Михаил Полюга - Прискорбные обстоятельства

— Можно я скажу? Я вас совсем другим представляла, думала, как же это поедем так далеко, о чем будем говорить, если мы с вами разные люди? Но четыре часа пути пролетели, а я даже не заметила. Я вас боялась, правда боялась. Перед отъездом наслушалась: и такой он, и еще такой… А оказалось — с вами легко и просто. Давайте выпьем за вас!

— Нет, Лилия Николаевна! Сначала выпьем за дорогу, чтобы нам с вами доехать без ненужных приключений. А друг за друга еще успеем выпить, вспомните мое слово.

— Ладно, за дорогу так за дорогу, — и Квитко лихо, не поморщившись, проглотила спиртное. — Никогда не пила бренди. Вкусно-то как!

«Да она пьет, как мужик! — воскликнул в душе я, наполняя стопки по второму разу. — Быстро же ты, девочка, пообвыкла, а ведь здесь тебя еще никто не гладил по шерстке. А коли взять да погладить?..»

— Знаете, я люблю ездить в командировки, — вылавливая корнишон из банки, сказала Квитко. — Только они нечасто мне выпадают. Больше бываю с проверками в районах, а ведь это совсем не то, правда? Дают два-три дня на проверку, и все там приходится переворачивать вверх дном, потому что надо писать справку о результатах — хорошо, если объективную, а когда требуют: давай один негатив… Да вы сами в курсе. А такие командировки, как у нас с вами… Точно из душной комнаты вышел на свежий воздух.

— Хорошо подмечено: душная комната!

— Нет, это я к слову, — опасливо покосилась на меня Квитко. — А вообще, у нас замечательная система.

— Со своими правилами поведения и законами, нарушить которые — дело немыслимое и опасное. И главное правило: начальник всегда прав. А чтобы быть непререкаемо правым, для борьбы с умниками подбирается своя команда, которая пользуется льготами и привилегиями по сравнению со всеми остальными и которая, точно свора шакалов, должна наброситься и загрызть любого, на кого им укажут пальцем. Вы ведь бываете на коллегиях? Почему их в последнее время стало так много? А-а! И все плохо, внушают нам, и все не в масть! А так ли на самом деле плохо, чтобы людей поедом есть, чтобы они все время чувствовали себя виноватыми? Нет, уверяю вас, совсем не плохо. Но нужны люди покорные, до смерти напуганные, и потому их подвешивают на ниточки, а сами стоят над головой с ножницами: чуть что не так — и чик!..

— Что это вы такое говорите? Все у вас в негативе. А система, между прочим, нас с вами кормит, и неплохо кормит.

— Но при этом она убивает. Не знаю, как вас, а меня убивает ежедневно и ежечасно — нравственно, морально, физически. Вы видели долгожителей среди прокуроров? То-то!

— Так я и знала! — одними губами прошелестела Квитко, отставляя недоеденный бутерброд с бужениной и подозрительно на меня глядя. — С вами невозможно разговаривать: не поймешь, где вы шутите, а где говорите серьезно.

— Невозможно? Тогда давайте пить. У вас губы посинели от холода, в самый раз переменить тему разговора и немного согреться.

— Давайте. Только я не замерзла, это у меня губы такие, а помаду я, наверное, съела. Да что такое? Что вы все улыбаетесь? Что, не так?

— Простите, ради бога! И не принимайте на свой счет, — развел я руками и дурашливо поклонился, тогда как в душе попенял себе за ненужную откровенность с человеком, которого едва знал. — Всякий раз, когда пью с коллегами, вот как сейчас с вами, вспоминаю главу из «Трех мушкетеров», называется: «Обед у прокурора». Там есть одна фраза, которая всегда меня забавляла: «Простодушный прокурор — явление довольно редкое». Это про нас с вами. Каково?

Ранее я несколько раз бывал во Львове и с тех пор зарекся ездить на автомобиле через центр города: указатели на узких кривобоких улочках или отсутствовали вовсе, или сбивали с толку настолько, что я петлял, точно заяц в перелеске, и неизменно возвращался на прежнее место. Но в этот раз все вышло иначе: я шел по наводке местного опера из УБОПа, номер которого мне всучил перед отъездом Зарипов.

— А так, на всякий случай, — сказал он, диктуя цифры с дисплея своего мобильного телефона, а после, притворно повздыхав, с ухмылкой хитрого и довольного собой лиса добавил: — Мало ли что может приключиться в чужом городе. Вдруг приспичит: девочку там или экскурсию по злачным местам…

И в самом деле, приспичило: на пригородном кольце меня занесло прямо, тогда как надо было повернуть направо. Пришлось звонить по указанному номеру, представляться, передавать неизвестному мне Льву, или, на местном диалекте, Левку привет от Зарипова, а после, с «мыльницей» возле уха, заворачивать назад.

— Теперь направо и через полкилометра налево, — сипел незнакомый голос и тут же отвлекался на свое, сокровенное: — Щось незрозуміло? Зараз зрозумієш! А ще раз? Що — а-а?! Тільки обережно, без синців, хлопці!.. Ну что, повернули? — возвращался на мою орбиту голос, до неузнаваемости меняя окраску. — Слева автовокзал. Проезжайте! Проехали? А теперь к центру, там будет знак с надписью «Центр»…

Так, по подсказке, я за какие-то пятнадцать-двадцать минут добрался до «Евроотеля» и решил отблагодарить своего навигатора на щирій українській мові :

— Дякую, Левко Миколайовичу!

— Будь ласка! — отозвался тот равнодушно и отсоединился.

Тут только я ощутил, как устал за время, которое был в пути. И даже не устал — постыдно размяк, расслабился, как если бы выпил час назад не ничтожные пятьдесят грамм, а как минимум втрое больше.

«Стареешь, батенька! — попенял я себе и невольно посмотрелся в зеркало заднего вида: и в самом деле, лицо слегка подплыло в подглазьях, а на скулах взялось вялым румянцем. — Зато у дамочки, — скосил я глаза на Квитко, замешкавшуюся на пассажирском сиденье рядом со мной, — зрачки, как у наркомана!»

Тем не менее «дамочка» без особых затруднений выбралась из машины и направилась к двери-вертушке на входе в отель. Пока она шла, я наблюдал за ней с той пристальностью, с какой в окружающий мир всматриваются близорукие люди, примеривающие новые очки. А посмотреть было на что, право слово! И первое, что меня вдохновило, — ее походка не была вульгарной, как у разбитных современных девиц, изящным модельным туфелькам на каблуке предпочитающих тапки или, того хуже, башмаки на шнурках. Второе — у нее оказались стройные ножки, и перебирала она ими так бойко и ладно, что я, признаться, проглотил слюну и едва не запричитал, как в достопамятные времена Пушкин: «Ах ножки, ножки!..» Третье…

— Ах ты сволочь, Горчичный! — воскликнул я, припоминая пожелания кадровика перед моим отъездом в командировку. — Разглядел раньше меня… Но было бы весьма уместно!.. Однако что сие: пагубное действие алкоголя или застойные явления в организме?..

Как бы там ни было, я решил не торопить события, а идти с ними в ногу. Ведь уже не раз и не два жизнь меня научала: если не удается отыскать выход из сложившейся ситуации, то лучше плыть по течению, а не грести против. И сил понапрасну не израсходуешь, и толку выходит больше…