Владимир Нестеренко - Дорога на плаху

— Займи мне денег на дорогу, я поеду в Красноярск, соберу на нее все, что смогу.

— Хо-хо-хо, рассмешила, — захохотал дядя. — Сколько же тебе надо, если не секрет.

— Я прикинула, тысяч пятнадцать.

Дядя подпрыгнул на стуле.

— За такие деньги я тебе, не вставая с места, добуду такое, чего даже и не было. Ну, ты даешь! Ехать в Красноярск, на край земли! Ты соображаешь, что говоришь?

— Соображаю, потому и пришла к тебе.

— Во-первых, у меня нет таких денег, как и у тебя. Я, конечно, могу подсказать, где и как их добыть, но… — дядя резко махнул рукой. — Короче, рассчитываться придется натурой, — нагловато и похотливо смотрел на племянницу дядя. — Если согласишься, все будет О'кей!

— Я не шокирована, что-то в этом роде предполагала. Ты ведь мне не родной дядя.

— Лиля, родство здесь ни при чем, таково время, за все надо платить.

— Согласна, платить надо. Но сколько это будет стоить?

— Думаю, ночь пятьсот баксов.

— Я согласна, если не буду иметь дело с хамом, — подумав, резко ответила Лиля.

— Заметано, — не замечая ее тона, сказал дядя. — Приходи завтра к девяти на Спартаковскую, 29. Там есть роскошный особняк, тебя будут ждать.

Лиля встала, и гордо вскинув голову, не попрощавшись, покинула кабинет, бросив на ходу:

— Буду.

Врачи разрешили допросить Олесю на второй день. Девушка не хотела смотреть на следователя, отвернулась в сторону. Она долго молчала, потом сказала:

— Я вам не верю и ничего говорить не буду.

— Но вы нарисовали портреты двух человек, что вы можете о них сказать? — следователь показал рисунки.

— А где же третий, ваш мент, — зло сказала Олеся, — с которого и начались мои беды? Укрываете?

— О третьем портрете мне ничего неизвестно, у меня только два.

— Вот и разбирайтесь с ними сами. Они надо мной надругались, сбили с правильного пути, а вы их покрываете.

— Я никого не покрываю, я веду следствие о предполагаемом на вас покушении. И вы обязаны рассказать все, что о них знаете.

— Я не хочу жить грязной жизнью, а о них ничего не знаю. Оставьте меня или я позову маму.

— Хорошо, я уйду. Но хотя бы фамилию, как вы говорите, третьего человека знаете?

— Я его видела дважды у вас, он дал мне сто баксов, как поощрение за будущее сотрудничество, и сказал, что обидчиков моих схватит.

— Понятно. Вы смогли бы зарисовать его портрет.

— Нет, я слаба. Спросите у того, кто спас меня.

— Хорошо, до свидания. Простите, если доставил вам несколько неприятных минут. Следователь ушел, а Олеся разрыдалась.

Петраков не торопился показывать кому-либо портрет Подшивалова. Он и так допустил оплошность с Кудриным. В сущности, Кудрина он знает мало. Прежнее знакомство во время стажировки прошло скоротечно. То, что Кудрин открыл частный сыск, еще ни о чем не говорит. Доверять можно только себе. Его пленники, по всему видно, о Подшивалове молчали, а майор к расследованию не имел никакого отношения. Он знал только об обстоятельствах их задержания.

В день несчастья с Олесей, Кудрин встретился с Подшиваловым.

— Объясни, откуда твой портрет знает Олеся?

— Я же ее первый пригласил по поводу угона в кабинет, и она там набросала физиономию угонщика.

— Это козе понятно. Но ответь мне, почему твой портрет оказался третьим? Ты что, ее трахал? — сурово спрашивал Кудрин.

— Девчонка на меня зла из-за того, что предложил ей на нас работать, а насильников не нашел, — нервно ответил майор. — Вот и все. Упущения по службе, только и всего.

— Но так ли думает Петраков? — усомнился Кудрин.

— Ты с ним поговори, убеди, — вопросы сыщика раздражали майора.

— Попробую, но он далеко не простачок. Придется зарабатывать в его глазах авторитет. И вместе с тобой.

— Валяй, только тщательно продумай операцию.

Кудрин отвалил, сердитый на подельника, как старый дед на неслуха внука и в этот же день расспросил Бориса о ходе дела с Олесей, посчитал его законченным и выдал причитающиеся ему деньги.

— Но у нас было условие: передать обидчиков в руки Маргариты, — возразил Борис.

— Так уж получилось. Я ее видел, она не в претензии. И понимает, что портрет Подшивалова девочка нарисовала, мстя за невнимательное к ней отношение, как мента.

— Смотри, тебе виднее. Меня сегодня в областное управление вызывают. Толком дежурный ничего не знает, но говорит, что-то приятное. Может быть, Климов отзывает. Я уже здоров, как бык.

— Завидую я тебе, Петраков. Не успел появиться, как раскрутил такое дело.

— Ладно тебе, Вениамин, зависть дело скверное.

— Да я по-хорошему, лети, коль полет предназначен. У меня тут операция намечается, пасу одного с Подшиваловым. Хочешь принять участие?

— Когда?

— Черт его знает, как дадут наводку.

— Если случится после визита к генералу, согласен.

В четырнадцать часов дня Борис Петраков в форме старшего лейтенанта милиции сидел в приемной начальника областного управления генерала Пименова. Вдруг приемная наполнилась старшими офицерами, и они стали пожимать руку ничего не понимающему Борису. Затем на звонок все шумно вошли в просторный кабинет генерала. Никто не садился. Генерал глянул на смутившегося Бориса и сказал:

— Проходи поближе, сынок, так тебя, кажется, генерал Климов называет? Будем тебя чествовать. — Он развернул папку, где лежали погоны капитана и лист бумаги. — Вот приказ по Министерству о досрочном присвоении тебе звания капитана милиции. Поздравляю от всего сердца, и буду ходатайствовать о твоем возвращении в родные пенаты, как ты? — генерал выбросил вперед руку, выходя навстречу Борису, пожал ему пятерню, передал погоны. Офицеры захлопали в ладоши. — Все же, мы тебя вырастили, обидно, когда таких молодцов Москва забирает. Как ты на это смотришь?

— Я готов служить Отечеству, где оно посчитает нужным.

— Каков дипломат. Спасибо за службу, капитан Петраков.

— Служу Российскому отечеству! — вытянувшись в струнку, четко произнес Борис.

— Сергей Петрович лично звонил и просил тебя поздравить со званием. Я выполняю его просьбу.

Офицеры вновь захлопали в ладоши.

— Спасибо!

— Глядя на тебя, я вспоминаю свою молодость, тоже ведь капитана получил вне очереди. Тут таких у нас много, вон два моих заместителя тоже имеют досрочное. Если присмотреться к каждому, башковитый народ у нас, капитан. Так что не прогадаешь, если согласишься уйти от Сергея Петровича. Мне тут донесли, ты двух бандитов взял, жизнь девушке спас. Молодец! Пойди капитан и обмой звездочку по обычаю, я тут приказ подписал по управлению, на премию, получи, и с Богом.

Борис выходил от генерала ошеломленный. Он видел улыбчивые лица старших офицеров, слышал одобрительные реплики, а сам думал о Климове, о своем втором отце. Если бы Сергей Петрович вернул его к себе! Он бы заехал к Евгении, она была бы не так далеко от него, смотришь, подвернулся бы случай навестить. Но пока у него здесь неоконченное дело.