Эльс Бэйртен - Одного человека достаточно [litres]

Через час на пороге стояла Роза. Она поцеловала Луи в щеку, обняла меня, отпустила и принялась рассматривать.

– Я так рада, что ты опять с нами. Осваивайся потихоньку, не торопись.

– Мы это и собираемся сделать, – сказал Луи.

Она кивнула.

– Я тут задумалась, нужно ли тебе продолжать уроки пения. Твой голос уже достаточно сформировался.

– Достаточно сформировался для чего? – спросил Луи.

Она улыбнулась.

– Не прикидывайся дурачком, Луи.

– Для того, чтобы выступать? Еще не время.

– Я это понимаю, Луи.

Она повернулась ко мне.

– Когда будешь готова, начнем с малого. Человек пятьдесят, не больше. И все они, с первого по последний ряд, будут лежать у твоих ног, Жюльетта.

– Как скажешь.

Мой голос задрожал. Все тело задрожало. Если бы я не присела, я бы упала.

Дыши, Жюльетта. Ды-ха-ни-е .

Кто-то наклонился надо мной. Роза.

– Спокойно, не волнуйся так. Мы никуда не торопимся. В воскресенье вечером урок пения?

Я открыла глаза.

– Давай, скажи «да», – не выдержал Луи.

– Да.

Был одиннадцатый час. Обычно в это время я уже лежала в постели.

– Что мне нужно сделать завтра, Луи?

– Можешь помыть окна.

Я кивнула.

– Хорошо.

Он вздохнул.

– Да я же в шутку сказал, Жюльетта.

– Окна грязные. Я помою. С удовольствием.

Он вздохнул снова.

– Делай то, что хочется, Жюльетта.

Прошел час, а я еще не спала. Где-то там, в моей кровати, лежала другая девушка, не могла уснуть, смотрела на голубые обои, считала желтых ласточек. Она заснет только к утру, пропустит завтрак и получит нагоняй. Она что думает, она тут в гостинице?

Мы теперь тебе не указ, Жюльетта, сказала юффрау Марселла. Теперь ты сама себе указ. Ты должна радоваться этому.

Радоваться. Я постараюсь.

Когда Луи вернулся домой вечером, на первом этаже были вымыты все окна и вытерта пыль. На следующий день я убрала верхний этаж. На третий день мне было уже нечего убирать. Я села на стул и ни о чем не думала. Я ни о чем не думала до конца недели. Это оказалось нетрудно: у меня были годы, чтобы этому научиться.

Может быть, мне хочется что-то приготовить, сказал Луи. Он съест все на свете, лишь бы это было вкусно.

– Я не умею готовить все на свете, Луи.

– Не надо так паниковать, Жюльетта. Сходи в магазин, купи все, что хочешь, я дам тебе денег.

– В магазин?

– Ладно, я куплю еды, а ты приготовишь.

– Я?

Он глубоко вздохнул.

– Я тебе помогу.

На следующий день он дал мне тетрадку. Он выписал в нее семь рецептов, по одному на каждый день недели. Нужно было просто делать, как там написано, сказал он.

Пока я готовила, убиралась и не думала ни о чем, шли дни. За днями недели, за неделями месяцы.

– Тебе пора начать бывать среди людей, – сказал Луи, – пока ты совсем не зачахла.

Он ошибался. Я вовсе не чахла. Но прежде чем я успела ему это сказать, он продолжил. Он заходил к пекарю: сможет ли его сестра вернуться на работу?

– Можешь начать уже завтра!

– В пекарне?

Семь лет я о них ничего не слышала, а теперь они просто так берут меня обратно?

– Пекарня выросла, Жюльетта, твоя помощь будет очень кстати. Тебе там всегда нравилось, не говори, что ты не рада.

– Не забывай болтать с покупателями, – сказала жена пекаря в конце первого дня. – У тебя раньше отлично получалось, все вспомнится.

