рукой.

– Нет, просто прошлые детишки постоянно писались в кровать. Я бы открыл окно, но тут и так холодина.

Я не ответила, вместо этого спросив:

– Ты ее сын?

– Нет, конечно, – возмутился он, как будто я его оскорбила. – Я тоже в эвакуации, как и вы.

Олив пряталась у меня за спиной. Я понимала, что это странное место пугает ее не меньше, чем меня.

– Что она за человек? – поинтересовалась я.

– Мерзкая старая корова, – ответил Джимми.

– Она же не будет обижать Олив? Если да, я здесь ни минуты не останусь.

– Ни разу не видел, чтобы она кого-то била, даже при том, что последняя партия была просто кошмар. Она только причитает и ужасно готовит.

Мальчишка собрался было уходить, но потом повернулся и спросил:

– У вас есть что-нибудь ценное?

Я сунула руку под пальто и сжала медальон на шее.

– А тебе-то что? – огрызнулась я.

– Лучше отдайте мне, – велел Джимми.

– Ничего я тебе не отдам. – Я злобно уставилась на него.

– Не отдашь мне – заберет она, и тогда ты свои вещи больше никогда не увидишь. Ты меня, конечно, впервые видишь, но придется поверить мне на слово. Я все спрячу в надежном месте.

Я всмотрелась в этого мальчишку. Что-то подсказывало мне, что он говорит правду. У него были добрые глаза. Я подняла руку и расстегнула цепочку медальона, но все еще не решалась отдать его.

– Обещаю, я надежно его спрячу, – повторил мальчик.

Я протянула ему медальон, который он тут же убрал в карман.

– А это? – Джимми показал на брошь, приколотую к моему пальто.

– Это же стекляшка, – возразила я. – Ничего ценного.

– Старуха Хэкер – что твоя сорока, хватает все, что блестит.

Я сняла брошь и отдала ему. Меня все еще терзали сомнения: можно ли доверять тому, кого я впервые увидела пять минут назад? Но, похоже, выбора у меня не оставалось.

– Как вас зовут? – спросил мальчик.

– Я Нелл, а это моя сестра Олив. Паттерсон, – добавила я.

– Джимми Моррис, – отозвался тот. – Просто делайте все, что вам говорят, и ничего с вами не случится. Не беспокойтесь, я о вас позабочусь и твои ценные вещи надежно спрячу.

Только тогда я наконец улыбнулась. Пусть мы и попали к черту на кулички, зато у нас был союзник, а это уже лучше, чем ничего. И потом, возможно, нам повезет и скоро мы вернемся в Гленгарит. А пока придется довольствоваться тем, что есть. Может, все будет не так уж плохо. По крайней мере, так я думала, пока не увидела Альберта.

Альберт был сыном миссис Хэкер, и она носилась с ним, как курица с яйцом. Ее глаза загорались всякий раз, когда он входил в комнату. Я возненавидела его с первого взгляда – этот тип людей был мне знаком. Детство в Ист-Энде не прошло даром, и я с ранних лет научилась понимать, кому можно доверять, а кому нельзя. Доверять Альберту Хэкеру я бы ни за что не стала и тут же решила, что никогда не оставлю Олив с ним наедине.

Когда в первое утро после приезда мы спустились из спальни, нам рассказали, что мы должны будем делать, пока живем под гнилой крышей Хэкеров.

Мы сели за длинный стол, и хозяйка поставила перед нами две тарелки, на каждой из которой лежала блестящая от масла яичница из одного яйца и кусок хлеба. Хлеб был черствый, а яичница больше напоминала застывшее желе.

К этому прекрасному завтраку прилагалась чашка черного чая, в котором не было ни сахара, ни молока.

– Надеюсь, вы не забыли продовольственные книжки, – прокаркала миссис Хэкер.

Я протянула их ей.

– Не могу же я кормить вас из своего кармана.

Я помнила, как миссис Джонс сказала, что хозяйке заплатили за наше содержание, так что я знала, что она лжет.

В кухню вошел Джимми. Он сел рядом с нами и улыбнулся, и я ответила ему тем же.

– Это ферма, – начала миссис Хэкер, сунув Джимми такую же неаппетитную яичницу. – Так что все должны вносить свой вклад. Джимми ухаживает за скотом. Можете помогать ему, он покажет, что делать. Не будете работать – не будете есть. Так уж у нас тут все устроено.

Я невольно подумала, какой вклад вносит ее драгоценный сынок. Может, и никакой.

– И чтобы вы знали, мой Альберт тут всем командует. Слушайтесь его, поняли? Делайте как он говорит.

Как раз в эту секунду в кухню вошел сам золотой мальчик. Он обтер грязные сапоги о железную решетку у входа, а затем уселся во главе стола и закатал рукава, обнажив толстые волосатые ручищи. Мать принесла ему целую тарелку еды и взлохматила его сальные волосы.

– А как же школа? – спросила я.

Миссис Хэкер уставилась на меня своими недобрыми глазками.

– Ты уже слишком взрослая для школы, – отрезала она.