Юрий Гаврилов - Записки комбата

Как-то Сибирцев ночью дежурил в башне танка, сидел за наводчика. Закимарил. Отопление в бункере последние дни все время ломалось. Обут был в валенки. Уже два дня, как пятка правого валенка прохудилась, но думал как-то дотянуть дежурство, а там поменять обувь. Раздался телефонный звонок, Сергей схватил трубку. Его вызывал комбат.

Выскочив через верхний люк, побежал на КП. С каждым шагом бежать становилось труднее, в валенке что-то хлюпало.

— Откуда там вода взялась? — подумал он, но разбираться не было время.

Получив указания от комбата, зашел в свою палатку, снял валенок и вылил из него «добрую» лужу крови. Вызванный фельдшер осмотрел ногу и, оказав помощь, озвучил диагноз — пол пятки нет! Позднее, осмотрев место происшествия, Сергей действительно обнаружил на броне часть своей примерзшей пятки. Вот такие были морозы.

А сколько было случаев угорания от выхлопных газов! И даже со смертельным исходом. Несмотря на постоянные инструктажи по технике безопасности.

Отдыхал как-то Сибирцев с начальником связи полка в командно-штабной машине Р-142. Водитель спал на гамаке в кабине. Ему строго-настрого запретили ночью заводить машину, однако он поступил по-своему. Ветер поменял направление, и дым от выхлопной трубы пошел под днище будки. На счастье, в это время в дверь постучали. Посыльный сообщил, что Сибирцева вызывает командир полка.

Сергей выскочил из кунга и поспешил в штаб. Вдруг, голова закружилась, и ноги стали подгибаться. Вот он упал на одно колено, встал, шагнул, упал на другое и завалился на бок. Он лежал, смотрел на подбежавших к нему офицеров и солдат, не мог понять — в чем дело? Голова, кстати, соображала нормально, а вот сказать он ничего не мог. Язык опух и не ворочался во рту. Сергей только мычал.

— Да он, наверное, пьяный? — подумал дежурный офицер.

— А ну, бойцы, давайте быстро оттащили его со света в темное место, а то еще кто-нибудь из штаба увидит, — скомандовал он.

Через минуту-другую Сергею стало легче, он уже понял причину — это угарный газ! Кое-как объяснил дежурному, что в кунге еще начальник связи полка и его надо спасать.

Офицер подбежал к машине, открыл дверь и крикнул Серегу Саватеева. Тот недовольный тем, что его разбудили, высунулся, глотнул воздуха и… нырнул головой вниз. Хорошо, что возле двери был снежный сугроб. Он замер, как страус. Голова увязла по шею в снегу, а задница торчала наружу. Сибирцев, от такого вида, лежал на снегу и ухохатывался. Правда говорят — смех и грех. Слава богу — все обошлось.

Медленно, но верно, весна вступала в свои права. Недалеко от УРа находилось бурятское село Абагайтуй. Сергей изредка ездил туда в магазин, где и познакомился с местными мужиками, которые часто промышляли рыбной ловлей на протекающей рядом реке Аргунь. Сергей с большим удовольствием принял бы участие в рыбалке, но дело осложнялось тем, что река протекала уже за КСП, по нейтральной полосе и вход туда имели по специальным пропускам только гражданские лица, проживающие в тридцати километровой зоне.

Местные мужики, бывало, просили у него солдат в помощь по хозяйству. Бойцы сами охотно на это шли. Чем плац сапогами топтать или в наряде долбиться, лучше в селе помогать, там и подкормиться можно, да и девчата деревенские рядом. Об оплате разговора не шло. Так, когда в баню попариться пригласят, а то и просто посидеть за бутылкой самогона. Случалось, что и машину для подвоза выделял.

Однажды, после схода льда, Федор Иванович, председатель местного колхоза, пригласил Сергея поохотиться на тайменя. Встретились вечером в лощине возле КСП. Ключ от ворот КСП был у Ивановича. Как уж он договорился с погранцами, Сергей не знал, но тех рядом не оказалось. Так, в колонну по одному, они и прошли КСП. На «нетралке», вдоль оврага спустились к реке. Наш берег пологий, покрыт высоким кустарником шириной метров пятьдесят. Противоположный, — обрывистый, там начинались сопки.

Ловля тайменя основана на том, что дважды в год происходит миграция мышей с сопок на равнину и обратно. Они вынуждены переплывать реку, здесь их и подстерегал таймень. Ловили его спиннингами и корабликами на искусственную мышь, сделанную из поролона, окрашенного в черный цвет.

В приготовлениях не заметили, как опустилась ночь. Вдруг, с того берега раздался свист. Наши ответили. Сергей вопросительно посмотрел на Ивановича.

— То, что сейчас будет происходить, тебя не касается, наплюй и забудь, — прошептал он.

К берегу причалила лодка, из нее вышли два китайца. Поздоровавшись, и о чем-то перекинувшись с нашими, взяли конец шнура и поплыли обратно.

— Это же китайцы!? — недоуменно произнес Сергей.

— Да, китайцы. Ну и что? Рыбачь и получай удовольствие, дома все объясним.

Сергей, взяв спиннинг, отошел выше по течению. В голове все же не укладывалось, как так можно вести себя с врагами? Политическая пропаганда давала о себе знать, и только полное доверие Федору Ивановичу заставило его ждать объяснений.

Забрасывая спиннинг, он наблюдал, как кораблик медленно перетягивают с берега на берег. Вдруг, посреди реки, раздались всплески. Один, другой. Это подошел таймень. Охотившись на мышей, он сначала глушил их ударами своего сильного хвоста. В лунной дорожке было видно, как мыши стаями плывут на ту сторону. Светящийся фосфорный флажок на кораблике упал, есть поклевка! Резкая подсечка и начался вывод рыбы на нашу сторону. Мужики, упираясь, выбирали фал из воды. Конец его привязали за дерево. Веревка то слабела, то рывком натягивалась так, что могла утянуть скользящих рыбаков в реку. Борьба шла минут двадцать. Наконец рыба устала и начала сдавать позиции. Возле берега она сделала свечку. Это был громадный таймень, удержать фал, казалось, нет никакой возможности. На наше счастье, это были последние рывки. Выуженный таймень потянул на пятьдесят два килограмма. Да, в такой рыбалке Сергей участвовал впервые!

За ночь поймали еще три тайменя, но уже меньшего веса. Обрыбился и Сергей. На спиннинг он вытащил неплохой экземпляр на шестнадцать килограммов. Однако, особой борьбы, он не прочувствовал. Таймень шел спокойно, как бревно, начав сопротивляться уже на суше.

Рыбалка продолжалась. Звук разматываемой катушки приятно ласкает слух. Сергей медленно передвигается по узкой полоске береговой гальки. Катушка поет. И вдруг какая-то тяжесть навалилась на шнур. Не зацепил ли корягу? Нет, что-то живое рванулось, затрепетало, потянуло.

Рыба на поводу упрямится, рвется, тянет в глубину. Осторожно выводит ее на отмель. Это ленок, килограмма на три. Стоило из-за такой мелочи время терять!

Сергей еще надеется на успех. Снова и снова бросает мышь. И вдруг сильно стукнуло сердце: из темной глубинной мглы выползает длинная тень. Таймень! Он виден весь в лунном свете. Важный, морда сытая, как у откормленного борова, плывет спокойно, словно на поводу. В его маленьких рысиных глазах алчность.