– Тебе нужно еще немного времени, – сказала она в конце первой недели. – Может, тебе пока лучше раскладывать хлеб и следить за чистотой. И попробуй держаться чуть пободрее.

– У нас большая проблема, – сказала она в конце первого месяца, – покупателям неуютно из-за тебя.

Я удивленно посмотрела на нее.

– Мне что, нужно еще больше улыбаться?

Она покачала головой.

– К моему огромному сожалению, я вынуждена дать тебе расчет. Ты не та, что прежде, детка.

Наш Луи чуть не взорвался. Ну, разумеется, я не та, что прежде, сказал он, я вытерпела столько, сколько не каждый человек вытерпит за всю жизнь.

– И прекрати спрашивать, что ты делаешь не так, Жюльетта. Это с людьми что-то не так. А не с тобой. Я видел, как на тебя смотрят, мне хотелось дать им в зубы. Но я сдержался, мы же не варвары.

Я тоже видела, как на меня смотрят. На их месте я бы тоже смотрела.

– В школе срочно нужна уборщица, как тебе? Ты умеешь убираться, и это нужно делать не во время занятий. В любом случае они не будут глазеть так, словно ты забыла одеться. Что думаешь?

– Но я же всегда одета, – ответила я.

Он все еще тянул с браком. Говорил, что у него есть свои причины. Какие, не говорил. Но мне не следовало беспокоиться, не из-за меня. Значит, из-за Розы. Я не могла этого понять. Зачем она тогда приходила почти каждый день? Она всегда была приветлива и с ним, и со мной. То, что они иногда шептались в коридоре, я считала нормальным. Мне не нужно, чтобы Луи за это извинялся. Как будто нельзя пошептаться со своей девушкой. С девушкой, отвечал мне Луи, какое слово ты использовала, словно нам по пятнадцать лет и весь мир к нашим услугам.

Он часто молчал. И я тоже молчала. Все было упорядочено: еда, работа, вечера перед телевизором. О чем еще говорить?

Прежде чем я успела опомниться, вновь наступило 21 марта.

– День, который мы отмечаем, – сказала Луи. – Или ты уже забыла?

Позвонили в дверь. На пороге стояла Роза с запеченным мясом, крокетами и свежим яблочным муссом. Они с Луи отнесли все на кухню, а я тем временем накрыла на стол.

Она оказалась рядом со мной. Дружелюбно кивнула мне:

– Все хорошо?

А все правда было хорошо?

– Как быстро пролетел год.

Я кивнула. Осталось разложить салфетки на тарелки, и стол накрыт.

Можно садиться.

– Вот только я думаю, Жюльетта, это ведь не та жизнь, о которой ты мечтала.

Вот-вот сюда войдет Луи с едой.

– Ты уже год на свободе, но мне все так же приходится гадать, о чем ты думаешь. Раньше у тебя рот не закрывался. А теперь у тебя будто не хватает смелости его открыть. Кроме тех случаев, когда ты поёшь. Тогда я снова вижу у тебя в глазах блеск, но это не тот огонь, что горел раньше. И он не загорится, пока ты будешь себе лгать, что тебя устраивает твоя нынешняя жизнь. Она у тебя всего одна. Моргнуть не успеешь, как пролетит. Ты же этого не хочешь?

Я пораженно смотрела на нее.

– Мне нравится убираться, – прошептала я.

– Это неправда, Жюльетта.

Вошел Луи с бутылкой шампанского.

– Твоя сестра забыла свою мечту, – сказала Роза, – когда ты уже что-нибудь предпримешь?

– Не сейчас, Роза.

– Я не собираюсь тебе это повторять, Луи.

Он вздохнул.

– Может быть, ее примут в церковный хор.

– Еще бы ее не приняли, да там никто не может и ноты чисто пропеть! Ради бога, Луи, церковный хор! Ничего получше не мог придумать?!

Она повернулась ко мне.