Робин Шнайдер - Начало всего

Ожил один из моих самых страшных кошмаров: пока я спал, родители внизу мучили девушку, которая мне нравится, вопросами, чем ее предки зарабатывают на жизнь.

Пять минут спустя я влетел в кухню, застегивая на ходу рубашку. Кэссиди сидела на полу и чесала Купера за ушами.

– Привет! – радостно сказала она. – Ты забыл о завтраке с командой?

– Упс, – состроил я для родителей смущенное лицо. Никакого завтрака с командой и в помине не было.

– Можно нам взять с собой Купера? – спросила Кэссиди.

Пес заинтересованно поднял голову.

– В кафе? – ужаснулась мама.

– Конечно же, нет, миссис Фолкнер. Ребята придут ко мне есть оладьи. Наша домработница не против. Мой дом на той стороне парка.

– Ну тогда, наверное, можно, – с сомнением произнесла мама.

Как только мы оказались на крыльце – Кэссиди с поводком в руке, – я вопросительно поднял бровь.

– Что происходит?

– Ты мне не поверил? – Невинно округлила она глаза. – Ох, Эзра, ты меня обижаешь.

Мы пошли к воротам, которые вели в парк. Купер с гордым видом бежал впереди, держа в зубах поводок, он был страшно доволен собой.

– Кстати, в моей сумочке есть солнцезащитный крем. Если он тебе нужен. – Кэссиди придержала створку ворот.

– Зачем он мне?

– А разве я не сказала? Мы отправляемся на поиск сокровищ.

– Вообще-то, ты сказала, что мы будем есть оладьи с командой по дебатам. У тебя дома.

– Так это же кодовое выражение, означавшее: «Мы идем на поиск сокровищ». Потому мы и взяли Купера. Он будет нашей ищейкой.

Она свернула вправо, на дорожку, ведущую к туристическим тропам.

– Хорошо, – сдался я. – Давай свой крем.

Кэссиди выудила его из сумочки, и я намазался им, пока она играла с Купером. Пес поглядывал на меня многозначительно: «Значит, это та самая девушка, старина?»

– Ты отвечаешь за наш маршрут, – заявила Кэссиди, сунув мне свой мобильный. – Не закрывай приложение, а то нам придется начинать все заново.

Кэссиди повела меня вперед, объясняя по пути, что мы играем в геокэшинг – то есть ищем тайник, а точнее – маленький контейнер. Такие тайники есть по всей стране, и, чтобы их найти, нужно разгадать головоломки.

– Иногда контейнеры пусты, а иногда – наполнены ценными предметами, – рассказывала Кэссиди. – Однако если ты забираешь какую-либо вещь, то должен оставить что-то взамен.

– Закон сохранения геокэшинга, – пошутил я.

– Именно так, мистер Сила-есть-ума-не-надо, – улыбнулась Кэссиди. Ее рыжие волосы полыхали на солнце. Возле уха белело пятно солнцезащитного крема.

– Постой, – протянул я руку к ее лицу. – У тебя крем на щеке.

– Вытер?

– Еще больше размазал.

– Пофиг. Зато я не измазала кремом волосы, – намекнула она на меня.

– Это не крем. Это я поседел из-за тебя.

Я вел Кэссиди по туристическим тропам, рассказывая ей истории о невидимом мире, который мы с Тоби выдумали в детстве. Тайник мы нашли за шатающимся кирпичом в дальней стене католической церкви. В нем лежала куча дешевых безделушек. В основном игрушки из детских наборов, которые продаются в закусочных. Однако значение имело не то, что лежало внутри найденного контейнера, а то, что мы действительно нашли зарытый клад.

И я понимал, что Кэссиди этой прогулкой заглаживала свою вину. Что этим приключением она извинялась за инцидент на турнире. Ведь простое «прости» – слишком банально для такой девушки, как Кэссиди Торп.

– Запись оставлять не будешь? – спросил я, приподняв в руке ее мобильный. В нем только что проиграла короткая поздравительная мелодия, после чего появился список имен.

– Зачем?

– Чтобы те, кто найдут тайник после нас, знали, что мы здесь были.

Эти слова мне самому показались довольно глупыми, но у Кэссиди вспыхнули глаза.

– Хмм… – Она выхватила у меня телефон и начала что-то строчить.

– Моя очередь. – Я вернул себе мобильный. И нахмурился, глядя на ее надпись. – Кто такой Оуэн?

– Мой брат. Видел фото на заставке в моем телефоне? Мы любили пошалить над вселенной.

– И поэтому подписывали друг друга на нелепые рассылки?

– Все так делают. Мы менялись библиотечными карточками, подписывали именем друг друга комментарии в блогах, в общем, немало напортачили в великом вселенском протоколе, где записывается, кто что сделал.

– Зачем? – в замешательстве спросил я.

– Мир стремится к хаосу, – ответила Кэссиди. – И я ему просто помогаю. Ты тоже можешь. Впиши сюда любое выдуманное имя или имя вымышленной личности. И следующий игрок, который найдет этот тайник, подумает, что этот человек существует. Допусти хотя бы такую возможность.

– Имя вымышленной личности? – поддразнил я ее. – Только ты могла такое придумать.

Однако я знал, что это неправда. История полнится вымышленными людьми. И даже эпиграф, данный Фицджеральдом в начале «Великого Гэтсби», написан несуществующим поэтом. Нас всех дурачили, заставляя верить в придуманных людей – вымышленных заключенных в гипотетическом паноптикуме. И важно не то, веришь ты в воображаемых людей или нет, а то, хочешь ли ты в них верить.

– Я лучше придержусь реальности, – протянул я Кэссиди ее мобильный.

Она посмотрела на телефон, а потом на меня – разочарованно.

– Мне казалось, уж кто-кто, а ты-то захочешь сбежать из реальности.

– Вымышленные заключенные все равно остаются заключенными, – ответил я. И, похоже, сказал правильную вещь, поскольку Кэссиди взяла меня за руку и по дороге назад рассказывала мне о Фуко.

Вечером, когда Кэссиди мигнула мне своим фонариком приветствие, я сделал немыслимое: ответил ей текстовым сообщением.

И, если честно, был потрясен тем, что она его не проигнорировала. После обмена короткими сообщениями Кэссиди дала мне свой адрес и согласилась подождать меня возле дома. Когда я подъехал, она стояла, опираясь на уличный фонарь и купаясь в его теплом золотистом свете. В руках она держала зеленую кофту, которую обычно всегда надевала.

– Привет. Куда едем? – Кэссиди села рядом.

– Как – куда? Ты забыла об ужине с командой? – пошутил я, давая задний ход.

Кэссиди со смехом застегнула ремень безопасности. Ее влажные волосы оставили на плечах синей блузки абстрактный узор.

Я сказал, что хочу кое-что показать ей и что это сюрприз. После чего взял ее ладошку в свою и не выпускал, пока мы ехали в спокойной тишине воскресного вечера по Иствуду, слушая Buzzcocks.

На автостраде к уличной тишине прибавилась пустота ночной дороги. Мы опустили стекла, изливая в ночь музыку. Через пару миль в отдалении уже слышались приглушенные хлопки – то, ради чего мы сюда ехали.

– Что это за звук? – подозрительно спросила Кэссиди.

– Подожди и увидишь, – улыбнулся я, наслаждаясь интригой.

А затем над мостом Портового бульвара расцвел фейерверк. Померцав несколько секунд в ночном небе, он исчез, оставив облако дыма.