Владимир Нестеренко - Дорога на плаху

— Это так? — спросил бравый, смуглый, черноусый человек в штатском. — Вы видели его?

— Да.

— И можете описать внешность и дать словесный портрет?

— Более того, если у вас найдется чистый лист бумаги и карандаш, я зарисую его в точности.

— Вот как? — удивился черноусый. — Не соизволите ли вы проехать с нами и в тиши кабинета займетесь рисунком.

— Мне бы не хотелось ехать, а нельзя ли прямо здесь, вон на той скамейке.

— Но у нас нет ни бумаги, ни карандаша.

— Хорошо, я согласна. Алексей, ты поедешь?

— Но я никого не видел, — растерянно проговорил он.

— Неужели? — с презрением сказала Олеся. — Прощай.

— Но ты даже не знаешь, кто перед тобой.

— Майор милиции, — сказал бравый, вытаскивая удостоверение и раскрывая его. — Вам этого достаточно, молодой человек?

— Мне достаточно, но я никого в лицо не видел.

— Хорошо, ты ничего не видел. Так мы едем? — обратился майор к Олесе.

— На чем?

— Вот катит наша машина, на ней.

Через несколько минут Олеся, полная гнева в адрес струсившего Алексея и предавшего ее, сидела за столом и короткими движениями карандаша набрасывала портрет угонщика. Это был парень с грубыми чертами лица, но черными саблеобразными бровями, придающими облику человека симпатию. Бравый майор поблагодарил девушку, записал ее адрес, взял портрет и проводил девушку на выход.

Спустя несколько дней, Олеся «купилась» на предложение парней, сидящих в «Форде», показать ей дом, который они никак не могут найти. Сев в салон, она нос с носом столкнулась с человеком, портрет которого рисовала в милиции. Девушка взвизгнула, рванулась назад, но было поздно: ее схватили за руки, вдавливая в сидение, залепили рот.

Поразмыслив, Лиля решила ехать на родину своей соперницы и там разузнать о ней все до мелочи. В ее биографии есть что-то щекотливое, коль Валентина Александровна, явная Лилина сторонница, не решается говорить. Взять отпуск без содержания не составляет большого труда именно сейчас, когда очередная зарплата сотрудникам выдана, и ей, практически, делать нечего. Но где взять такую кучу денег. Билет на самолет в один конец ей обойдется в четыре тысячи рублей, житье в гостинице. Возможно, придется кое-кому заплатить за услуги. Хорошо бы найти частного детектива, она понятия не имеет с чего начинать сбор информации, и как это делать. Словом, расходов наберется тысяч на пятнадцать. У нее такой суммы сроду не водилось. Помочь может лишь дядя.

Поборов некоторые сомнения, Лиля вечером припылила к дяде Вене и застала его дома. Он только что принял душ и уселся за вечерний чай. Дядя любил свою племянницу и отнюдь не платонически. Он с жадностью смотрел на ее точеные ножки, и на место, откуда они растут.

— Проходи, Лиля, ко мне, — позвал он племянницу, увидев, как она остановилась в коридоре, приветствуя его жену — двоюродную тетю по матери. — Составь мне компанию, а то как-то одному кусок в горло не лезет, а мои уж давно поужинали.

— С удовольствием! — припорхнула Лиля на кухню, чтобы облобызать симпатичного, ладно сложенного мужика всего лишь на пятнадцать лет старше ее. Дядя с удовольствием подставил для поцелуя щеку, ухватывая девушку за талию.

— Какими судьбами? — спросил он, доставая рюмки и наливая в них водочку. — Выпьешь для тонуса? И я с тобой, нервишки она как-то ловко успокаивает.

— Мне надо с тобой лично, тет-а-тет, — сказала она. — Ты же любишь свою племянницу?

— Обожаю! И готов услужить.

— Вот-вот, это мне и надо, — она понизила голос. — Я горю, я влюбилась!

— Что ты говоришь? Небось, хочешь пригласить на свадьбу?

Они чокнулись и выпили.

— Ах, как славно силы прибавляет водочка! Так свадьба?

— Нет, — Лиля шумно закусывала малосольным огурчиком. — До свадьбы далеко. Надо еще завоевать любовь возлюбленного.

— Кого, если не секрет? — скривил губы Вениамин.

— Да есть тут один красавчик, — неопределенно ответила Лиля, — из вашей когорты.

— Лиля, — строго сказал Вениамин, — ты знаешь, я неопределенности не люблю. Чай, за помощью ко мне?

— За помощью, — выдохнула Лиля.

— Люди, о чем вы там шепчетесь? — раздался голос тети Веры из гостиной, где она смотрела бразильский сериал, прерванный рекламой, а стало быть, полученной свободной минутой, в которую можно пообщаться с племянницей. Лиля приложила палец к губам, мол, молчи.

— По рюмочке мы с ней пропустили, — отозвался Вениамин, — беседуем о житье-бытье.

— Как там мама, Лилечка? — не вставая с дивана, продолжала тетя Вера.

— Нормально. Суетится все возле меня, думает, я все еще девочка с косичками.

— А ты?

— А я уж невеста, только вот жениха подходящего завоевать не могу.

— Пора-пора, — смеясь, ответила тетя, — я уж в твои годы окольцевалась с Венькой.

— Тебе повезло.

— Ты так считаешь?

— Она еще сомневается, — возмутился Вениамин, — не я, так ходила бы старой девой до сих пор.

Телевизор брызнул смехом из сериала, и из комнаты раздалось сердитое:

— Все-все, дай послушать…

Вениамин развел руками, и приготовился к исповеди гостьи.

— Где ваш Сашок? — спросила Лиля, — я ему шоколадку принесла.

— У соседей, с дружком пирамиды строят. Купили тому классный конструктор, вот они и угорают.

— Может, выйдем да поговорим спокойно. Я так не люблю, когда перебивают.

— Согласен, поужинаем и — в мой кабинет. Запремся, и хоть любовью занимайся! — засмеялся Вениамин сально.

— Дядя Веня, тебе выпивать нельзя, — с укоризной сказала Лиля. — Водка нездорово возбуждает.

— Напротив, будит силы спящие, здоровые!

Через пару минут они ушли в кабинет, Вениамин усадил Лилю в свое вертящееся кресло за столом, а сам опустился на стул, развернув девушку лицом к себе.

— Так, я слушаю, кто он?

— Мент, старлей, был ранен бандитами в далеком Красноярске…

— Можешь не продолжать, Борис Петраков, подающий надежды сыщик, которого хвалит сам генерал Климов.

— А ты откуда его знаешь?

— Грош мне цена, если бы я не знал таких ребят, как Боря Петраков.

— Так ты одобряешь мой выбор?

— Не то слово, сватать пойду.

— Сватать не надо. Он пока на меня поглядывает довольно холодно. Дело в том, что у него в Омске осталась, как утверждает его мама — моя страстная сторонница — любимая женщина. Но она ему, по словам матери, не пара и в чем-то сильно скомпрометирована. Она не говорит.

— И ты хочешь узнать ее ахиллесову пяту и вонзить копье! — воскликнул догадливый дядя Веня.

— Да-да! Я хочу побороться за свою любовь, я имею на это право, как влюбленная женщина?

— Я не знал, что ты уже женщина.

— Дядя Веня, не будь наивен и не отвлекайся. Мне уже двадцать два года. За плечами студенчество.

— Вопрос ясен, тебе нужен компромат. Чем могу быть полезен я?